— Я… — Эрен уставился на собственную ладонь и спешно разжал ее, устраиваясь удобнее, скрещивая руки на груди. — За пивом следи, чуть не выронил.

— Как дети малые, — прошептала Аккерман, закатывая глаза. — Спать не хотите, мученики?

— Вот это точно ты наколдовала хренотень эту. — Порко угрожающе указал пальцем на Микасу, продвигаясь к выходу. — Смешно ей, посмотрите-ка, а. — Он замолчал, едва поймав взгляд Эрена, и закатил глаза. — Да ведьма же, отвечаю! У тебя в квартире случаем нет гримуара и трав?

— Иди, клювокрыл недоделанный, — глухо рассмеялся Райнер, прихватывая с собой бутылку. — Сказку тебе на ночь рассказать или сам уснешь?

— Ты его к койке привяжи, чтобы к приличным людям не шастал, — посоветовал Эрен, вытягиваясь на кровати, устроив одну руку на животе, а вторую — подложив под голову.

— А ты спать не хочешь? — тихо спросила Микаса, повернувшись к нему, когда дверь захлопнулась. — Или тебе страшно возвращаться одному? Вдруг настигнет призрак висельника.

— Ты же обещала защитить. Или передумала уже? — удивленно поинтересовался Йегер, косясь на окно, в которое периодически так и продолжала стучать ветка.

Это походило на ситуацию из детства, когда приходилось засыпать самому, потому что родители задерживались на работе, а вот бурное воображение доходило до того, что представляло няню присланным инопланетным захватчиком. Эрен задумчиво уставился на ночник, и его пальцы прошлись по проводу, тут же находя выключатель. И, если не смотреть на злосчастную ветку, криво распластавшуюся по стеклу, и не думать о девушке-призраке, способной, как когда-то верил сам Эрен, утащить душу в загробный мир, то было вполне себе уютно.

— Ладно. — Микаса обреченно вздохнула, накидывая на Йегера отложенное на стул одеяло. Раздражающие волосы были аккуратно собраны в пучок. Зевая, она выключила два ночника из трех и повернулась к кровати. — Если скинешь меня — откручу сосок.

Микаса легла рядом, стараясь несильно с ним соприкасаться, но узкая кровать считала иначе.

— Это самая ужасная угроза. Ты явно неровно дышишь либо к моему соску, либо ко всему… мне. — Не желая быть причиной падения Аккерман в виду многих факторов, он, повернувшись на бок, крепко притянул ее к себе со спины и прижался подбородком к ее шее. Так было спокойнее, еще уютнее, правильнее.

Устроив одну руку над головой Микасы, второй Эрен обнимал ее. Едва коснувшись случайно груди, он сжал ладонь в кулак, чуть отстранив руку, чтобы не создавать неловких ситуаций.

— Сказано было спать, а не мечтать, — прошептала Микаса, но все же не оттолкнула его. — И вообще — кто придумал такие кровати? Здесь даже одному будет узко.

— Если мешаю… — предположил Йегер, но от вероятного согласного ответа только плотнее прижался, мазнув кончиком носа по ее щеке. — Последний шанс прогнать. — Только вот ушел бы он в итоге? Вероятно, если бы ощущал нежелание со стороны Микасы. — Потому что я усну и все. Ты холодная, это приятно. Мне постоянно наоборот жарко, — говорил он ей в шею.

Она сжала губы, задумываясь. Микасе не хотелось признавать, что сейчас ей нравится лежать с ним вот так. Раздражение медленно накапливалось внутри нее. Действительно, кому понравится, когда его жизнь просто переворачивают с ног на голову? Внутри нее было столько мыслей, вопросов. Но, вздохнув, она закатила глаза.

— Останься.

Эрену хотелось переспросить, не ослышался ли он. Может, вообще показалось? На фоне нервного напряжения — вполне возможно. Но что-то подсказывало, что Микаса сказала ровно то, что собиралась. От этого внутри начал разрастаться мягкий теплый огонек, заполняющий постепенно все тело, переходящий к сознанию и уносящий его от текущих проблем.

— Спасибо, — совсем тихо, почти на грани слуха, будто боялся, что она могла передумать. — Одному и впрямь неприятно было. — Признаться сейчас для Эрена было, как высказать свое доверие, зная, что не будет осужден за это.

— Конечно неприятно. Пока мы лежим вдвоем, здесь нет места для клопов, а так, может, и покусали бы… — Она повернулась к нему лицом, кладя руку под подушку. — Хотя, думаю, ты не вкусный.

— С чего бы это? — с наигранным возмущением произнес Эрен, заботливо снимая небольшое перышко с ее волос и сдувая его в сторону. — Во-первых, я продезинфицирован. Во-вторых, уж кровь у меня всегда хорошей была. Ну и, в-третьих, я сам кусаюсь неплохо. Поэтому предположу, что для тебя выгода огромная, что я остался. — Его рука легла на ее талию, а ее ногу он зажал своими. — В случае нападения клопов, первым сожрут меня.

— Раз уж ты так хочешь быть съеденным, кто я такая, чтобы запрещать? Да и про укусы… Ты что, собирался укусить клопа в ответ? Вот это я понимаю — защита сотого уровня. — Холодные пальцы пробрались под футболку и, проходясь вдоль по торсу, устремились к спине. — Пока они будут есть тебя, я успею уйти. Прямо поступок настоящего джентльмена.

— Ну а как же иначе? Мужчина всегда должен оберегать прекрасную фрау. — От прикосновений Микасы тело Эрена напряглось, но его голос продолжал звучать спокойно, выдержанно. — И впрямь ледяная, — заметил он, придвигаясь плотнее, держа за поясницу. — Есть легенда об одном рыцаре, любимую которого недальновидный отец хотел насильно выдать замуж. Герда плакала, ведь успела полюбить своего рыцаря. Да и Курт — рыцарь — был в отчаянии, пока не решил подарить своей любимой иноходца. И когда она вспрыгнула на коня, то он ринулся к своему дому — к замку Курта. Никто не смог угнаться за ней, потому что не знали тех дорог. — Эрен замолчал, но не отвел взгляд от Микасы, только поудобнее устроил голову на своей руке. — Видимо, у немцев всегда было в крови делать ставки на средства передвижения и приукрашивать романтикой. — Смяв свою нижнюю губу, он хмыкнул и сдержанно улыбнулся. — Любил читать, когда оставался один в комнате. А из книг были в основном легенды и сказки.

— Милая сказка. — Аккерман прикрыла глаза, вздыхая. — Скольким ещё рассказал что-то такое?

— Никому. — Он нахмурился и даже приподнял руку с ее поясницы, решая оставить пространство, чтобы не казаться слишком навязчивым. — Думаешь, кто-то по собственному желанию в наше время будет хотеть слушать такое? — Усмехнувшись, он вытащил руку и устроил ее уже поверх одеяла. Вспомнив то, как однажды пытался выдать подобную историю своей бывшей и как та только рассмеялась, Эрен вновь свел брови к переносице, выдыхая.

— И чем я заслужила такую историю? — Она нахмурилась, но руку не убрала и не сдвинулась со своего места.

— Просто захотелось поделиться с тобой. — Уголок губ Йегера дрогнул, и он запрокинул голову, уставившись на стену, ощущая плавно подбирающееся смущение. Таким вопросом Микаса слишком очевидно застала его врасплох. — Давай ты уже просто скажешь, что тебе не нравится такое, чтобы дальше я не надоедал подобным. Потому что читал я много, и невольно происходят сравнения.

— Мне нравится. — Микаса нахмурилась, раздраженно прошипев это и убирая руку. Ее злило все происходящее. Злило то, что они переспали; то, насколько ей это понравилось и то, насколько ей приятно его внимание, касания. Да и, в принципе, то, что он ей симпатичен. Но, поняв, что ее злость — сугубо ее личные проблемы, она вздохнула и вернула ладонь обратно, повторив уже спокойнее: — Нравится. Понял?

Его взгляд, устремившийся к ней, казался полным недоумения и даже непонимания. Нравится? Так просто может нравиться пустая, по мнению большинства, болтовня о каком-то там рыцаре с Рейна? Хотелось как в детстве вскрикнуть «я знал!», показывая свою уверенность в самом себе, скрывая при этом огромный пласт приятных эмоций от происходящего.

— Не хотел тебя смущать или злить, — признался Эрен, поправляя одеяло, укрывая лучше Микасу со спины. Двинувшись чуть ниже, он прижался ухом к ее груди, смотря на одинокую лампочку на потолке, возле которой мельтешили черные точки. Вслушиваясь в ритм ее сердца, Эрен словно пытался подстроить свое. Проникнув рукой под одеяло, он прижал ладонь между лопаток Микасы, уже намеренно не позволяя отстраниться. — Если все еще у тебя будет желание, то расскажу потом, кого ты мне напоминаешь.