Вспомнив о битве с госпожой Мортиновой, девочка побледнела. Да, проклятая часовщица действительно кое-что рассказала ей.

— Елена сказала… — вновь начала она.

— Не стоит придавать значения тому, что говорит человек в приступе ярости, — оборвал отец.

— Нортон, ты с ума сошёл? — не поняла Лисса.

— С чего это вдруг? — спросил тот.

— Ты почему ей не рассказал всё как есть? — спросил Лазарев.

— Она слишком много чего знала, я и не говорил.

— Я бы советовал вообще забыть весь ваш разговор.

Но Василиса решила пойти до конца.

— А то, что Белая Королева — моя мама, тоже неправда?

— Опаа… — пропела Николь.

— И что ты ей ответишь, отец? — спросил Норт с интересом поглядывая на отца, надеясь, что сказал не глупость.

Отец с шумом выдохнул и закрыл глаза, небрежно откинувшись на спинку кресла.

Василиса воспользовалась этим, чтобы получше рассмотреть его: острый, немного выдающийся вперед подбородок, прямой нос с тонкими крыльями, выделяющиеся скулы… Под веками затаилась легкая синева, свидетельствующая о постоянной усталости… Интересно, сколько ему? Около сорока, а может, и больше?

От этого все рассмеялись.

— Тебе так было интересно узнать мой возраст?! — продолжал смеяться Нортон.

— Да! — ответила Василиса, улыбаясь.

— Сразу тебе скажу Василиса, твоему отцу —

— Миракл! — зло процедил Нортон.

— Ну ладно — ладно.

— Твою мать зовут Лисса, — произнес отец, не открывая глаз. — Мы познакомились здесь, в Змиулане. Задолго до того, как она стала Белой Королевой.

— И ты всё — таки ей рассказал. — тяжело вздохнула Лисса. — Но имя то зачем называть было?

— Захотел и сказал. — ответил Нортон.

— Здесь?! — У Василисы округлились глаза. — А разве тут не обучаются только Драгоции?

— Конечно нет. — Отец раздраженно мотнул головой и встал с кресла. — У Астрагора всегда было много учеников. К счастью, только родственники на особом счету. — Он зло усмехнулся. — Здесь великий Дух основал Орден Непростых — тех, кто не подчиняется правилам, созданным для доверчивых простаков, и создает собственные законы.

— Это мы уже понял. — улыбнулся Маар.

Василиса вспомнила, что ровно то же говорил ей и Астрагор.

— Если вы не подчиняетесь законам, то вы — преступники! — не выдержала она. — Фэш рассказывал, что Астрагор обучает очень страшным вещам… Запретным!

— Мои слова запомнила, благодарю. — улыбнулся Фэш.

— Фэш — своевольный мальчишка, убежавший из дома, — с раздражением произнес Нортон-старший. — В силу своей юности он делает неправильные выводы и, что хуже всего, совершенно не хочет подчиняться.

— Спасибо за комплимент, я вас тоже очень люблю! — зло процедил Фэш.

— Я сказал правду. — усмехнулся Нортон.

— Знаю.

— У меня сердце болело от злости. — призналась Василиса. — Хотела уже двинуть тебе за слова, который ты мне наговорил про Фэша!

— Ты хотела ударить собственного отца?! — удивился Нортон. — Не ожидал Василиса, не ожидал.

— Значит, ему самое место в Ордене Непростых, — заметила Василиса. — Вы ведь все делаете точно так же.

Отец с удивлением уставился на нее и вдруг громко расхохотался.

— Потому что очень много выпил. — усмехнулся Миракл.

— Иди ты! — засмеялся Нортон.

— Действительно, — сквозь подступившие слезы произнес он. — Как я раньше не подумал… Надо будет сказать Астрагору, чтобы не наказывал парня слишком сильно, когда тот вернется.

— Фэш не вернется, — упрямо сказала Василиса, сама не зная, почему так защищает друга. — Он точно не хочет, — добавила она чуть тише.

— Слова противоположны происходящему. — улыбнулся Родион, но не очень весело.

— Оу да…хех. — слабо улыбнулся Марк.

— Спасибо, что верила в это, но к сожалению так и произошло. — слабо улыбнулся Фэш.

— Всё было ради тебя. — обняла его Василиса.

Нортон-старший хмыкнул.

— Время на нашей стороне, — туманно изрек он. — Но что-то я не услышал ответа на собственный вопрос. Принимаешь ли ты мой подарок?

— А что случилось с Ольгой Михайловной?

— Любишь ты меня тему, Василиса. — хмыкнула Диара.

— Стралась. — улыбнулась Василиса.

— неожиданно спросила Василиса. — Моим тренером по гимнастике! Почему она попала в больницу?

Скривившись, будто от зубной боли, Нортон-старший встал и круто повернулся к окну.

— Мне это неизвестно, — сухо произнес он, следя за игрой света на черных шторах.

— Я тебе не верю!

— Имеешь право, — скучающим голосом ответил отец.

— Имеет кстати. — подметил Миракл. — Хочет верит, хочет нет.

— Но, прежде чем спрашивать, куда вежливее с твоей стороны было бы ответить на мой вопрос.

— Тогда… — Василиса шумно вздохнула. — Ладно, я согласна. Но с условием.

Отец слегка повернул голову, глаза его недовольно прищурились.

— И каким же?

Василиса переступила с ноги на ногу, медля с ответом.

— Я принимаю твой подарок, если ты возвращаешь Ольгу Михайловну в лагерь.

— Я до сих так и не понял. — произнёс Нортон слегка нахмурившись. — Ты из — за Ольги Михайловны приняла подарок или просто так.

— Ближе к первому. — ответила Василиса. — С другой стороны хотела, чтобы она вернулась, и с другой, чтобы узнать, что это за часолист такой.

— Каким образом, позволь спросить?

— Уверена, ты знаешь как. Изменишь какую-нибудь временную ветку в прошлом… Или отменишь то, что сам сделал… Не знаю.

Нортон-старший развернулся и, вопросительно подняв бровь, довольно долго смотрел на дочь. И наконец сказал:

— Хорошо.

Василиса, не ожидавшая, что он согласится, растерянно заморгала.

— Надеюсь, это все условия на сегодня?

Василиса собралась с духом.

— А что случилось с Мартой Ми…

— С Мартой Михайловной все отлично, — перебил ее Нортон-старший. — Она получила крупное вознаграждение за свои труды и теперь живет за границей в собственном коттедже со своими настоящими внуками. Со здоровьем у нее тоже все в порядке.

— Это было всё за деньги?! — удивилась Лисса.

— Ты только щас это поняла? — удивился Нортон. — Конечно из — за денег, но она любила Василису.

— Это что, все правда?

— Клянусь своим именем.

Василисе стало грустно. Не очень-то приятно узнать, что ее воспитывали за деньги. С другой стороны, хорошо, что с опекуншей все в порядке.

— Что тебя еще интересует?

— Ну-у, если можно, тогда еще один вопрос… — Прежде чем продолжить, Василиса сделала глубокий вздох. — Про мои крылья… Что означает этот красный цвет?

— Интересный вопрос ты отцу задала. — кивнул Ярис.

— О, хоть кто — то из детей начал разговор кроме Василисы. — усмехнулся Родион.

— Всмысле?! — удивился Марк. — Нам просто очень интересно.

— О, это просто, — облегченно произнес отец. — В тебе течет немного духовной крови… Может, когда-то в нашему роду были Духи. — Он криво улыбнулся. — Поэтому у тебя может обнаружиться некий скрытый талант…

— Так и есть. — кивнула Василиса.

— А черные пятна?

— С этим сложнее. — Неожиданно в глазах отца вспыхнул интерес. — Возможно, ты сама поведаешь мне о чем-нибудь необычном. Например, не происходило ли с тобой чего-нибудь странного, любопытного до знакомства с часовым миром? Судя по твоему виду на семейном посвящении, тебя просто распирало от некоей тайны. Ты явно что-то скрыла от нас.

— И я так и понял, что ты скрывала от нас часовой флер! — тяжело вздохнул Нортон.

— Я тебе особо не доверяла.

— Знаю дочя, знаю.

Не выдержав его пристального взгляда, Василиса скосила глаза в сторону. Она раздумывала, стоит ли говорить отцу о часовом флере.

— Надо было заранее, надо.

— Ну и? — поторопил отец. — Не забывай, остальные ключники ждут тебя. Да и неизвестно, когда мы вновь увидимся. Возможно, в следующий раз я не буду столь благодушен и уж точно — столь откровенен. — Уголок его рта чуть заметно дернулся.

— Ладно, — буркнула Василиса. Чтобы собраться с духом, она выпрямилась в струнку, положив руки на колени. — В каждое полнолуние, почти с детства, — нехотя начала она, — происходит одна непонятная вещь. Ни с того ни с сего вокруг меня появляются цифры — золотые, серебряные, огненно-красные… всякие. — Василиса видела, что в глазах Нортона-старшего что-то промелькнуло — легкий блеск, отражение скрытой мысли. Интересно, плохой или хорошей? Волнуясь, она заговорила быстрее: — Я не знаю, почему так, но каждый раз это происходит само собой. Появляется, и все! Эрик называл это часовым флером.