— Мы пошли искать Йегера — его в номере не оказалось. Конечно же, решили проверить, не нужно ли поднимать тревогу и идти искать его по всему мотелю. А вдруг его выкрали, убили, изнасиловали? — трещал Порко, размещая на тумбе несколько бутылок с пивом.

— Просто Гал испугался настолько, что приперся ко мне в номер. А дальше уже было как-то некомфортно. Решили нажраться, а алкашка вся в автобусе осталась, — вздохнул Райнер.

— Посмотрели, что я на месте и никуда не исчез? — немного недовольно поинтересовался Эрен.

— Ну, спать мы все, думаю, уже не хотим, ведь так? — Галлиард взглянул на Микасу.

— И что ты смотришь? У меня кровать занята — ищи себе другую. — Аккерман махнула рукой. — Ладно, если серьезно, то нет. Не хочется.

— Ой, да не претендую я, — фыркнул Порко, открывая быстро пиво под пристальным взглядом Эрена. — Ты наверняка шумная очень. Как вон, слышали тоже? Я даже раза три в коридор выходил, думал, что… Грабители. — Рассеянно осмотревшись, он спешно сделал несколько глотков из бутылки.

— Да-да, грабители. — Микаса еле сдержала смешок. Дождь усилился, с громким стуком отбивая ритм на окне. — Не затихнет до утра, думаю. А так да, я очень шумная. И агрессивная.

— Она сказала, что… — Эрен хотел было выдать полученную от Аккерман ранее информацию об обмане их владельцем, но, хитро ухмыльнувшись, сказал совсем иное: — В соседнем номере точно кто-то умер. И, возможно, именно его душа празднует, что не одна этой ночью. — Он мастерски управлялся со своим голосом и сейчас опустил его до вибрации.

— Пиздишь! — вскрикнул Галлиард, отмахнувшись. Хотя от мелькнувшей задумчивости и даже волнения Йегер злорадно усмехнулся. — Призраков не бывает.

— Но ты же испугался, — встрял Браун, беря свою бутылку и медленно принимаясь потягивать пиво. — Значит, что-то слышал. И атмосфера неприятная.

— Вот и я о чем. Жуткая атмосфера. Нервозная, — продолжил Эрен, наблюдая, как бледнел Порко и чаще прикладывался к бутылке.

— Кстати да. Ощущается прямо как в детстве, когда поехала к бабушке и случайно (нет) забрела в лес. — Микаса, отобрав бутылку у Порко, немного отпила. — Лес висельников.

— Который в Японии, что ли? — переспросил Райнер, начавший внимательно слушать, но пока что он единственный не подавал никаких намеков на яркие эмоции. Он будто жил фактами, сухо смотря на происходящее.

— Как мило, — огрызнулся Галлиард, усаживаясь на стул. Стоять точно не было лучшим вариантом. — И сколько там тебе было, путешественница?

Эрен заложил руки за голову, приготовившись слушать историю, прекрасно зная, что уж его развести не получится.

— Десять, — отчеканила она, продолжая пить пиво. — Я несильно понимала японский, так, на еле ковыляющем базовом уровне. А у бабушки к концу жизни был бзик, и говорила она только на нем. Ее до ужаса раздражал английский, а меня — японский. Поэтому она дождалась, когда дед умрет, и уехала, бросив всех. Купила себе дом в деревушке, откуда видно Фудзияму, рядом еще озеро Сёдзи. — Микаса оглядела всех присутствующих, усмехаясь. Они ведь и приблизительно не понимали, где это. — Собственно, мать оставила меня там на месяц. Мы не уживались, ссорились часто. Ей хотелось, чтобы я лучше знала язык, а мне — отдохнуть от музыки. И явно не за изучением хираганы. С детьми я там не дружила: они все знали только японский и считали меня странной. Впрочем, я находила, чем себя развлечь. Я обошла большую часть территории вокруг деревни в те недели. От скуки, но это было весьма плодотворное занятие. Там красиво. Получше, чем здесь. А вообще, иногда мне нравилось слушать разговоры бабушки с ее подругами соседками, из-за этого я была в курсе всех сплетен деревни.

Она отмахнулась, ставя пиво на тумбу.

— В один из моих последних дней я поссорилась с ней. Сильно. Неважно из-за чего, но тогда мне казалось это концом света. Учитывая, что ссорились мы на японском, это было вдвойне ужасно. И я решила, как почетный маленький манипулятор, всем насолить. А мне строго-настрого было запрещено идти в лес на востоке. Аокигахара. Дело еще было к вечеру. Ну, туда я и убежала, собственно. Пролезла через дыру в заборе — и вуаля.

— Ты с детства — точно поперечина, — беззлобно усмехнулся Эрен, но поймал себя на мысли, что волновался за нее и ждал окончания рассказа. Откашлявшись, он вновь стал серьезным.

— Так и чего там? — с очевидным любопытством Порко зашипел за Йегера, не давая Микасе отвлекаться.

— Ну, там красиво. Солнце светит через ветви, прохладно. Пахнет странно. Но проблема в том, что когда ты туда заходишь — перестаешь контролировать свое направление, и компас там бесполезен, а остановиться невозможно. Хочется уйти все дальше и дальше — я так и поступила. Там даже толком птицы не поют — оглушающая тишина. Благо, у меня в портфеле всегда лежал фонарик, потому что, когда стемнело, было уже не очень весело. Отдалённо я слышала лай собак, — тогда меня уже искали. Но я нашла знакомый шарфик на отломанной ветке, будто бы кто-то бежал и зацепился за нее. И останавливаться я не собиралась. Любопытно ведь. И никто не говорил мне, почему нельзя ходить в Аокигахару. И где-то через минут пятнадцать ходьбы я наткнулась на висельника. Это была соседка бабушки, Мизуки. Она за несколько месяцев до моего приезда окончила школу. Напугалась я, конечно, жесть. Сидела минут десять с закрытыми глазами. Но потом я почему-то взглянула в ее лицо, бледное и отекшее, а глаза у нее будто собирались выпасть. Жаль. От былой красавицы ничего и не осталось, а она была мечтой большей части парней в ее школе. А теперь висела там вся в моче, дерьме и сперме какого-то психа. Про последнее я узнала уже потом, через несколько лет после этого случая. Как и то, что ее изнасиловали и повесили, а преступника нашли в тридцати минутах ходьбы восточнее, с запиской.

Микаса сжала губы, нервно оглядывая свои руки.

— Бабушка, кстати, меня не ругала. Фактически я помогла найти тело девочки, пропавшей за несколько дней до ссоры, так что мне все было простительно. Но потом она говорила, что некоторые ее соседи видели Мизуки на краю леса. Чисто так, на мгновение. Вообще, живущие рядом с этим лесом часто говорят, что иногда из леса словно кто-то выглядывает. Или зовет.

В номере повисло молчание. Никто не хотел говорить, никто не хотел перебивать странное состояние, созданное Микасой. Только Эрен положил ладонь на ее колено, всматриваясь в ее лицо, прикидывая, сколько еще хранилось внутри этой странной девчонки, покорившей его своей непосредственностью и колкостью.

Дождь равномерно постукивал в окно, а капли переливались от слабого света ночника. Подозрительно опасное умиротворение проникло в каждого, дергая мысли, слабости, отдаляя от реальности. Только вот реальность оказалась той еще вредной дамой, не особо довольной таким раскладом.

Корявая, лишенная листьев, обнаженная ветка влепилась в дешевое окно, разрывая тишину визгливым скрежетом, пытаясь словно прорваться через прозрачную преграду, чтобы утянуть с собой.

— Еб твою мать! — Взвизгнул Галлиард, едва не выронив бутылку, прижимая руку к груди в области сердца.

Невозмутимый до этого момента Браун, вздрогнув, опустил голову, часто задышав. Если бы все не знали, что он блондин, то точно решили бы, что он поседел. Хотя, возможно, прядь седых волос после такого бы и нашлась.

Эрен же, зажмурившись, сильно сжал колено Микасы, даже не осознавая этого. Дрожь успела пробежать по его телу от самой макушки к кончикам пальцев и, дойдя до стоп, вернулась обратно, едва не вызвав тошнотворный спазм в горле.

Микаса медленно закрыла глаза, стараясь сохранять спокойствие, но, вспомнив визг Порко, засмеялась в голос.

— Вы бы видели свои лица! Чуть не померли из-за корявой ветки. — Она закрыла лицо ладонями, продолжая смеяться и тут же успокаиваясь. — В самом деле, стоит задуматься. Одни ли мы сейчас в этой комнате? Может, ветка — предупреждение.

— Нас четверо — конечно же, не одни, — фыркнул Галлиард, отдышавшись. Его эго точно было растоптано, но он не был бы собой, не скрой этот факт. — Ой, Йегер, ты вон вообще чуть под юбку не спрятался! — Лучший способ перевести внимание с себя, и Порко этим воспользовался.