— Блять, Мика. Делать мне больше нечего — травить этого пустоголового! Я думаю, тебе нужно отдохнуть, ты же бледная, как смерть. Я объясню это на ресепшене и попрошу выделить палату. Ты смотри только не подыхай, а. Не хочу потом видеть во сне призрак Эрена, говорящий, что я не помог тебе остаться в живых. Он сожрет меня.
Не дав Микасе ответить, Галлиард поспешил выполнить сказанное. И только вернувшись, он сжал ее локоть и повел в палату.
— Врач скоро придет за тобой, чтобы осмотреть. Полиция тоже скоро будет. — Он скрыл лицо в ладонях, но вскоре выпрямился вновь. — Слушай, говорят, что прогнозы у него хреновые. Это я так — неофициально узнал. Так что… Ну, если что… Не знаю, будет ли шанс сказать… У него в завещании написано много всего, постарайся забрать все. Думаю, он бы хотел именно этого. Уж точно не того, чтобы все досталось Стиву. А ведь так и может произойти. И будет этот мудак жить в домике Эрена где-то под Берлином, распоряжаясь всеми его текстами песен.
— Единственное, что достанется Стиву, — упавшее мыло в тюрьме, — мрачно ответила она, глядя на доктора, идущего в их сторону. — Зачем ты говоришь о нем, как о покойнике? Все будет хорошо.
— Все будет хорошо. — Порко поджал губы и сел рядом, чуть сжимая ее плечи. — А ты жесткая. — Он хмыкнул, дергано поправляя волосы. —Только не отчаивайся. Все же я надеюсь на лучший исход, но… Всякое бывает, Микаса. Это так — к слову.
— Да завались, понял? Хватит. Я не маленькая — я знаю, что это такое, — прошипела она, тут же рвано выдыхая. — Бутылку, кстати, Райнер дал.
— Да понял я, понял! — взвился Порко, скалясь. — Зубы свои будешь вон коматознику показывать, когда очнется. — Уловив ход другой мысли, Галлиард задумался. — Во всем клубе тогда не было воды. Райнер не покупал точно ничего. Мы с ним были с самого отъезда. Значит… Нет. Бред полнейший. Это же наш Райнер! И вообще: может, и не в воде дело. Кому вообще надо травить… Ах. Ну да. Сумасшедший дом какой-то, вот честно.
— Может, ты и прав насчет Райнера. — Аккерман нахмурилась. — Вся эта ситуация — полнейший отврат. Я просто параноик.
— Здравствуйте, я — доктор Смит. — Высокий мужчина привычно поправил очки, натягивая приветливую улыбку. — Прошу посторонних покинуть палату.
Порко встал, крепко сжимая телефон Микасы, который она всучила ему несколько секунд назад, и, одобряюще улыбнувшись, щелкнул ее по носу. Она осталась одна со странным доктором.
— Полиция скоро приедет, а до этого мы быстро возьмем у вас кровь и немного понаблюдаем, — он говорил настолько медленно, что это начинало нервировать. — Лаборатория находится в другом корпусе, так что результаты будут к утру, а может, к обеду следующего дня.
Медсестра вошла, готовя инструменты. Микаса дернулась, заметив толщину иглы, но быстро взяла себя в руки и зажмурилась, не желая видеть собственную кровь. Они промучали ее несколько минут и вышли, приказав ей переодеться в больничную пижаму и спать. Но она не могла. Ближе к двенадцати ночи она услышала разговор двух медсестер о том, что их важный пациент пока что в обычной палате. Больше она не слышала ничего — лишь кашель, хрипы и странные скрипы. Все это навевало ей о временах, когда ее мать умирала в больнице. Из-за этого становилось только хуже.
Ближе к часу уровень тревожности достиг пика, из-за чего ее сердце, казалось, вот-вот разорвется. Аккерман поднялась и на ватных ногах вышла в полуосвещенный коридор. Он был длинный, холодный. Ни одного намека на то, что в нем находился кто-то из персонала. Один лишь Порко в полудреме сидел где-то вдали.
— Слушай, я… — Он провел ладонью по шее, бросив короткий взгляд на ее лицо. — Я тоже переживаю. И тоже не вывожу.
— Я понимаю. Почему ты спишь здесь? — Микаса облокотилась на стену прямо напротив него. — Давит. Все это.
Он всмотрелся в длинный коридор и, задумавшись, кивнул, прикрывая лицо ладонями.
— Я не сплю. Я просто… Не знаю, я должен уйти. Тошно здесь, видеть тебя такую тошно. А на него я так и не отважился взглянуть.
Он встал, поправляя футболку. Немного подумав, приобнял ее и, прошептав «лучше поспать», исчез, снова оставляя ее одну. Микаса застыла, понимая, что не ощутила его касания, тепла кожи или хотя бы дыхания. Кожаное кресло перед ней стояло нетронутым. Никого здесь не было, она всегда была одна. Воздух выбило из легких; она резко развернулась и лишь на секунду увидела его силуэт. Высокий, бледный, прожигающий своими зелеными глазами душу. С мрачным лицом. В этой гребаной больничной одежде. Сердце чуть не остановилось от испуга, но она продолжала глупо пялиться на пустой коридор.
— Я совсем с ума схожу здесь. Сначала Порко, теперь Эрен… — Она прикрыла рот рукой, давя в себе рвотные позывы. Вместо того, чтобы зайти в свою палату, она остановилась, так и не дотронувшись до ручки.
Что-то не так.
Она быстро осмотрелась и, примерно вспомнив, где находилась палата, о которой говорили медсестры, направилась туда быстрым шагом. И плевать, что если все вскроется, ее будут ругать. Ей нужно увидеть, что он дышит. Микаса поднялась на третий этаж и стала искать ту самую палату. Она была единственной приоткрытой, так еще и со включенным светом. Но это точно не персонал больницы. Тихо отворив дверь, Аккерман увидела Стива, склонившегося над капельницей. На его плечи был накинут медицинский халат, но не узнать его было невозможно. Странный шприц ярко блеснул у него в руке.
— Охрана! Сестра! Кто-нибудь в сто шестую! — Использовав всю мощь своего голоса, она крикнула, и тут же оказалась прижатой к стене.
— Ты — сука! Ты хоть понимаешь, что сделала? — зло шипел он, с силой зажимая ей рот. — Ты не могла просто выпить эту гребанную бутылку? Дура! Ну, ничего. Сейчас ты получишь свое.
Он отстранил ее от стены и, крепко сжимая ее руки, прижал к креслу. Шприц болезненно вонзился в шею. Жидкость из него, словно магма, выжигала вены. Она не могла двигаться, не могла кричать. Сознание мутилось. В комнату влетел дежурный врач и оттащил Стива от Микасы, не давая до конца ввести препарат. Но тот, как оказалось, не шибко хотел в тюрьму. Ударив врача кулаком, он пулей вылетел из палаты.
***
Два дня агонии длились для Микасы вечность. Конечно, врачи проанализировали жидкость внутри шприца, и лечение Эрена хоть как-то сдвинулось, но это никак не отменяло того, что Аккерман прошла через ад. Днем дикие боли; ночью кровотечения и спазмы, доходящие до истошных криков. В конце концов, врачи пришли в тупик и назначили переливание крови. К счастью, у Порко оказалась схожая, и он добродушно одолжил немного. Только бы это прекратилось. Слушать крики было невыносимо.
Уже ближе к вечеру врачи заметили улучшение, поэтому буквально вся больница выдохнула с облегчением. Стив исчез с концами — его искала полиция. Только как можно быстро найти того, кто способен скрываться, способен купить то, что ему нужно?
Ближе к девяти в палату зашел Браун.
— Как ты? — раздалось где-то рядом. Аккерман обессиленно разлепила глаза, оглядывая Райнера с ног до головы.
— Как видишь, хуево. — Микаса повернулась к нему. — Как там?
— Организаторы помогли: аппаратура отправлена на базу, а прессе сказали самый минимум, чтобы не уточнять, пока не будет официального заключения.
— А люди?
— Иллюзий никто не питает, признаюсь. Кто-то плакал, а другие требовали вернуть деньги за билеты. Мне кажется, что он намеренно что-то выжрал, а это значит, что мы все что-то упустили. Сомневаюсь, что он, ну, выживет. Он все еще в коме, я слышал. — Браун посмотрел на Аккерман, как-то опечалено вздохнул и положил руку на ее ладонь. — Нехило тебе перепадет всего после его смерти, — хмыкнул он.
— Какого хуя? — прохрипела она. — Убирайся!
— Это правда, Микаса, и лучше бы с ней смириться сейчас, чем тешить себя надеждами. Люди умирают. Так случается. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Остается только отпустить его и пытаться жить дальше. — Райнер сделал несколько глотков из своей бутылки, делая пару шагов назад.
