Участившееся сердцебиение вторило звуку её быстрых шагов, отдаваясь гулким эхом в черепной коробке. Что-то подсказывало ей, что Эван решил «поговорить» с ней именно сейчас, поэтому она торопилась в башню своего факультета, впервые в жизни жалея, что у Когтеврана не было нормального пароля. Ответить на загадку теоретически мог кто угодно достаточно сообразительный, а её брат был далеко не глуп. И если он решился на что-то, вряд ли дурацкая голова орла со своим вопросом станет для него серьёзным препятствием. Оливия ругала про себя проклятого Пивза на все лады — он устроил погром именно в том коридоре, через который можно было вдвое срезать путь, и ей пришлось возвращаться на первый этаж, чтобы выбрать другую лестницу. Она всё время оборачивалась, периодически даже шла вперёд спиной, ожидая преследования, но никто не торопился её ловить. Переход в нужное крыло замка проходил на шестом этаже, где девушка наконец сбавила шаг. Может быть, на этот раз пронесло?

Повернувшись на сто восемьдесят градусов, чтобы продолжить идти нормальным способом, Оливия замерла на месте. Всю дорогу она ждала нападения сзади, а Эван впервые в жизни предпочёл играть в открытую. Он стоял прямо посередине прохода, преграждая путь к ступеням, ведущим в башню, и кривовато улыбался. В руке у него была зажата палочка, но Оливия знала, что Эван не станет ей пользоваться, это скорее был акт устрашения и подстраховка. Брат медленно двинулся ей навстречу, отмеряя шагами длину коридора. Его внешняя расслабленность обычно сбивала людей с толку, но только не Оливию. Её собственное напряжение возросло до предела. Она попятилась назад, когда взмах его палочки распахнул дверь, ведущую в один из кабинетов, и та с громким хлопком ударилась о стену, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности.

— Прошу. — Жестом он галантно указал ей на вход, однако Оливия стояла на месте, как вкопанная, лихорадочно обдумывая варианты отступления. Но их не было. Полезь она сейчас за палочкой в карман мантии, и Эван не станет долго думать — швырнёт в неё проклятьем быстрее, чем она успеет донести руку до древка. Бежать было бы ещё глупее.

Терпение Эвана, вероятно, лопнуло. В две секунды он оказался возле сестры, больно хватая её за запястье, и с силой втащил в класс. Внутри было темно. Розье невербально зажёг Люмос, и жёлтые искорки тут же метнулись к потолку, заливая неровным светом кабинет. Лампы дрожали и мигали, отражая беспокойное состояние творца этой магии. Дверь захлопнулась, послышался щелчок замка. Оливия оказалась в ловушке. Пульс, подгоняемый всплеском адреналина, дрожал в её руках, и она сжимала пальцы в кулаки до бела. Девушка стояла в центре класса, не желая оказываться прижатой к стене, создавая для себя хоть какие-то пути отхода. Эван продолжал сахарно улыбаться, и это нагоняло на Оливию жути. Немного постояв возле двери, парень спокойно двинулся к сестре, пристально рассматривая её.

— Ну что, дорогая сестрёнка, — наконец заговорил он, — догадываешься, в чём дело?

Оливия всегда выбирала одну и ту же тактику, с самого детства — ни за что не выглядеть жертвой ситуации. Поэтому она взяла себя в руки, скрестив их на груди, собралась, выдавила на лице ответную слащавую улыбку, абсолютно такую же, как у брата, и выпалила:

— В том, что ты невозможный мудак?

Его лицо на мгновение исказила гримаса злости, но он тут же вернул дружелюбное выражение обратно, начиная наворачивать медленные круги вокруг Оливии, как хищник, загоняющий добычу.

— Дерзишь, как всегда. — Эван хмыкнул, приблизившись к ней сзади и выдохнув у самого уха. — Жизнь тебя ничему не учит…

Он обошёл девушку и присел на парту перед ней, оперевшись руками о столешницу позади себя и скрестив вытянутые ноги. «Чёртов король положения», — мысленно фыркнула Оливия.

— Но, кажется, рассудок ещё не до конца тебя покинул, раз ты так переживала все эти дни. Муки совести бывают такими болезненными, правда? — Уловив непонимание в её взгляде, он пояснил: — Я специально отложил наш с тобой разговор, чтобы понаблюдать. О, твоё обеспокоенное и напуганное выражение лица так меня радовали все эти дни! Приятно знать, что ты меня боишься.

— Ещё чего. — Её ответ вызвал у Эвана насмешку. Они оба знали, что это была ложь, но Оливия просто не могла позволить ему быть таким уверенным в этом.

Эван оттолкнулся от стола и оказался в шаге от сестры. Он беспечно поигрывал палочкой в руках, щурил карие глаза, отчего походил на кота. На очень гадкого и пакостного кота. Внезапно его настроение переменилось. Улыбка сошла с красивого лица, пальцы перестали крутить палочку, и он упёр её острый конец прямо под челюсть Оливии, заставив её задрать голову.

— Мы с отцом так стараемся. — Его голос теперь звучал тише, злость наконец-то прорезалась наружу, становясь явной. — Мы делаем всё для нашей семьи, пока ты только позоришь фамилию! — К концу предложения он перешёл на крик, от которого Оливия сжалась.

Эван резко отдёрнул палочку, поцарапав нежную кожу на шее девушки. Она втянула ртом воздух, осознав, что всё это время не дышала. Снова мысленно встряхнула себя. Нельзя показывать слабость. Только не Эвану.

— Я думала, фамилию позорит кое-что другое. Например, ваши с отцом преступления.

Боль пронзила половину её лица, и лишь через секунду она осознала, что брат наотмашь ударил её тыльной стороной ладони. От удара Оливия отлетела назад, рухнув на стул, оказавшийся позади неё. Видимо, Эван позаботился, чтобы она не упала на пол. В ухе звенело, щека горела и пульсировала, во рту появился металлический привкус — слизистая изнутри поранилась о зубы и теперь кровоточила. Но Оливия всё равно растянула губы в болезненной улыбке, не позволяя себе сдаться, а ему — получить удовлетворение от процесса. Теперь Эван был по-настоящему зол. Он стоял, повернувшись к Оливии полубоком, сжимал пальцами переносицу, а потом развернулся и навис над ней, схватившись за спинку стула.

— Мы с Тёмным Лордом очистим этот мир от грязи.

— Мы с Тёмным Лордом… — задумчиво протянула Оливия, игнорируя лёгкое онемение половины лица и звон в ухе, переросший теперь в противный писк. — А вы, типа, дружбаны? Или любовники? — Её мозг генерировал идиотские шутки, как защитный механизм, отвлекая от боли и галопом скачущего в грудной клетке сердца.

Эван мгновенно вспыхнул: его пальцы сомкнулись на её шее, сдавив так, что Оливия больше не могла сделать вдох. Панический ужас захлестнул её с головой, отдаваясь дикой пульсацией в висках, расширяя чёрные бездны зрачков. Она вцепилась в его запястья, силясь оторвать руки брата от себя, но у неё не получалось. Он душил её, а она ничего не могла сделать, только слабое «пусти» слетало с её губ, такое тихое — вряд ли Эван вообще его слышал.

— Мы будем вершить великие дела! Создадим новый мир, куда лучше этого. Он обещал мне метку, когда я докажу, что достоин! — Эван кричал на девушку, не обращая внимания на её хрипы и попытки освободиться. — Пока ты старательно уничтожаешь все плоды наших с отцом усилий!

В глазах у Оливии уже начало темнеть от нехватки кислорода, и она всерьёз испугалась, что сейчас он её убьёт. В голове мелькнула мысль использовать ноги, когтевранка разогнула колени, со всей силы пиная брата Мерлин знает куда. Скорее всего, попала она по голени, потому что Эван разжал руки, прошипев ругательства себе под нос, и отступил на пару шагов назад. Младшая Розье жадно задышала, хватая воздух ртом как рыба, вытащенная из воды, закашливаясь, всё ещё ощущая фантомное чувство давления на горле. Она обхватила шею рукой, пополам сгибаясь на стуле. Кажется, Эван не оценил её шутку…

— Твоё поведение — позор семьи! — продолжил брат, пыл которого теперь, кажется, немного поубавился. — Скажи, какого это — быть шлюхой предателя крови? Нравится? Разве так тебя воспитывал отец?

— Я сама себя воспитала, — выплюнула Оливия охрипшим голосом. У неё не осталось сил спорить, да и вряд ли она могла достучаться до брата и что-то доказать ему. Он не преследовал цели выслушать. Всё, чего хотел Эван — выплеснуть ярость, а повод на самом деле даже не имел большого значения. Главное, что он был.