— Все будет в порядке. — Аккерман снова начала гладить его по голове. — Ты обязательно понравишься. Иначе и быть не может.

Легкие начали восстанавливать свою работу, хоть сердце все еще и не слушалось Эрена, подскакивая к горлу. Он приподнял голову, чтобы видеть Микасу.

— Почему ты со мной? Ты же… Ты — Микаса Аккерман — лучшая девушка во всем мире. Как так вышло, что ты перевернула мою жизнь настолько, что я… счастлив? Даже сейчас. Я не понимаю этого. — Он криво улыбнулся, начиная расставлять внутри себя эмоции, чувства, расставлять мысли.

— Ты меня смущаешь. — Она улыбнулась, поднимаясь с пола вместе с ним. — Пойдем на кухню? Оба выпьем успокоительного и обсудим уже серьезнее. Иначе я умру от голода.

Дергано моргнув, Эрен кивнул, немного неловко спускаясь по лестнице, не выпуская руку Микасы.

— Знаешь… — Йегер опустился на стул, понимая, что сейчас ему бы и кусок в горло не полез, да и готовка в его исполнении могла бы закончится конкретным фиаско. Было немного неловко за такое состояние, поэтому Эрен торопливо и выдержанно приводил себя в порядок изнутри. — Я должен задать вопрос Аннабель. Я хочу увидеть, услышать. Потому что не могу уложить в голове, для чего нужно было уничтожать жизнь человека, которого видела считанные секунды, если судить по бумагам. Ведь… Она могла отдать ребенка мне. Я же не мудак вроде бы.

Нахмурившись, Эрен наблюдал, как пальцы на его руках все еще периодически самопроизвольно вздрагивали. Но его голос уже звучал спокойнее.

— А после. После я уничтожу всю ее гребаную жизнь и превращу в ад. Она дышать не сможет. Будет жалеть до конца, что заявилась сюда. — Эрен сжал ладони в кулаки и сомкнул зубы.

— Что ж, я не буду тебя останавливать. — Микаса усмехнулась, доставая сок и некоторые нужные ингредиенты, чтобы повторить кулинарный шедевр, который сделала еще в Бостоне. — Не думаю, что ты получишь вразумительный ответ. Да и сомневаюсь, что ее хоть как-то волновал брошенный ребенок.

Выстроив план на завтрашний день, состоящий из звонка собственнице квартиры, в которой жила Аннабель, и визита к самой Ли, Эрен прикрыл глаза.

— Нам ведь надо будет как-то обустроить дом. Социальные службы Германии те еще дотошники. — Йегер вздохнул, задумываясь, позволяя мыслям литься в этом направлении, хоть это и отзывалось волнением в голосе. — И комната нужна. А как узнать, что она любит? Может, можно как-то… Ты не спрашивала, нужно что-то ей вот сейчас? Блять. Микаса. Я, наверное, выгляжу идиотом с расщеплением личности, что говорю обо всем и сразу. Но… Дочь.

Эрен уставился на солонку, которую даже не заметил, как взял в руки и начал вертеть.

— В доме есть абсолютно пустая и просторная комната с ванной комнатой. Если ее обустроить, думаю, будет замечательно. — Микаса нарезала мясо, задумываясь. — Ей пять. Думаешь, ребенку нужно, что-то слишком особенное, что мы не сможем найти?

Она поджала губы, поворачиваясь к нему.

— Когда я ее посетила, купила все, что было нужно. Но меня одолевают смутные сомнения, что она будет долго пользоваться этим. — Аккерман нахмурилась. — Мне не понравился взгляд некоторых детей.

Про комнату Эрен промолчал, уже решив, что дизайн вполне мог бы доверить Микасе. Ему нравился ее стиль, ее вкус, и это было бы оптимальным вариантом.

— Я, наверное, сообщу Армину, у него должны же быть какие-нибудь связи и в социальной. Чтобы ускорить процесс хотя бы со стороны Германии. Может, как-то можно попросить лучше следить за тем, что происходит, что касается ее? Директор? Это как-то… неправильно, что… Я бы сорвался с места уже сейчас, но гребаная бюрократия. Ладно. Мне просто надо успокоиться, и мысли улягутся. — Он взъерошил свои волосы и провел ладонями по лицу. — Мика? Можно ведь немного… необычный и личный вопрос? Если не захочешь, не отвечай.

— Задавай. — Микаса напряглась, возвращаясь к готовке.

— Скажи. Когда ты увидела ее, то… Что было первым? Что ощутила? — Внутри зашлось волнение, но Эрен отчего-то хотел знать это. Прочувствовать то, что чувствовала тогда сама Микаса.

— Мне было больно. Потом я разозлилась, мне хотелось, чтобы ты знал все, но я не могла сказать такое по телефону. — Микаса усмехнулась, начиная обжаривать мясо. — А потом мы прогулялись, и я поняла, что в ней нет абсолютно ничего от матери. В прямом смысле, у меня сложилось впечатление, что ты воспользовался принтером. Такая милая и добрая девочка; правда, может капризничать как и любой ребенок.

Микаса повернулась к Йегеру.

— Она ее даже не назвала. Просто отдала акушерке, которая дала ей потом имя. Когда директриса рассказала мне это, я думала, что придушу Аннабель. А потом я звоню, и эта сука в нашем доме… — Аккерман сжала переносицу, пытаясь держать себя в руках. — Не понимаю откуда столько злости. Может, она думала, что когда мы расстанемся, она сможет манипулировать ребенком, которого чудом нашла.

— На меня похожа, значит… — Легкая улыбка проскользнула на его губах. А от понимания, что Микаса приняла наличие ребенка, вгрохала столько собственных эмоций и переживаний, стало непонятно тепло где-то внутри и отдалось неизмеримой благодарностью в сердце. Но от мыслей о поступке Аннабель никак было не избавиться, чтобы окончательно погрузиться во что-то светлое. — Мне теперь кажется, что она даже не вспомнила бы о дочери. Назвать лишним мусором ребенка…

Эрен скривился, припоминая все фразы Ли, слышанные когда-либо. Как он не замечал настолько явного двойного дна в ее ответах? Может, будь он внимательнее, сообразил бы раньше? Но корить себя за ошибки прошлого было уже глупо.

— Она наверняка надеялась, что я смог бы сделать ей еще одного ребенка. Вот наивная дура. — Йегер хмыкнул, напрягаясь.

— Она свято уверенна в том, что у нее получилось бы влезть в наши отношения. — Аккерман напряглась, чувствуя прилив отвращения.

— Эта самоуверенность у нее была всегда. Ей плевать, чего хотел я. Но читать ее мысли я был обязан. Я даже не помню, как вообще повелся на отношения с ней. Но… — Он посмотрел на Микасу, чуть улыбнувшись. — Это точно не была любовь, которая здоровая и настоящая. Только ее план с огромной точностью полетел бы в трубу. Если она, конечно, планировала, что смогла бы забраться со мной в постель и привязать ребенком. Вселенский облом.

Сжав переносицу, Эрен оперся локтем о стол и после переместил ладонь на лоб, усмехаясь.

— О чем ты? — Аккерман вопросительно глянула на него. — Что-то не так с твоим здоровьем?

— А? Нет. То есть нормально относительно. Так, анализ по рекомендации доктора Смита сделал. Последствия отравления, все дела. — Йегер хмыкнул. — Не достает активности и что-то там еще такое, я не вчитывался, мне достаточно было, что вероятность забеременеть от меня при сексе почти нулевая. Так что, вопрос закрыт, думаю.

Удивительно, но Эрен не нервничал, озвучивая подобное. Да, в какой-то степени на него давило осознание, что это было неестественно и ненормально, но разве он имел право переживать насчет подобного, находясь рядом с Микасой? Втянув носом аромат, исходящий от плиты, он поднялся и прижался сзади к Аккерман, устроив подбородок на ее макушке.

— Она бы нашла способ. — Микаса хмыкнула, перекладывая мясо на рис. — Я удивлена, что, пока меня не было, она не напичкала тебя таблетками, чтобы переспать. — Микаса повернулась к нему лицом, обнимая. — Она верила в силу своего волшебного ларца между ног. Отвратительная дамочка.

Поперхнувшись, Эрен закашлялся, закидывая голову назад, сдерживая смех.

— Я бы предпочел запереться в комнате, но ни за что бы не коснулся ее. Пусть резали бы, но нет. Никогда в жизни я бы не подошел к ней. Ужас. Микаса. О чем ты заставляешь меня думать? — Его руки нежно легли на ее талию, а губы прижались ко лбу.

— Прости. — Она улыбнулась. — Она подсматривала за тем, как мы занимаемся сексом. В тот раз, перед моим отлетом.

— Чего? Нет, мне, конечно, пофиг на ее предпочтения и вуайеризм… — Эрен чуть отстранился, выгнув бровь, и внимательно всмотрелся в лицо Аккерман, соображая, шутила она или нет. Но, похоже, это было правдой. Облизывая губы, чтобы не выдать себя, он протянул на полном серьезе: — Погоди-ка. Это поэтому ты так громко стонала, словно я лучший любовник во всей Германии и гуру секса?