— Такой серьезный дядька, пришлось строить из себя очень важную даму.
— Ну а ты что хотела? Стереотипная немецкая педантичность. Все должно быть идеально и качественно. — Эрен присел рядом и поправил тонкую лямку от платья на ее плече, невольно увлажнив нижнюю губу. — Густав — хороший дизайнер. И бригада у него хорошая, все сделают быстро. Ты мне скажи, освоилась уже, фрау Йегер?
От собственных слов кровь отхлынула от живота, вызывая спазмы, похожие на чувство невесомости.
— Освоилась. — Микаса ухмыльнулась. — Знаешь, о чем я подумала? Думаю, ей будет страшно некоторое время, что мы вернем ее обратно. Я читала об этом в статье. Некоторые дети никогда не избавляются от этого страха.
Аккерман поднялась и, мягко сжав его руку, завела в будущую детскую комнату.
— Поэтому я решила, что все должно быть так, чтобы она понимала, что возвращаться не нужно. — Она встала посередине комнаты. — Вот здесь будет большая кровать, как домик. Сверху — тюль, и натянем гирлянды; рядом тумбочки. Вот тут стол, зеркало в пол. Здесь будут полки для книг, а вниз, я думаю, стоит убирать все игрушки в тканевые корзины, чтобы они не валялись по дому. Если ей захочется, поставим что-нибудь, что поможет ей развивать ее хобби. Если ей будет нравиться рисовать — поставим стол, все принадлежности. Если музыка — купим инструмент.
Она указала в сторону двери в ванную, а затем отмерила от нее ровно середину стены.
— А вот здесь будет гардеробная. Если надо, на улицу тоже купим что-нибудь. Не знаю, чего хотелось бы ребенку? Нужно много одежды, обувь. Игрушки.
— Купим все, что только захочет. А если не найдем, сделаю сам. — Эрен подошел к Микасе сзади и обнял ее под грудью, прижимая к себе. — Ты у меня умничка. Люблю тебя.
Он крепко поцеловал ее губы, развернув вполоборота. Вся образовавшаяся суета грела, будто только этого и не хватало все время его жизни.
— Надеюсь, что Мире понравится музыка. И мы понравимся. Насчет тебя у меня точно никаких сомнений нет.
— Ладно, пойдем. — Микаса потянула его из комнаты. — Знаешь, теперь как-то странно было бы звать тебя папочкой…
Йегер сперва с непониманием посмотрел на Аккерман и только потом зашелся смехом.
— Боже, мелкая, давай оставим это только в рамках спальни, пока не придумаешь… А хотя. Думал сказать, чем еще можешь влиять на меня, но все же вспомнил, что своим присутствием на этой планете — достаточно.
— Ох, это было сильно. — Она шлепнула его по ягодице, отпуская его и идя к кабинету, ехидно оборачиваясь к нему. — Угадай, что у меня есть.
— Ты все же купила гитару? Или. Нет. Стой. Ты обставила весь кабинет цветами, потому что они очищают воздух и помогают сосредоточиться? — Йегер задумался, прищурив один глаз. — Может, новый комплект? Аккерман, я собирался в этот раз сходить с тобой. Не говори, что сделала это без меня.
— Нет! — Она высунула язык и, немного покопавшись в ящике, достала текст песни и ноты. — Оцени.
— Воу, — протянул Эрен, всматриваясь в написанное, сосредотачиваясь, проигрывая в голове.
Он шевелил губами, проговаривая каждое слово. Осмотревшись, он опустился в кресло, прижимая ладонь к щеке. Периодически он бросал на Микасу короткий взгляд, и вновь погружался в текст, перечитывая его по новому разу, пробуя, смакуя, как теплое вино.
— Ты же… Это же очень красиво. И музыка… Возможно, я бы подправил вот в этом моменте, смотри. — Он показал пальцем, но тут же нахмурился. — Нет. Было бы лишним делать такой переход. У тебя уже есть пауза выше и эта распевка… Забудь. Забудь, здесь ничего не нужно менять, это чистая и готовая песня. Я… Да я горжусь тобой — мало сказать.
Широко улыбнувшись, Йегер стал похож на светящегося от счастья солнечного кота, чьи глаза блестели от попадающего из окна света.
— Она твоя. — Микаса гордо вскинула подбородок, скрещивая руки на груди.
— Серьезно? — Эрен выгнул бровь и осторожно положил лист на кресло, когда поднялся. Оказываясь совсем близко, он какое-то время всматривался в лицо Аккерман. — Тогда… Я могу услышать, как она звучит? — произнес он тише.
Немного подумав, она села за фортепиано и, быстро распевшись, стала петь, максимально раскрывая потенциал песни.
Эрен сосредоточенно смотрел куда-то за фортепиано, прижавшись плечом к стене. Он отчетливо видел, насколько сильным был вокал Микасы, насколько огромные горизонты могли перед ней раскрыться. Да, будь у него его прежний голос, не прокури он его и продолжи заниматься, то песня зазвучала бы так, как заслуживала, в мужском исполнении. Только вот голос подводил его сейчас и при обычном волнении. Конечно, он периодически ходил на занятия, но результаты не радовали, и это злило. Как и то, что он позволил себе застрять в таком состоянии.
— Мне кажется, с твоим голосом — будет самое то. — Закончив, она закрыла ноты и повернулась к нему.
— Я… Мой голос… — Протяжно выдохнув, Йегер прикрыл глаза. Говорить о том, что он сомневался в своих текущих способностях, он не стал. К тому же, это был подарок именно ему. Обижать Микасу подобными словами было бы совсем глупо. — Давай исходить из имеющихся фактов. Я не дотяну некоторые моменты, и мне нужен бэк. Очень. Порко в состоянии разве что сопеть в микрофон. Мне и до этого помогал Райнер, а сейчас… Если ты согласна взять на себя некоторые партии и дотягивать за мной… Звучит, как исправлять за двоечником, честное слово.
Резко оттолкнувшись от стены, Эрен подошел к окну, задергивая шторы.
— Я согласна, если ты будешь каждый день петь при мне как минимум три часа. — Она ухмыльнулась, хитро глядя на него.
— Будешь моей личной учительницей? — Он уставился на нее, скрестив руки на груди и склонив голову набок, будто изучал. — Но с перерывами. Петь не больше, чем полчаса за раз. — Выставив указательный палец, Эрен поджал губы, сам не понимая, как так быстро соглашался.
— Окей. — Она воодушевленно хлопнула в ладоши. — Не думала, что ты так быстро согласишься.
— Да тебе откажешь, — рассмеялся он, качая головой. — Еще дочь научишь этому, и я всерьез задумаюсь, чтобы завести себе пса. Для равновесия.
— Признайся честно, что ты сам будешь во всем ей потакать. — Она со скепсисом осмотрела его лицо.
Подойдя к Микасе, Эрен глубоко вздохнул и, проведя ладонью по ее талии, несколько раз согласно кивнул.
— Так же, как и мне нравится делать что-либо для тебя. Дарить, покупать… Ты же радуешься, и мне от этого хорошо. — Его пальцы прошлись по ее спине и остановились на шее. — Ты же будешь играть мне чаще? Мне честно очень понравилось.
Микаса собралась с мыслями и начала играть мелодию, которую так сильно ненавидела в детстве. Они разделяли партии в детстве. Мать пела большую часть текста, показывая на своем примере как нужно показывать эмоции голосом, а Микаса, в свою очередь, пела лишь малую часть. После смерти матери она так и не осмелилась спеть все. И сейчас она была намерена доказать самой себе, что поняла в полной мере, о чем был этот урок.
«Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.
Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд»{?}[Б.Л. Пастернак - “Февраль”]
Сыграв завершающие аккорды, она чуть отстранилась, поджимая губы. Изначально она пела лишь первую часть стиха, но сейчас осмелилась спеть все.
Сидя уже в кресле, бережно разглаживая лист с текстом, Эрен мог думать только о том, насколько сильно любил и любит эту немного взбалмошную, но в то же время собранную и невероятно талантливую Микасу Аккерман. Нет. Йегер. Ей определенно шла его фамилия, как бы он ни пытался пока отстранять такие размышления. Все прошлое должно оставаться в прошлом, став трамплином для их будущего. Общего.
