— Твоему брату уже всё известно, так что оставь меня в покое.
***
Оливия сидела на подоконнике в пустом коридоре в северном крыле, рассматривая вид за окном. Ветер остервенело раскачивал деревья, мотая ветвями из стороны в сторону, взметал дорожную пыль в воздух, колыхал воду в Чёрном озере, видневшемся из этой части замка. Свинцовое небо напряжённо висело над Хогвартсом, опускаясь всё ниже, и было готово в любой момент обрушить на землю ледяной дождь. Погода была просто отвратительной, но она прекрасно соответствовала настроению девушки. После разговора со Снейпом (если, конечно, это вообще можно было так назвать) ей было откровенно не по себе. Он вывалил на неё совершенно непонятную информацию и бросил здесь одну, в полном недоумении и растерянности. Ещё и подтвердил, что Эван в курсе всего произошедшего, и теперь ей крышка. Это лишь вопрос времени, когда он решит в очередной раз взять на себя роль отца и наказать девушку за проступок.
Гнетущее ожидание, все эти дни выматывавшее её, теперь только усилилось. Усилилась и тревожность, потому что ей предстояло выяснить у Сириуса, о чём таком говорил Снейп. Она пыталась тешить себя надеждой, что Северус ляпнул что-то странное про убийство просто так, но у него было такое лицо… Было не похоже, что он пошутил или соврал.
Розье пропустила обед, не желая сейчас видеть ни Блэка, ни Снейпа, ни тем более Эвана. Всё время большого перерыва она так и просидела в этом коридоре одна, размышляя над тем, что же ей теперь делать. Казалось, выхода просто нет. Может быть, Оливия немного драматизировала. Самую малость. Но опыт прошлых лет убеждал её в том, что она имела полное право действительно бояться брата. Она задумалась: как же так вышло, что их отношения стали такими? Ей казалось — так было всегда. Но как известно, человек быстро ко всему привыкает, забывая, как было раньше. А потом оглядывается и с ужасом осознаёт, в какой кошмар превратилась жизнь. Так случилось и с Оливией.
Пока они были детьми, Оливия и Эван могли похвастаться трогательной дружбой, существовавшей между двумя погодками. Мальчик искренне обожал младшую сестру, как и она его, они всё время проводили вместе, и им обоим доставалось одинаковое количество родительской любви. Всё стало стремительно меняться, когда умерла миссис Розье. Эван замкнулся в себе, перестав хоть как-то контактировать с Оливией. Дети были полностью предоставлены няньке, а отцу было совершенно не до них.
Кристиан Розье всё время был ужасно занят. Сперва на него свалилась организация похорон и скорбь по жене. Потом — проблемы в бизнесе, которым он владел уже много лет. А кроме всего прочего, школьный друг отца привносил значительные изменения в привычный уклад жизни их семьи. Мужчина, называвший себя Лордом Волдемортом, периодически появлялся в их доме в компании ещё нескольких человек, в такие вечера отец запирал детей в спальнях, запрещая выходить оттуда. Он никогда не представлял их этим людям до момента их поступления в Хогвартс. Распределение Эвана на Слизерин было воспринято отцом весьма в положительном ключе. На Рождество, когда сын приехал домой на каникулы, мистер Розье принимал в их поместье гостей — чистокровных, конечно. Тогда он официально познакомил одиннадцатилетнего мальчика с этим самым Волдемортом. А с прошлого года отец и вовсе ввёл Эвана в свой круг общения.
Сначала Оливия понятия не имела, чем занимался отец с друзьями. Она лишь заметила, что мистер Розье перестал быть для неё тем любимым и самым лучшим на свете папочкой, с которым всегда можно было от души посмеяться или выплакаться в его плечо, а он обязательно поймёт детскую драму и поддержит. А потом до Оливии стали доходить слухи, что из себя представляло сборище этих мужчин, гордо зовущих себя Пожирателями Смерти, и она поняла, кем на самом деле был её отец. Это больно ударило по мироощущению девочки, оказавшейся не готовой к подобному. Милый, добрый папа превратился на её глазах в настоящее чудовище. Осознание, что именно этот человек был причастен к похищениям и убийствам маглов и маглорождённых волшебников, сокрушило Оливию окончательно, заставило мгновенно повзрослеть и мысленно отгородить себя от семьи. Выстроить невидимый барьер. Фамилия Розье стала для неё практически ругательством.
В то же время Эван, наоборот, стал снова сближаться с отцом, всё больше и больше увлекаясь ужасной идеологией чистоты крови. Он знал, как отец им гордился, и видел, что дочь стала его разочарованием. Когтевран вместо Слизерина, постоянное непослушание, выходки из ряда вон, общение с полукровками и даже грязнокровками. Всё это, конечно, надёжно защищало Оливию от влияния этого непонятного Лорда, но совершенно не защищало от ненависти брата.
Его уход в себя и отказ общаться с сестрой влияли на неё сильнее всего. Будучи всё ещё ребёнком, это обижало её до жгучих слёз в подушку. Она никак не могла понять, почему Эван больше не хотел быть для неё братом и другом. И, чтобы как-то это исправить, девочка применяла единственный доступный её пониманию метод — доставала его всеми силами. Она специально портила его вещи, подбрасывала дохлых лягушек в сумку с учебниками, позорила перед друзьями в школе, просто пытаясь привлечь его внимание. А в итоге — злила. И однажды он выместил эту злость на ней.
Ему было лет тринадцать, когда он впервые применил к ней силу. После очередной выходки Эван затолкал сестру в какой-то закоулок в пустынном коридоре и со всей силы толкнул. Девчонка отлетела в сторону, больно ударившись о стену, но страха тогда не было. В тот момент она и сама была на эмоциях, стараясь вывести брата из себя, и ей это удалось. После этого случая подобное повторялось регулярно, только с каждым разом Эван смелел всё больше, позволяя себе действовать жёстче, грубее, больнее. Она тоже не была ангелочком, давала ему отпор, порой оставляя на нём даже больше царапин и синяков, чем он на ней.
А потом Эван возмужал, окреп и стал превосходить её в силе раза в два, если не больше. И тогда такие стычки превратились в одностороннее избиение. После того, как год назад отец начал брать его с собой на встречи с серьёзными людьми и этим жутким Лордом, Эван окончательно слетел с катушек. Видимо, почувствовав себя взрослым и важным, он установил тотальный контроль за жизнью младшей сестры. Отслеживал, с кем Оливия общалась, с кем ходила на свидания, как училась, что делала в свободное время. А потом — наказывал за всё, что считал неприемлемым.
Оливия молчала об этом, не признаваясь ни одной живой душе, чувствуя стыд за то, что позволяла ему делать это с собой. И за то, что её жизнь превратилась в ад. Единственным, что держало её, не позволяя сломаться, был её отказ подчиняться. Как бы больно ей не было, девушка всё равно продолжала жить так, как считала нужным: дружила с полукровкой, ходила на магловедение, влюбилась в Сириуса Блэка. Доказывала сама себе, что никто не заставит её измениться.
Из болезненных размышлений девушку выдернул металлический лязг, раздавшийся где-то вдалеке. За ним последовал радостный клич Пивза — местного полтергейста, обожавшего всякие проделки и шалости, не всегда безвредные и безопасные для учеников. Оливия спрыгнула с подоконника и поспешила покинуть одинокий коридор. В сегодняшнем расписании у неё стояло ещё несколько уроков, прогуливать которые она не планировала.
Проведя остатки дня, словно в тумане, Розье с трудом выдержала ужин в Большом Зале, где её подруга прожужжала ей все уши о предстоящем в скором времени матче Когтевран — Пуффендуй. Оливия слушала вполуха, стараясь съесть как можно больше всего, что находилось на столе — на нервной почве у неё разыгрался аппетит, учитывая, что обед девушка пропустила. В конце трапезы она заметила, что на этот раз Эван неотрывно и довольно красноречиво смотрит на неё со своего места, от его взгляда по спине у Оливии прошёлся табун неприятных мурашек, но она стойко выдержала зрительный контакт. Он отвёл глаза первым, продолжив ужинать. Мысль о том, что Эван всё знает о них с Блэком, встала ей поперёк горла, так что ей пришлось отложить вилку в сторону и подняться из-за стола. Она бросила Аделин, что ей срочно нужно в туалет, после чего спешно покинула зал.
