— Ой, можно подумать у вас в России с Путиным не так строго! — зло процедил Фэш.

— Строго. Но у вас строже.

Если часы превратятся в колесо, значит, впереди поездка; а ровно в десять часов вечера, когда придет пора укладываться спать, на стену вновь вернется Луна. Василисе ужасно нравились эти волшебные часы, ведь, кроме прочего, они передавали специальные сообщения.

— Вау. — произнёс Рознев. — И какие?

Например, когда приезжал кто-нибудь из семьи — раздавалось три громких удара, и циферблат превращался в герб Огневых — сломанную золотую стрелу на черном фоне. Если приезжали почетные гости — часы показывали их герб.

— Здоровская шутка.

— Соглашусь. — кивнул Маар.

Няня детей — госпожа Фиала, добродушная полноватая женщина средних лет — рассказывала Василисе, что, когда в их доме царило напряжение, часы начинали спешить, а если семье что-то угрожало — ход времени на часах замедлялся, циферблат чернел и покрывался слоем пыли.

Но Василису больше всего интересовали главные часы, висящие на самой высокой башне замка — Часовой. При первом осмотре Черновода отец рассказал ей, что эти часы есть не что иное, как сердце Часового замка, сохраняющее Время.

— Хочу такие часы! — произнёс Лёшка.

— Мечтать — не вредно. — хмыкнул Марк.

— Сколько комментариев, Рознев! — засмеялась Дейла.

По ним сверяли все остальные часовые механизмы дома, о них заботились в первую очередь. Эти часы могли навсегда остановиться только в случае окончательной гибели замка. Во время войны, при осаде, сражение в замке шло до тех пор, пока работали эти главные часы. Если они останавливались, жители крепости сдавались, потому что вместе со временем уходила последняя надежда возродить свой дом…

— Ого, целая история. — хмыкнул Фэш.

Прогоняя сонливость, Василиса энергично помотала головой, вскочила и принялась размахивать руками и ногами. В замке вставали рано, до завтрака оставалось всего два часа, а она еще собиралась немного полетать над морем.

Черновод представлял собой огромный многоэтажный замок, на самом верху располагались восемь одинаковых башен с узкими конусообразными крышами. Башни носили названия сторон света: Северная, Северо-Восточная, Восточная, Юго-Восточная и так далее. Они окружали главную высокую башню замка — Часовую.

Зеленая комната Василисы находилась на самом верху Восточной башни. Распахнув ставни, отсюда можно было наблюдать за кораблями, уплывающими в сторону бескрайнего моря. Справа, на юго-востоке, тянулась цепь островов, едва заметных в густой туманной дымке. Василиса дала себе обещание как-нибудь решиться на долгое путешествие и непременно там побывать.

— Отправилась. — сказала Василиса, улыбаясь.

— И как там тебе? — спросил Примаро.

— Мне нравится.

— Благодарю. — улыбнулся Нортон.

С первого дня появления в Черноводе у Василисы вошло в привычку каждое утро летать вокруг замка. Поначалу она боялась, что кто-нибудь ее остановит, но этого ни разу не случилось — может, в пределах определенного пространства можно было летать без опаски, а может, Нортон-старший дал приказ не мешать дочери упражняться в полетах.

— Спасибо, папа. — улыбнулась Василиса.

— Пожалуйста, доча. — хмыкнул Нортон.

— Неужели инстинкт отца проснулся? — вяло произнесла ЧК.

— Было раньше.

Единственное, что не нравилось Василисе — это близкое соседство Норта, проживавшего в Юго-Восточной башне. Однажды, сидя на подоконнике, она так засмотрелась на закат, что не заметила, как Норт тихо открыл окно своей комнаты и кинул в нее большой грецкий орех, метко попав ей в лоб.

— Норт! — разозлился Нортон. — Ты зачем это сделал?

— Мозгов нет. — вздохнул Норт. — Бесила…

У нее потом весь день голова гудела! После этого она стала осторожней и, вылетая утром на прогулку, всегда посматривала на окна башни слева. К счастью, Северо-Восточная башня пустовала, а комната Дейлы находилась далеко — в Южной. Сам Нортон-старший проживал в Северной, и детям запрещалось ступать даже на лестницу, ведущую в башню. Западная башня звалась Одинокой, она всегда пустовала. Но Василиса прекрасно помнила угрозу Елены как-нибудь запереть ее там навечно, поэтому, несмотря на страх, девочке все же хотелось когда-нибудь туда заглянуть — просто так, ради любопытства.

— Так и было… — вздохнула Василиса.

— Вы реально там были? — удивился Нортон.

— Да, скоро узнаешь. — ответила Дейла.

В ее воображении это было мрачное и холодное помещение, где по стенам развешаны веревки и цепи, а с потолка клочками свисает древняя паутина. Василиса готова была поспорить, что для полного устрашения в этой комнате висит портрет самой Елены Мортиновой. Но при осмотре замка отец почему-то пропустил эту башню, да и вход на лестницу преграждала тяжелая железная дверь с часовым механизмом.

— Почти так. — сказал Нортон.

— Кроме портрет этой змеи. — добавила Лисса.

— Не дай бог это будет у меня в Одинокой Башни!

А время летело незаметно. Василиса часами просиживала в библиотеке, пытаясь как можно больше узнать о часодействе. Обычно она проходила туда через нуль-зеркало, установленное в ее комнате, хотя ей нравилось гулять по замку. Но в коридоре можно было встретить Норта или Дейлу.

Василиса была рада, что видела брата и сестру только во время завтрака или обеда, и всегда — в присутствии кого-нибудь из прислуги. Обычно все они молча поглощали еду, лишь изредка обмениваясь холодными, ненавидящими взглядами.

— Ну почему…? — тяжело вздохнула Дейла.

— Да, было больно. — обняла Дейлу Василиса. — Но щас всё хорошо.

— Этому мы рады. — улыбнулся Норт.

Ужинать разрешали в своих комнатах, и Василиса, конечно, никогда не упускала этой возможности.

Как обычно, в предпоследний день августа завтрак проходил в столовой.

— Это почти сколько??! — удивилась Диана.

— Это почти 2 месяца без Фэша. — поняла её Василиса.

— Бедная…

— Ага. А после Зала Печальных Камней 4 месяца. Депрессия возрастала.

— Всмысле?! — удивился Фэш.

— Ты меня бесил своим поведением, но без тебя мне было никак. Не то, чтобы это была депрессия, но жить без тебя не могла.

— Я…тоже.

— Доча, а что после Зала Печальных Камней? — поинтересовался Нортон.

— Узнаешь. — хмыкнула Василиса.

Несмотря ни на что, Василисе нравилось это помещение, потому что здесь было очень уютно: с невысокого потолка свисали на длинных шнурах бронзовые люстры, в большом камине, с высокой узорной решеткой, всегда горел огонь. В центре комнаты стоял овальный стол, накрытый белоснежной скатертью, а вдоль стен тянулись ряды низких деревянных буфетов, заставленных серебряной посудой. На самих стенах, покрытых неяркими полосатыми обоями, висели старинные картины в тяжелых рамах — преимущественно морские пейзажи, корабли, изображения крылатых людей. Василиса всегда садилась лицом к камину. На каминной полке стояли огромные песочные часы в виде скалы, окруженной феями с разноцветными стеклянными крыльями. Когда становилось особенно скучно, их можно было с интересом разглядывать, изучая мельчайшие детали.

— Соглашусь. — кивнула Дейла. — Я всегда так делала.

— И не только ты. — хмыкнул Норт.

Сегодня утром в столовой не было и следа привычной сонной тишины. Василиса сразу поняла причину оживления: в центре овального стола восседал отец. Он выглядел невозмутимым и немного усталым — наверное, только-только снял дорожный плащ. Хотя Нортон-старший появлялся в замке на короткое время (об этом сообщали часы в Зеленой комнате), Василиса видела его только в первый день своего прибытия в Черновод, когда они вместе осматривали замок.

— Здравствуй, Василиса, — в обычной равнодушной манере произнес отец. — Опаздываешь.

— Она на сколько опаздала? — спросил Рэт.

— На 2 минуты. — ответил Нортон.

— А чего так?! На 2 минуты! У нас в Змиулане за больше 10 минут ругают!

— У нас вот так вот.

Василиса хотела ответить, да так и застыла на месте — она увидела ту, что сидела по правую руку от Нортона-старшего.