Карта Египта в годы правления третьего императора Египта, «Величайшего Императора» Амона Ра.

В Древние времена, о которых вспоминать ни у кого нет желания, когда хищные существа – руфдиеры, и те, что принимали в пищу листья, фрукты да коренья – армиры – потеснили свою дикость прочь и стали разумными, началась война. И причиной, как часто бывает, стал страх.

Поводом для беспокойства была продолжительность жизни разных существ. Нормой было для хомяка прожить тысячу условных лет, а вот буйволы могли прожить и все пять тысяч. Некоторые крупные существа могли жить неисчисляемо долго. Многие великаны, будь то слоны, громадные орлы или драконы, которые родились ещё до войны, и ещё какое-то время были дикими, даже не помнят, чтобы их предки покидали мир из-за старости. Сколько может прожить дракон размером со слона, то есть средний, так сказать – не знает никто. Ведомо лишь, что потомства привидёт он очень мало. Природа удосужилась позаботится обо всех существах: хомяки, ради выживания, за свою жизнь могли наплодить детей на отдельный город, а у драконов за всю многотысячную жизнь могло и одного ребёнка не появится. С незапамятных времён был сформирован некий баланс: долгожители не уничтожат коротышей из-за их количества, а коротыши в свою очередь из-за силы долгожителей не смогут уничтожить их.

Сверхдолгую Войну начали армиры, коих беспокоило, что руфдиеры могут сойти с ума, и вновь начнут питаться не только неразумной рыбой, которая ничуть не менялась, а ещё и ими. Именно из-за армиров войска назвали армиями – ведь армиров было вшестеро больше, чем руфдиеров, от чего пошло слово «армия» – «много солдат».

Однако нашёлся тот, кто остановил кровопролитные, тысячелетние войны, что замедляли в разы их развитие. Этим cпасителем, был один из представителей самой малочисленной, но могучей и сильной расы – драконов, по имени Даркстар. Его вид имел крайне сложное драконье название, потому их нарекли «обсидиановые титаны». Обсидиановыми – за характерную чёрную с фиолетовым отливом чрезвычайно прочную чешую, покрывающую всё их тело без исключения. А титанами – за их размеры.

Даркстар был в высоту гораздо выше самого рослого жирафа, которого знала вся Африка – Джена'Негеро. Знаменитый жираф был рослым малым, возвышался над двухэтажными домами простых гнутонов, и спал только стоя – ни одна кровать была ему не по рамеру. Даркстара же титаном называл даже Джен. Высокий и могучий, выше Джена в несколько раз, да ещё и с длиннющим хвостом, которым мог сам себе затылок чесать.

А от размаха крыльев Даркстара многих бросало в дрожь. Когда он впервые приземлился перед армирским лидером Лок'Баром, то закрыл его и половину царского храма от лучей стоящего в зените солнца.

Даркстаром дракона прозвали за удивительно ровный шрам в виде четырёхконечной звезды на лбу.

Именно этот руфдиер остановил сражения, в которых никакой выгоды или пользы не было. Как он это сделал – сказать сложно. Тёмная магия? Дипломатия? Из всех крупиц информации известно, что он несколько раз бывал в огромном строении лидера армиров, масивного и могучего овна Лок'Бара, титулованного как «Самовольный». Многие армиры да руфдиеры перешёптывались, что дракон угрожал Самовольному и его семье. Некоторые же склонялись к тому, что Даркстар просто хороший дипломат. Как всегда, в подобных ситуациях, каждый толковал по-своему, не зная и капли истины.

Как бы то ни было, что бы ни говорили армиры и руфдиеры, спустя четыре года после вмешательства Обсидианового Титана в ход войны, на вершине навеки потухшего громадного вулкана была отлита огромная плита из золота. А в ней первые кузнецы и ювелиры, что только зарождались в Африке, высекли громадными, в рост буйвола, буквами: «Здесь создалась гармония меж тысячелетиями враждующими расами». Доверие народа к Даркстару взлетало всё выше, и каждый новый его поступок подтверждал, что не зря.

Сразу, как монумент был завершён, сплочённый народ пожелал видеть Даркстара императором Африки. В благодарность за содеянное, за мир и покой, что принёс дракон, нарекли его Даркстар Миротворец.

Как-то, лет через двести, один греческий путник, пожелавший попасть в Египет, пришёл к этому монументу. Вокруг него уже давно стоял дивный, великолепный город, именуемый Залифемом. И вот, попав в центр, среди чудных уютных домов, да красивейших памятников, путник увидел величественный монумент. Сперва на лице грека читалось изумление, потом же, скорее, удивление. Путник подошёл к семье горожан, что беззаботно общались рядом с монументом.

– Зачем вы, египтяне, отлили такую громадную плиту из золота? Это же бесполезная трата драгоценного металла! С его помощью вы бы могли отстроить…десятки подобных этому городов!

На что младший ребёнок ответил:

– Его отлили из золота, чтобы запомнить навсегда, насколько дорого нам стоили эти войны, и для того, чтобы не забывать, насколько этот мир и покой для нас ценен и дорог. Разные помогали отливать и учавствовали в создании. Мы не делимся на египтян или как ещё. Африканцы – сплочённый народ.

Грек от прозрения вытаращил глаза.

– Насколько… глубоко и мудро вы, оказывается, думаете. Наши греческие мудрецы говорили много хороших и умных мыслей и фраз. Большинство их цитат высечены на монументах, а учениями их живёт вся моя страна, но до подобного… никто ещё и близко не додумывался!

Поражённый путник вернулся на родину. Годы спустя он стал известен как Макристарх, один из самых мудрых жителей Греции, как его называли африканцы.

А Египет тем делом рос, как дерево под прохладным, чудным дождём. Города разрастались, и вскоре он стал даже богаче, чем соседние государства Африки. Даркстар во всю трудился во благо целого материка, уделяя внимание любым словам жителей. Ещё долго потом вспоминали, насколько же хорошо это у него получалось.

Благодаря дракону руфдиеры и армирцы стали полностью равны, бедность и невзгоды навсегда покинули материк, торговля росла. И момент очередного принятия решения сыграла с ним победную, счастливую игру в его жизни. На одну из аудиенций, коих у правителя были сотни за день, пришла довольно просто, даже неслыханно просто для богатого Египта, одетая представительница расы спинозавров. Раса древняя, чрезвычайно. Их было и есть очень мало, но величие и красота сильно выделяли их среди других громадных рептилий руфдиерского мира. Та, что вошла в зал, выглядела изумительно даже для армирцев, среди которых руфдиеры не считались привлекательными. Сияющая чешуя беловатого отлива, схожая со снегом под лучами яркого солнца. Изящные и гладкие конечности, чудесной внешности лицо – сочетание казалось чересчур идеальным даже для природы. Но особенно поражали глаза. Голубые, сияющие, глубокие глаза с приятно контрастирующим чёрным зрачком. Даркстар никак не ожидал увидеть столь величественную красавицу в такой одежде. Она подошла к месту аудиенции, и собиралась было преклониться, но король лишь быстро молвил:

– Не преклоняйся.

И звучало это не приказом, который обычно дают короли, а скорее просьбой. Руфдиерка выровнялась. Её руки были опущены вниз, пальцы сплетены, глаза же опущены в пол.

– Не стоит смотреть в пол, дорогая. Стой предо мной, как перед равным тебе.

Та с легко читаемым изумлением полностью выровняла изящную, гибкую спину, на которой красовался аккуратный, присущий её виду, гребень.

– Король Даркстар Миротворец, я…

– Говори без тени сомнения. Что на уме – то на языке.

– Я… Хотела вас попросить… Мне нужны деньги. Взаймы, конечно. Верну в полной мере. Правда, ваше величество, не могу обещать, что скоро…