Что говорило сердце Оливии? Она приложила руку к груди, почувствовав под ладонью сильные толчки. В быстром ритме девушка могла отчётливо уловить страх за свою жизнь. В мысли пробрался образ человека, ставшего ей слишком дорогим за эти несколько месяцев. Сириус Блэк — вот кто заставлял её сердце биться чаще. Оливия видела перед собой его лицо, озарённое счастливой улыбкой, серые глаза, горящие только для неё одной. Слышала его голос, интонации которого непременно становились мягче, когда он говорил с ней. Её тело помнило все его нежные касания, каждое из них отдавалось томной негой в воспоминаниях. Наверное, это и есть любовь. Когда дыхание замирает, а сердце срывается на бешеный ритм, и хочется плакать от переизбытка чувств.

Розье обхватила себя руками, подавляя желание разреветься. В последнее время она опять делала это слишком часто, но жизнь сама подталкивала её к этому. Единственное, чем успокаивала себя Оливия — помолвка на самом деле ничего не значит. Во-первых, её всегда можно разорвать. А во-вторых, девушка всё равно собиралась примкнуть к «хорошей стороне», и надеялась, что в таком случае отец и вовсе от неё откажется. Думать об этом было неприятно, больно даже, но это было бы лучшим вариантом из всех возможных.

Аккуратно сложив письмо, Оливия спрятала его в ящичке стола, что запирался на ключ, и тяжело вздохнула, чувствуя, как лёгким не хватает воздуха. В комнате было душно. Она распахнула настежь окно и высунулась на улицу, вдыхая полной грудью. Сад начинал наполняться жизнью, птичьи трели звенели с каждого деревца, молодая трава была ещё совсем короткой, а на деревьях и кустах распускались почки. Взгляд девушки лениво скользил по окрестностям, любуясь видами, и замер, завидев заброшенную оранжерею. За пыльными стёклами было видно буйную поросль разросшихся сорняков. Очевидно, за теплицей никто давно не ухаживал. Оливия нахмурилась. Её короткое пребывание в отчем доме уже успело выбить её из колеи бесчисленное количество раз, и, кажется, неприятные сюрпризы не собирались заканчиваться.

Розье вновь натянула мантию и выбежала на улицу через заднюю дверь, ведущую напрямик в сад. Прошла мимо пока ещё выключенного фонтана и мимо давно пустующих конюшен — мистер Розье ещё лет пять назад продал волшебных пони дочери, посчитав, что она стала слишком взрослой для такого. Территории мэнора были впечатляющими, так что девушке пришлось идти добрых десять минут. Добравшись до оранжереи, Оливия отперла стеклянную дверь и оказалась внутри. Спёртый воздух было тяжело вдыхать, очевидно, вентиляционная система не работала. Да и температурный режим, поддерживаемый магией, совсем сбился без нужного контроля. Здесь было слишком жарко.

Кое-где ещё были видны цветущие растения, но большую часть пространства занимали огромные сорняки. Оранжерея была в ужасном состоянии, мама пришла бы в ужас, увидь она своё любимое место во всём замке сейчас. Оливия разозлилась. Какого чёрта здесь вообще происходит? Замок обслуживало по меньшей мере три эльфа, неужели ни у кого из них не нашлось времени на небольшую теплицу? Девушка решила больше не беспокоить Минни, та и так была вся на нервах, так что Розье позвала другого домовика.

— Ксавье!

Эльф в тёмно-синей наволочке материализовался перед ней и тут же низко поклонился, приветствуя. Ксавье был одним из самых старых эльфов семьи, он служил им, когда мистер Розье ещё жил во Франции, а раньше он принадлежал деду Оливии.

— Мадемуазель Оливиá. — Домовик говорил с явным французским акцентом, так и не отучившись от этого за все прошедшие годы.

— Почему мамина оранжерея в таком состоянии? Ещё летом с ней всё было нормально, за ней ухаживали. В чём дело? — строго спросила Розье, и эльф, как и Минни до этого, потупил взгляд.

— Эльфам было велено заниматься другими делами, — уклончиво ответил он.

Такой ответ не устроил Оливию. Она с большим трудом взяла себя в руки и опустилась перед домовиком на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне. Оливия знала Ксавье с самого раннего детства, так что была уверена, что эта маленькая уловка сработает.

— Ксавье, — произнесла она с улыбкой, стараясь звучать дружелюбно, — это papá приказал перестать заниматься теплицей?

Старый эльф сощурил глаза, окружённые глубокими морщинами, переступил с ноги на ногу, недоверчиво глядя по сторонам. Пусть и неохотно, но он всё-таки ответил:

— Да. Мсьё Розье велел больше здесь не работать. Сказал, что это пустая трата времени.

Оливия поджала губы, чувствуя, как злость распаляется внутри. Неужели её отцу совсем плевать на память о маме? Девушка решила идти до конца и вытрясти из домовика все жалкие крохи информации, которыми тот владел, пусть их будет совсем немного, но всё же лучше, чем ничего. Она задала следующий вопрос, внимательно следя за реакцией эльфа:

— А что на счёт Кейт? Это ведь он её уволил?

— Маленькая мадемуазель задаёт слишком много вопросов… — проворчал Ксавье.

— Не такая уж я и маленькая. — Оливия горделиво вздёрнула голову, и эльф скрипуче рассмеялся.

— Вы совершенно правы. Мсьё Розье посчитал, что гувернантка в этом доме больше ни к чему. Ведь дети давно выросли, а вы и вовсе вскоре выйдете замуж, и переедете из поместья. Мадмуазель Кейт не хотела уходить, но мсьё был непреклонен.

— Спасибо, Ксавье. — Девушка тяжело вздохнула, поднимаясь на ноги. Ей совершенно не нравились новые порядки в доме. Кейт была практически частью семьи, и она не была бесполезной, женщина помогала эльфам с уборкой и готовкой. Зачем было её увольнять? Отец, видимо, совсем с ума сошёл со всеми своими тёмными делами. — Могу я попросить тебя об одолжении?

— Всё, что пожелаете, мадемуазель Оливиá.

— Пожалуйста, верни оранжерее её прежний вид.

Эльф пообещал заняться этим сразу же, как только они с другими домовиками покончат со всеми приготовлениями на завтра, поклонился ещё раз и с громким хлопком исчез. Розье устало потёрла переносицу. Домой возвращаться совершенно не хотелось. Девушка медленно поплелась вглубь сада, нарочно выбирая самые длинные тропинки. Бродить здесь в одиночестве ей нравилось куда больше, чем сидеть в четырёх стенах.

Она шла долго, делала круги по одним и тем же местам, и думала, думала, думала. Мысли роились у неё в голове, словно пчёлы, создавая белый шум на фоне.

Что скажет ей Дамблдор, когда она придёт к нему за помощью? Что, если директор откажет ей? А если ей придётся открыто выступить против своих же? Хотя теперь она уже не была так уверена, кто для неё был своим, а кто — чужим. Она хорошо помнила их давний разговор с Сириусом, когда он упрекнул её за любовь к отцу, но ей было трудно заставить себя ненавидеть родного человека. Впрочем, в данный момент у неё получалось вполне неплохо. Отец отлично постарался, разрушив всё, что было ей дорого. Но этого всё ещё было недостаточно. Нежные чувства предательски пощипывали её изнутри, напоминая о себе.

Оливия решила, что разыграет маленькую сценку перед отцом. Она выпросит у него небольшую отсрочку, добьётся желаемого слезами, как делала много раз до этого. Он не сможет ей отказать. По крайней мере, раньше никогда не мог. Розье станет совершеннолетней уже в начале мая, свадьба была намечена на лето, когда она вернётся домой на каникулы, но девушка убедит отца, что нет никакой необходимости так спешить. Она будет помолвлена, так что можно будет дождаться окончания школы. Ей очень хотелось верить, что отец пойдёт на уступки для любимой дочери, войдёт в её положение. И тогда она успеет получить защиту Ордена Феникса.

Девушка ощущала лёгкую усталость в ногах от длительной ходьбы и зарождающееся чувство голода, дающее о себе знать урчанием в животе. Но она не собиралась останавливаться. Теперь Оливия не просто гуляла, она шла к конкретной цели, которая уже маячила впереди, среди старых кустов роз, покрытых сейчас только молодыми почками. Маленькое здание из светло-серого камня всегда навевало на неё жуть, вот и сейчас кожа Розье покрылась мелкими мурашками. Она никогда не любила приходить сюда, сторонилась этого места, но сейчас Оливия чувствовала острую необходимость сделать это.