– Настя, ты ли виновница сего собрания и столь обстоятельных сборов? – побаловавшись коньяком во рту, продолжил: – Меня интересует глубина нашей с Танечкой… Игоревной вляпнутости!

Не дав нависнуть над девчонкой, я сказал:

– Виктор Яковлевич! Анастасия сотворила немыслимое, еще и сама! Но это не дает нам ни малейшего права обсуждать происходящее! – меня обожгла взглядом Татьяна Игоревна, и я продолжил: – Любые уточнения и вопросы – потом. А сейчас – прощу прощения! Меня ждут.

Не глядя ни на кого, я вышел в коридор и вернулся в свою комнату, где было слегка прохладно. Настроение располагало отправиться на природу.

Я сел в кресло у столика. В голове не переставая крутились мысли обо всем происходящем. Как-тоярче стало восприниматься уже запущенное, и рождались еще более красочные картинки будущих свершений. М-да, кто говорил про холодную голову?

Не успел я прикурить, как ввалился Михаил. Он молча прошел к кухонной зоне, прихватил пару стаканов, и вот он уже напротив меня – достал плоскую бутылочку конька, плюхнул в стаканы.

– Что скучно не будет, я догадывался… Но что настолько – нет. – Протянул мне стакан, чокнулись. – За «надо».

Пригубив, я молча ожидал вопросы. Михаил, казалось, делал вид, что получает удовольствие от сидения за столом. Встал и, не глядя на меня, подошел к окну.

– Москва сбросила документы. Недостающую атрибутику, полномочия и необходимые разрешения доставят утром. Инженерные подразделения и техника уже следуют к месту расположения. – Повернулся ко мне лицом и продолжил: – Заброшенный аэродром сейчас осматривают на предмет использования, вас просят помочь наладить его работу… – Прошел к столу, сел в кресло и, рассматривая мою раздувающуюся от распирающих эмоций тушку, произнес вкрадчивым голосом: – Вы в состоянии адекватно оценивать происходящее?

Ясно ощущаемая пружина самоконтроля внутри меня, которая была изрядно деформирована всем произошедшим за последнюю неделю, уже рвала все стопоры и предохранители. Я хватанул коньяку в последней попытке залить разгорающееся пламя пожара эмоций. Выдохнул… И тут Остапа понесло.

– Неожиданность ситуации, конечно же, давит. Есть много вопросов… – успокаиваясь, переключился на основные накопившиеся темы: – Уже сейчас понятно, что РИН спровоцировала взрывной рост интереса к ее способностям, причем со стороны весьма сомнительных структур. Для того чтобы поступательно двигаться дальше, уже вчера нужны многочиповые процессоры со встроенной оперативкой, вычислительные программируемые ядра типа «Cerebras» для работы с нейронными сетями. РИН передаст необходимую информацию. Вам, Михаил, должно быть понятно: никаких уточнений, зачем и куда. Минимум людей в этой цепочке. Повторю: надо еще вчера. РИН работает над специализированными модулями, способными решать только им присущие задачи, никак иначе. Любая попытка внешнего контроля приведет к блокировке модуля и всей – повторяю, всей – сопутствующей информации. Здесь будут работать Анастасия и Петр. Остальные участвуют в решении поставленных перед ними задач. – Помолчав, добавил: – Это на сегодня самое важное… Мы сейчас имеем базу и возможности, которые многих заставят попытаться заполучить подобное любыми путями и средствами. Нам же надо работать дальше, увеличивая отрыв…

Пустым мешком распластавшись в кресле, я наблюдал за Ми-

хаилом. Опять блокнот, внимательный взгляд. Совершенно неожиданно он встал, попрощался и скрылся за дверью.

Оглядев комнату, я почему-тос грустью отметил окружающую меня пустоту. Ха – всего-топятнадцать минут в одиночестве, а мне уже неуютно. В более приподнятом настроении отправился в гнездо родственников. Уже подходя, услышал за дверью трубное рычание Виктора Яковлевича. Я вошел и застал картину: раскрасневшаяся Настенька, мечущая черные молнии взглядов мамá и вещающий великан, опершийся на спинку стула.

– Вижу, заждались, – произнес я повеселевшим голосом, с удовольствием увидев зеленый водопад благодарного взгляда моей красавицы, что не скрылось и от внимания величественной мамá. Я присел рядом с Настенькой и посмотрел на замерших родителей.

– Теперь можно и поговорить. Виктор Яковлевич, что вам не понятно?

– Молодой человек! – обратился он ко мне персонально на правах человека размером с айсберг. – Вы можете как-топрояснить происходящее? Анастасия ни слова не произнесла в ответ на наши вопросы! Это настораживает!

– Я же просил вас, Виктор Яковлевич, подождать меня, – произнес я в ответ более прохладным тоном и посмотрел на ошеломленную Татьяну Игоревну. – Мы с вами обсудим только то, что вам определено в этом проекте. Вопросы, связанные с происходящим вокруг, прояснит РИН.

Ко мне наклонилась Настя, обдав волной запаха полевых цветов.

– Тебе кофе сделать?

– Да, конечно, – улыбнувшись, ответил я и поймал удивленный взгляд из – под взлетевших бровей мамá.

– Слушаю, Виктор Яковлевич.

– Почему нас не спросили о нашем желании участвовать во всем этом?

Большой палец его правой руки опирался о пояс брюк, а указательный палец левой полусогнутой руки зловеще указывал на меня. Ни дать ни взять, картина «Народ желает разобраться».

– Михаил уже озвучивал, я только уточню. РИН, пожалуйста, двухмерный экран с инфой по заболеваниям.

Над столом, разделяя нас, появился большой экран с графиками, статистикой и оценочными выводами.

– РИН, пожалуйста, комментарии к видеоряду.

Возле стола материализовалась почти осязаемая РИН – в строгом черном костюме с белой блузкой, очаровательном галстучке, с зеленой ящеркой на лацкане. Образ завершали русые волосы, собранные в хвост, и большие очки.

Татьяна Игоревна вскочила, вскрикнув и поднеся руки к лицу. Революционно настроенный Виктор Яковлевич просто плюхнулся на стоящий рядом стул, и тот, не выдержав веса гиганта, обвалился вместе с ним на пол. Натюрморт всеобщего обалдевания дополнила Настя, уронив на пол чашку с кофе. В дверь еще не успел втиснуться парень Михаила, как мы бросились соскребать Виктора Яковлевича с пола. РИН предусмотрительно растворилась. Охающего великана, приложив все возможные усилия, усадили на целый стул. Татьяна Игоревна, проворно плеснув полстакана коньяку, насильно влила его в Виктора Яковлевича.

Убедившись в восстановлении спокойствия, парень помог собрать остатки стула и осколки чашки, после чего вышел из комнаты.

– Можно продолжать?

– Это же… – покрутив кистью руки в воздухе, побурчал Виктор Яковлевич, – это же нонсенс…

– Мне это знакомо, сам всего лишь неделю как с этим столкнулся. РИН, продолжай.

РИН предусмотрительно проявлялась медленнее. Настенька подсунула мне очередную чашку кофе, оставшись стоять за спиной.

РИН действительно прогрессировала: презентация, если подобное можно так назвать, прошла на одном дыхании. Виктор Яковлевич задавал все более подробные и уместные вопросы, переспрашивал, и что главное – уже ничуть не смущался вида РИН.

Завершая родительские посиделки, я произнес:

– Надеюсь, вы осознали, к чему мы все имеем отношение?

Вопросов не было. Татьяна Игоревна была заметно смущена, Виктор Яковлевич понимающе скромничал, при этом виновато смотрел на Настеньку. Попрощавшись, мы отправились к себе.

В номере меня придавило ощущение опустошенности. Я машинально повалился на кровать, а дальше… дальше меня выключило из реальности.

Утро началось просто: за окном раздавался знакомый топот бегущих людей. Ну да, Кубинка, утренняя пробежка. Тоже решил взбодриться… Но вдруг осознал, что лежу под одеялом, одежда аккуратно сложена на стуле, а на моей спине – Анастасия. Так, будем пытаться освободиться из очередного плена. Запахи весеннего леса стали частью моего существования, принося свежесть в каждое утро. Попытка не удалась, меня накрыли гривой волос, поцеловали и посмеиваясь выгнали из – под одеяла. Сама же нимфа в беспорядке простыней выглядела античным совершенством.

Быстро оделись в спортивные костюмы, Настенька сотворила хвост, завернулась в свой зеленый шарфик, и вот мы на улице. Нас встретили ребята Михаила. Без затей пробежались в сторону аккуратного стадиона с площадкой тренажеров. Не заморачиваясь, опьяненный утренней свежестью, я подошел к турнику и почти запросто подтянулся. Без передышки повторил. Объем моей памяти освобождался от шлака уже ненужной информации и заполнялся услужливо складывающимися пазлами новых файлов. Спрыгнув, получил улыбку от украшенной нежным румянцем Насти. Посмотрел на разгоряченную растяжками амазонку, как бы мимоходом попробовал йоко – гери, постепенно пытаясь увеличить угол подъема ноги. А вот Настя спровоцировала охрану, и теперь со стороны троицы доносились лишь громкие выдохи и глухие удары. Анастасия вихрем носилась между двух довольно крепких парней, при этом умудряясь не только блокировать удары и блоки, но и ощутимо прикладываться к совершенно растерянным от происходящего охранникам.