Тишина в факультетской гостиной в разгар учебного года была явлением крайне редким. Шумная обстановка не мешала лишь Ремусу, обладавшему невероятной выдержкой и концентрацией — парень мог абстрагироваться абсолютно от всего и спокойно делать уроки хоть посреди квиддичного матча. А вот Лили, кажется, не выдержала усилившихся детских воплей. Девушка собрала в охапку все свои листы и, провожаемая вмиг погрустневшим взглядом Поттера, скрылась за дверью. Джеймс вздохнул и развернулся всем корпусом к друзьям, утратив объект для наблюдений. Теперь он уставился на Блэка. Скучающий Сириус изощрялся со своим йо-йо, как только мог. Сейчас, например, он швырял его в стену над камином, а деревянный шарик отскакивал от неё и вновь оказывался в руках парня.

— И почему ты такой упёртый, Бродяга… — протянул парень, привлекая внимание друга. Сириус повёл чётко очерченной бровью, непонимающе глядя на Джеймса, снова вслепую словив йо-йо. — Ты мог бы стать отличным ловцом! — пояснил Поттер, эмоционально вскинув руки, а затем сложил их на груди. Блэк же лишь фыркнул, не желая снова выслушивать эту уже порядком надоевшую ему тему, продолжая бросать игрушку. — Ну правда, нашей команде как никогда сейчас нужны отличные игроки, и я уверен, ты был бы куда лучше этого придурка Найджела.

Он немного сбавил громкость, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что ловца гриффиндора нет поблизости. Найджела Даркера, заносчивого и нагловатого парнишки с четвёртого курса, в гостиной не наблюдалось, а потому Джеймс расслабился.

— Отстань ты со своим квиддичем, Сохатый, — пробормотал Сириус, не поворачивая головы. — Сто раз тебе уже говорил, что играть не буду, даже не упрашивай.

— Но Регулус ушёл из сборной, а ты ведь не хотел играть именно из-за него.

Поттер снова понизил голос почти до шёпота, склонившись ближе к дивану. Блэк заметно нахмурился и упустил игрушку — та со стуком покатилась по полу, врезалась в ножку дивана, а потом парень притянул её к себе за верёвочку. Он убрал йо-йо в карман и сел, пристально глядя в глаза друга.

— Ушёл, значит? Ты мне этого не говорил.

— Я сам только узнал. — Джеймс невинно пожал плечом, после чего съехал с подлокотника на сам диван, касаясь теперь плечом плеча Сириуса. — Чего ты так расстроился то? Подумаешь, бросил квиддич.

— Он любил играть. — Блэк мотнул головой, откинув лезшие в глаза волосы, и заметил, что Питер как-то странно косится на него, прислушиваясь к словам, но в то же время стараясь оставаться незаметным. Люпин же отложил свои пергаменты и в открытую смотрел на них с Поттером. — Боюсь, ушёл он не просто так. Может быть, теперь, когда у него появилась новая компания, у него не осталось времени на игры… — поморщился Сириус.

— Ладно тебе, Бродяга. — Поттер ободряюще сжал его плечо и улыбнулся. — Не думаю, что всё и в самом деле так серьёзно. В конце концов, у него скоро СОВы, и ваша матушка наверняка пилила твоего брата, чтобы готовился лучше, не отвлекаясь на всякую ерунду, вроде квиддича.

— Может, ты и прав. — Сириус всё ещё оставался серьёзным, но его губы тоже тронула лёгкая улыбка. — Хорошо, что меня теперь никто не пилит. Могу делать, что хочу. И даже встречаться не со слизеринскими аристократками. — Поттер прыснул, закатив глаза, а Ремус демонстративно зарылся в свитки, скрывая ими лицо. — Кстати, о девушках. Не одолжишь мне сегодня вечером мантию-невидимку, дружище? Я верну в целости и сохранности!

— Эх, ну разве могу я отказать такому обаятельному молодому человеку? — Джеймс получил тычок в бок от Сириуса, и они оба засмеялись. — Возьмёшь в моей тумбочке. — Он махнул рукой в сторону лестницы, ведущей в спальни, и поднялся с дивана. — Пойду, что ли, в библиотеку наведаюсь.

— Что, резко потянуло к знаниям? — насмешливо поинтересовался Блэк, играя бровями. — Или соскучился по мадам Пинс?

— О, да! Её злющие глаза и визжащие интонации в голосе свели меня с ума. — Поттер театрально схватился за сердце, откинув голову назад, и даже Ремус хохотнул над ним, на секунду оторвавшись от уроков. — Ладно, я пошёл, счастливо оставаться. — Он отсалютовал мародёрам и направился на выход, с трудом пробираясь сквозь мельтешащих третьекурсников, всё ещё практикующихся в защите от боггартов.

***

Оливия целый день посвятила выполнению накопившихся домашних заданий, которые она успешно игнорировала всю неделю, а теперь мучилась, склонившись над учебниками в библиотеке. Гостиная Когтеврана, как и всегда в выходные, была крайне неподходящим местом для учёбы. Шум и галдёж, создаваемый в основном младшими курсами, отлично резонировал в круглой комнате с куполообразным потолком — акустика здесь была под стать филармонии — так, что гостиная буквально гудела.

Поэтому Розье, как и большинство остальных когтевранцев, решивших посвятить воскресенье урокам, сидела сейчас в тишине храма знаний. Аделин постоянно громко вздыхала у неё под боком, пялясь в раскрытый учебник по Трансфигурации, а их соседка по комнате Ирма сосредоточенно выписывала значения карт Таро для Прорицаний — пожалуй, она единственная на всём факультете относилась к предмету серьёзно и выбрала его действительно осознанно.

Сама же Оливия справилась с этим заданием быстро: на скорую руку она расписала выдуманный расклад, наугад выбрав из списка три карты, отталкиваясь от их значения, не удосужившись даже вытянуть их из колоды, а теперь пыталась разобраться в собственном конспекте по Древним Рунам. В последний раз профессор Бабблинг чересчур увлеклась и ужасно тараторила, и девушка едва поспевала записывать за ней. Ни Аделин, ни Ирма на Руны не ходили, так что помощи от них ждать не приходилось. Розье надеялась, что застанет в библиотеке Люпина, но его здесь не было, так что она разочарованно захлопнула тетрадь и приступила к эссе по ЗоТИ.

Не то чтобы девушке тяжело давалась учёба, просто в последнее время ей было крайне сложно сосредоточить своё внимание на ней. Ещё бы, когда в голове только и были мысли о предстоящей помолвке и способах её избежать. Их, кстати, было не очень-то и много. Сначала она думала проклясть жениха, но в таком случае ей бы крепко досталось, да ещё и из школы исключить могли. Потом, порывшись в запретной секции библиотеки, Оливия составила список всех ядов, действие которых походило на естественные проблемы со здоровьем, но и этот вариант в итоге пришлось отмести — внезапная гибель здорового восемнадцатилетнего парня выглядела бы весьма подозрительно, и кто-нибудь вполне мог догадаться, у кого были мотивы убрать его. И потом, как бы сильно она не хотела избежать свадьбы, вряд ли Розье смогла бы убить ради этого человека, пусть и косвенным путём, не замарав при этом своих красивых ручек.

Сделать что-то с Ренделлом Эйвери было крайне проблематично, а потому, нужно было убирать второе слагаемое из этого уравнения — её саму. Мысль о том, чтобы свести счёты с жизнью, казалась ей довольно соблазнительной, учитывая, что этим она бы точно насолила отцу, заставив того страдать до конца своих дней (хоть он и был холоден со своей дочерью, мистер Розье всё же любил её и не желал ей такого конца). Но ей совершенно не нравился ни один из способов самоубийства, а самый элегантный из них — запустить себе в голову Авадой — она бы не смогла исполнить, так как на самом деле умирать не хотела, и заклятье попросту не сработало бы. Единственным вариантом оставалось бегство. Только вот куда и как… Одно утешало: до помолвки и тем более до самого замужества у неё ещё оставалось время, и она не отчаивалась, надеясь на лучшее.

Просидев в библиотеке почти до половины пятого, Оливия умчалась в башню факультета, чуть не забыв о свидании. Какой же глупостью было согласиться на него! Она уже сто раз пожалела об этом, коря себя за то, что дала ложные надежды парню, хотя, с другой стороны, её предстоящая помолвка вовсе не была секретом, все девушки в замке знали и обсуждали выгодный союз Розье и Эйвери, и она была уверена — Блэк тоже был в курсе. К тому же теперь было поздно сдавать назад, а значит, ей всё-таки придётся встретиться с этим несносным гриффиндорцем, и вообще, свидание вовсе не означает, что она ему что-то должна. Они просто прогуляются и разойдутся как взрослые люди.