— Смотри, как тебе удобнее. Я все понимаю. — Эрен опустился на кровать и провел дрожащими пальцами по волосам, нервно усмехнувшись, но сразу взяв над собой контроль. — Сколько потребуется, только… не исчезай окончательно.

Поднявшись быстро, Йегер отошел к окну, лишь бы не сорваться и не попытаться удержать ее, чувствуя, что ничем хорошим это бы не закончилось.

Прихватив футболку и штаны, Микаса положила их в сумку, сразу же выходя из комнаты, оставляя Эрена одного в пустой комнате наедине с самим собой и отсутствием возможности хоть как-то повлиять на происходящее.

***

С готовкой у Эрена не получалось, и отвлечение это не приносило. Вот что его дернуло решить вдруг, что умолчать — лучший вариант? Он ведь чувствовал, что хорошим сокрытие какой-либо информации от Микасы не закончится. Да и Алекса винить он не мог — он еще ребенок, решение ведь принадлежало Эрену, поэтому и виноват был только он. Когда очередная порция его фирменного омлета с мясом и овощами отправилась в мусор, Йегер прекратил попытки приготовить хоть что-то и заказал пиццу на всех. На себя — больше по какой-то привычке, как и на Микасу. День и ночь без нее успели разбить его настолько, что любое напоминание о ней готово было вгрызться в мозг и заставлять сорваться с места — к Саше, чтобы хоть на коленях просить прощения столько, сколько потребуется. Но он обещал дать ей время. Отвратнейшее ощущение предательства с его стороны стучало в голове, не отпуская ни на секунду.

Только когда Мира вернулась раньше с занятий, Эрен отвлекся на ее приход, наливая чай и для себя. Только вот вид у дочери был тоже не лучший — растерянный. Чай отменился, вместо него перед Мирой на столе гостиной возникла кружка с ее любимым какао, засыпанным маленькими зефирками. Вздохнув, Йегер опустился в кресло напротив, сразу делая глоток чая из своей кружки.

— Я хотела пригласить партнера к нам на новый год, — начала Мира расстроено. — Но, кажется, в этом нет смысла, если мама не вернется к этому времени.

— Мама обязательно придет завтра. Ей просто нужно немного подумать и отдохнуть. Это сложно объяснить, но она придет, вот увидишь. — Эрен улыбнулся, хотя внутри все обрывалось с каждой минутой и отсутствием каких-либо сообщений от Микасы. Успокаивало одно: он точно знал, что она с Сашей. — Расскажи лучше, кто он? Если скажешь, что тот парень, который носит твою сумку по субботам, то мы пойдем в клинику. Не обижайся, но зрение проверить я тебя заставлю. Шучу, конечно. В любом случае выбор будет за тобой. Но зрение все же проверим.

— Это… Девушка. Пап, мне не нравятся парни. Вообще. И никогда не нравились. — Она смутилась, прикрывая лоб ладонью. — Она моя однокурсница. Играет на скрипке.

— Все нормально, девушка — так девушка. Чего ты? Девушки даже лучше. Это даже спокойнее, чем, будь у тебя парень. Для меня точно. Мне не давал покоя тот белобрысый, а теперь я хотя бы знаю. Могу втайне посмеиваться над ним. Так ведь? Нет, ну, приводи ее, конечно. Все нормально, думаю. Я честно не знаю, что следует говорить в таких случаях. Но я не против. Как ее зовут? — Бросив взгляд на дверь, Эрен чуть напрягся, но щелчка замка не последовало, Микасы так и не было.

А ведь она точно смогла бы подобрать нужные слова, успокоить, приободрить. Одно ее присутствие вносило ту нужную эмоцию, в которой сейчас так нуждался Эрен, да и Мира с Алексом. Словно кто-то достал одну очень важную деталь из огромного механизма, и он застопорился, стал работать с ошибкой, не выполняя больше свою функцию, разваливаясь на части.

— Софи. — Мира заметно расслабилась, улыбнувшись. — Она немного стеснительная. Боится, что не понравится. Но она очень веселая! Ей нужно просто привыкнуть.

— Разберемся. Можешь передать ей, что я уже заранее благодарен за отсутствие волнения насчет того, что мою дочь может обидеть и обмануть какой-нибудь озабоченный подросток. — Допив чай, Эрен поднялся, улыбаясь Мире, и прошел на кухню. — Думаю, мама тоже будет только рада. Мы бы поддержали любой твой выбор, поверь.

Вздохнув, когда пальцы внезапно дрогнули, и кружка разлетелась по кухне, Эрен все еще спокойно взял швабру, заметая осколки в совок. Хорошо, что он был в закрытых тапках и не повредил осколками ноги, ведь внимательность его и впрямь стремилась к нулю.

— Ничего страшного, просто задерживается, — напомнил Эрен сам себе, выбрасывая мусор в ведро.

— Давай мы с Алексом все сами сделаем? — Она забрала у него из рук швабру и совок, сажая на стул. — Он скоро придет. И мы сделаем покушать. Потом посидим, посмотрим фильм. Мне вот нравится смычок, с ним играть стало легче. Спасибо.

— Эй, я ведь еще не старый дед, которому пора на пенсию. Все в порядке. — Он попытался спорить, но все же понимал, что от него сейчас пользы меньше, чем от аквариумный рыбки. — Там три пиццы принесут скоро, можно не готовить сегодня.

Завалившись на диван, Йегер включил телевизор, чтобы бесцельно щелкать каналы и остановиться на новостном. Запереться в спальне ему сейчас уж точно никто бы не позволил.

— Я дома. И я никого не побил, не убил. — Алекс бросил у входа рюкзак, обувь и пальто, плюхаясь в диван. — И теперь мне ужасно стыдно. Это из-за меня она ушла, ведь так?

— Конечно же нет, — довольно резко ответил Эрен и тут же смягчился, пытаясь объяснить как можно более доступно: — Ты не виноват, и это правда. Я допустил это все, и я решил не говорить ей, так что… Твоей вины тут уж точно нет, даже не смей так думать. Но все же нужно учиться быть сдержаннее. Поверь, это пригодится. Я из-за своей агрессии в свое время натворил немало дел. — Хотелось добавить про начатые отношения с Аннабель, но Эрен вовремя сдержался. — Лучше умывайся, переодевайся и приходи есть пиццу. Только оставьте на маму. Вдруг все же… А хотя, если голодные — ешьте. Я лучше потом закажу свежую.

Становилось даже не по себе от того, как много места занимала в жизни Микаса, и как мало оставалось свободы с ее уходом. Эрен продолжал говорить с детьми спокойно, но ощущал себя зажатым в тиски, не имеющим ни малейшей возможности сделать хоть что-то самостоятельно. Это казалось ужасно странным, ведь они с Микасой наоборот давали друг другу личное пространство и не наседали, не давили… Отчего же тогда сейчас было настолько неуютно, что хотелось вырваться куда-то?

— Выглядишь отвратно. — Алекс критично осмотрел пиццу, которую с собой принесла Мира, и отвернулся, не желая есть. — Может, позвонить Саше? Или написать? Мне она не откажет.

— Она не ответит мне больше. Сказала еще ночью, что даст знать, если что-нибудь случится. — Пожав плечами, Эрен уселся удобнее. — Лучше просто подождать. Не уйдет же она, в самом деле.

Хмыкнув, Йегер поднялся, оставив детям пульт от телевизора. Все эти разговоры только уменьшали его надежду поскорее увидеть Микасу. Он порылся в шкафах и довольно выдохнул, достав бутылку.

— Смотрите телевизор, я в кабинете побуду. Надо пальцы размять, песни вспомнить и все это прочее.

Только дело не дошло даже до гитары. Плюхнувшись в кресло, Эрен открыл виски, небрежно вливая его в себя, морщась от забытого вкуса алкоголя и того, как жгло горло. Несуразная попытка забыться, позволить времени сожрать самого себя, лишь бы оно не тянулось. Голова кружилась, сознание уплывало слишком быстро, чтобы за ним успеть. Сколько можно было верить, что, если уж Микаса не вернулась через два дня, она вернется сейчас? От этого было тошно. Столько лет брака, счастливых моментов… Чтобы после такой оплошности взять и разойтись? И по глупой причине, по ошибке, которую можно было бы не совершать. Конечно, у них были разногласия и споры, но все решалось достаточно быстро, приводилось к компромиссу, и все были довольны. Но, видимо, не в этот раз.

Да к черту эту глупую обиду, когда Микаса допустила, что он мог скрывать от нее что-то еще! Ее можно было понять за это. Скрыть, обмануть и считать, что доверие должно остаться? У человека, который настолько остро относился к этому вопросу? Эрен хрипло рассмеялся. Ему самому было бы почти невозможно отпустить такое предательство, так чего он хотел от Микасы?