— Эта? — Развернувшись, Оливия бросила её к ногам Мэри, которая снова завизжала, отпрыгивая назад. — Успокойся, это всего лишь палка, — сквозь смех проговорила Розье. Её уже начинало беспокоить то, что Мэри производила столько шума. Наверняка их уже услышали все, кто был неподалёку. — И перестань так орать, если не хочешь, чтобы нас поймали.

— Это не смешно, — отчеканила гриффиндорка. Она стояла в стороне, обхватив себя руками, и едва не плакала, кривя лицо. — Я панически боюсь змей!

— Извини, — безразлично пожала плечами Розье. — Я не знала.

Оливия никогда особенно не общалась с Мэри. В прошлом году, когда Сириус брал девушку с собой в гостиную Гриффиндора, они могли перекинуться парой слов, не больше. Теперь же ей и вовсе не хотелось не то что говорить, находиться с ней в одном помещении. Ей не нравились взгляды, которые та устремляла на Сириуса, улыбки, которые она ему дарила. Иногда Оливия ловила себя на мысли, что хочет причинить ей реальный вред, и ей становилось жутко от самой себя.

В конце концов, Розье старалась мыслить критически, как делала всегда: вряд ли Блэка силой заставили лечь в постель с другой. Вряд ли он этого не хотел. Да и Мэри была просто девушкой, которая хотела чувствовать себя любимой и нужной. Учитывая проблемного отца, это было совсем неудивительно. Оливия даже жалела её отчасти, но всё же не могла закрыть глаза на то, что Макдональд решила позариться на чужое в поисках желанных чувств.

Они стояли напротив друг друга и не знали, что говорить. Очевидно, Мэри слишком сильно устала и не хотела вновь оставаться одна, но и попросить пойти вместе не могла. Для этого нужно было переступить через гордость, и она явно не собиралась этого делать. Оливия подумывала, чтобы бросить её здесь. Какой был смысл помогать неприятному тебе человеку? Но потом она подумала, что на самом деле они с Мэри были на одной стороне. По крайней мере, если говорить о войне. Она не раз слышала от Лили, что её соседки (и Марлин, и Мэри, и Алиса) так же, как и она, собирались присоединиться к Ордену. Это вызывало уважение, особенно учитывая, что этот выбор был абсолютно добровольным. Никто не заставлял девушек сражаться. Оливия вздохнула, первой нарушив повисшее между ними молчание.

— Ладно, идём. — Мэри скептически покосилась на сокурсницу, не двигаясь с места. Розье фыркнула, закатывая глаза, и уверенно зашагала, обходя девушку. — Я не настаиваю.

Она прошла всего несколько метров, когда услышала позади торопливые шаги. Самодовольная ухмылка растянула губы Оливии, ожидавшей именно этого. Макдональд поравнялась с ней, но потом немного отступила в сторону, держа дистанцию, будто они шли вовсе не вместе. Розье не теряла бдительность, постоянно осматриваясь и выслушивая подозрительные звуки. Ей казалось странным, что они были здесь совершенно одни. Может, большинство уже вернулись на поляну?

Какое-то время девушки шли молча, и Оливию это полностью устраивало, хотя ей безумно хотелось высказать спутнице всё, что она думала о ней. Сейчас было не до того. Бок нещадно кололо, ступни болели от долгой ходьбы по ухабам, ботинки начинали натирать. Ей было жарко, так что девушка расстегнула мантию, позволяя прохладному лесному воздуху окутать вспотевшее тело. В детстве мама говорила, что от этого можно заболеть, но Оливии было всё равно. Она слишком устала, чтобы переживать о простуде.

Единственное, что сейчас радовало девушку — мучилась она не одна. Мэри явно шла из последних сил, она громко пыхтела и постоянно откидывала мешающие пряди с лица, раздражаясь из-за этого. Оливия невольно улыбнулась, позволяя себе немного позлорадствовать. Но гриффиндорка не жаловалась на своё состояние, и это удивляло Розье. Оливия ожидала, что Мэри будет ныть всю дорогу. Возможно, она просто не хотела показывать слабость перед соперницей, но всё же… Макдональд запнулась о камень, который не заметила, пока боролась с волосами, и полетела носом вперёд. Оливия выставила руку, хватая девушку за мантию. Ей хватило сил не дать ей упасть.

— Почему ты мне помогаешь? — раздражённо спросила Мэри вместо благодарности.

Она остановилась посреди дороги и скрестила руки на груди, ожидая ответа. Оливия медленно повернулась к ней, нахмурив брови. Она и сама не знала, почему делала всё это. Просто, наверное, она могла понять Мэри, вот и всё. К тому же, Розье не видела в ней врага. Её врагом был кое-кто гораздо более опасный и страшный, в сравнении с ним обыкновенная девушка с другого факультета не казалась способной хоть как-то навредить ей. У Оливии были другие поводы для страха, ненависти и волнений. Говорить всё это она, конечно же, не стала. Вместо этого ответила лишь:

— Потому что ты не сделала мне ничего плохого. — Мэри шокированно уставилась на Оливию, приоткрыв рот, а потом вдруг расхохоталась.

— Я переспала с твоим парнем. Это ты называешь «не сделала ничего плохого»?

Хотела бы Оливия соврать, что не почувствовала болезненного укола прямо в сердце после этих слов. Догадываться, но не знать наверняка, было гораздо легче. Теперь же она услышала подтверждение из уст прямой участницы событий, и это ударило ей под дых. Девушка смотрела прямо на Мэри, не отводя глаз, и надеялась, что ей удаётся держать нейтральное выражение. Она не доставит Макдональд удовольствия лицезреть свою боль. Собравшись, Оливия продолжила.

— Я знаю. — Голос вышел сухим и холодным, как Розье и хотела. Мэри перестала улыбаться, в её глазах промелькнуло удивление. Она не ожидала такой спокойной реакции.

— И что, тебе совсем всё равно? — недоверчиво поинтересовалась девушка, подходя чуть ближе.

— Нет, Мэри, мне не всё равно, — вздохнула Оливия. — Просто я знаю, что этого больше не повторится. — Она постаралась звучать уверенно, но на самом деле её это беспокоило. Девушка не могла не думать о том, что Сириус мог сделать нечто подобное снова. Как там говорят? Изменил один раз — изменит и второй? Но ведь этот поступок он совершил, когда думал, что они расстались… Словно убеждая саму себя, Оливия проговорила: — Сириус сожалеет о том, что сделал.

— Это он тебе сказал? — тихо спросила Мэри, всматриваясь в лицо собеседницы. В её глазах можно было прочесть обиду и разочарование. Оливия помедлила с ответом. Мэри было вовсе не обязательно знать, что они до сих пор не обсудили эту ситуацию. Она решила ответить уклончиво.

— Это видно по его поведению. Мэри, тебе стоит найти кого-то другого, — почти дружелюбно посоветовала когтевранка. — Правда, это не стоит усилий. Неужели ты не видишь, что он тебя избегает?

— Может, он делает это, потому что боится потерять голову рядом со мной? — Мэри вскинула подбородок, приобретая воинственный вид. Оливию это не впечатлило.

— Если тебе легче думать именно так, — пожала плечами Розье. — Но это не меняет сути. Сириус совершил ошибку, и я не собираюсь зацикливаться на этом. В моей жизни есть проблемы поважней.

Оливия обошла Мэри и двинулась дальше, обозначая, что разговор окончен. Теперь она была уверена — гриффиндорка больше не пойдёт за ней, но она ошиблась. Девушка отставала, но держалась неподалёку, буквально в нескольких шагах. Неужели у неё совсем нет гордости? Розье не понимала её поступков. Возможно, Мэри просто слишком боялась остаться в лесу в одиночестве, а может быть, здесь было что-то ещё. Что-то глубже. В любом случае, Оливия не возражала её присутствию. Вдвоём действительно было спокойнее.

Её ноги ужасно ныли, и девушка думала, как всё будет болеть завтра. Они больше не говорили с Мэри, молча преодолевая препятствия на дороге, среди которых оказалось огромное поваленное дерево. Обходить его было слишком неудобно, и девушкам пришлось помочь друг другу перелезть через ствол. Оливии стало смешно, что даже в такой момент они всё равно не произнесли ни слова.

Постепенно тропа стала расширяться, деревья редели, и вот, впереди показалась поляна, где их дожидался Чарли и остальные студенты. Издалека Оливия разглядела, что там было довольно много людей. Девушка взглянула на часы — их время вышло ровно две минуты назад. Розье ускорила шаг, чувствуя смесь восторга и удивления. Она выиграла? Никто не поймал её. Это было поразительно, учитывая все обстоятельства. С другой стороны к поляне шёл Ремус с ещё несколькими ребятами с жёлтыми повязками. Улыбка тронула его губы, когда он заметил двух девушек.