— Ну, я же тоже много крашусь, — тихо сказала она, включая прикроватный ночник. — Или это другое?
— Нормально ты красишься, — придвинув пуфик, Эрен прижался спиной к стене, закинув ногу на ногу, — я же не давлюсь твоей пудрой. Или что там как называется? И когда все смываешь, то не становишься другим человеком. Да даже с потекшей тушью ты остаешься красивой и сексуальной. — Он отвернулся на время к окну, делая продолжительный вдох. — Ты даешь себя трогать и не обрываешь меня. Доверяешь. Мне хочется что-то делать с тобой, пробовать… Мне нравится быть с тобой нежным, но, черт, ты чаще вытаскиваешь из меня какую-то другую сторону, к которой я еще не привык. И мне башню напрочь от этого сносит. От всех твоих откровений, разговоров… Ты вот сейчас просто смотришь, говоришь, хочешь услышать от меня чего-то еще, а я на пределе. — Порычав невнятно на немецком, он вновь вернулся к рассматриванию пейзажа. Спокойного, но совершенно не интересного.
— Ну ты и псих, — беззлобно сказала она, возвращаясь к обниманию подушки. — Зато я целоваться люблю. Ах, ну и оральные игры. — уже тише добавила Аккерман, оглядывая освещаемое тусклым светом лицо Эрена.
— Я тоже, — вырвалось честно само собой. Зажмурившись, Йегер прижался затылком к стене и повторил данное действие еще несколько раз, пытаясь выбить въевшиеся мысли, проклиная свое же воображение творческого человека.
— Ну, давай тогда целоваться до утра, это ведь так романтично! — Микаса засмеялась откидывая подушку на ее место. — Ты ведь такой романтик, мне нравится.
— Губы опухнут, не сможешь потом ничего сказать, — хмыкнул он, планомерно отбивая ритм по стене. — Обычно таких, как я, называют подкаблучниками и ведомыми. — Усмехнувшись, Эрен на мгновение остановился. — А тебе и это во мне нравится.
— В прошлый раз не опухли, — усмехнулась она. — Я не считаю, что ты подкаблучник. Меня бесит это слово, оно такое глупое. И вообще, ты сейчас отказался от моего предложения? Ну ладно тогда. Спи спокойно, мученик.
— Не помню, чтобы я отказывался от чего-либо. Только предупредил о возможных последствиях. — Выгнув бровь, Йегер бросил маленькую голубую подушку с кушетки в сторону Микасы. Заметив, что она пролетела ровно мимо цветов, и чуть было не угодила в них, он сжался, стиснув зубы. — Хватит пытаться подловить меня на моих же словах.
— Ну так ложись. — Она выгнула бровь, оглядывая его с ног до головы. — Или у нас дистанционный коннект?
Склонив голову, увлажняя непроизвольно губы, Эрен подошел к кровати, чуть сомневаясь. Но все же последовал «совету», устраиваясь на своей половине.
Аккерман сразу же обняла его, закидывая свою ногу на его бедро.
— У тебя лицо такое, будто бы я предложила тебе страпон.
— Я знаю, что у тебя его нет, — усмехнулся Эрен, скользя пальцами по ее ноге до самой поясницы. Что вообще происходило, оказываясь в такой ситуации, что он смущался, как школьник, в чьих руках впервые находилась девушка?
Она мягко коснулась его губ, постепенно углубляя поцелуй но, почувствовав слишком страстный ответ, отстранилась.
— Делай это изысканнее, словно пьешь дорогое вкусное вино, — прошептала она, слегка задевая своими губами его.
Устроив невесомо ладонь на ее затылке, Йегер чуть подался вперед, провел самым кончиком языка по ее верхней губе, не проникая глубже, и лишь после этого медленно, будто пытаясь распробовать впервые, совсем немного оттянул нижнюю.
— Научишь правильно целоваться? — Он улыбнулся, коснувшись ее кончика носа своим. Оставив аккуратный поцелуй в уголке ее рта, он уточнил: — Так успешно?
— Меньше болтай. — Она резко перевернула его на спину, оказываясь сверху, сразу же целуя его. Медленно, растягивая удовольствие до тех пор, пока не закончился воздух. — А ты знал, что во время поцелуев вырабатываются гормоны счастья? Эндорфин, дофамин, окситоцин, а еще гормон стресса подавляется, — прошептала Микаса, чуть отстранившись.
— Я ужасно учился, — признался немного виновато Эрен, криво усмехнувшись. — Не было мотивации, да и музыка съедала все время. — Прижав ладони к ее щекам, он приподнялся, сминая ее губы более напористо. Непродолжительно, но передавая некую благодарность. Оставив короткий поцелуй на верхней губе, он улыбнулся. — Так я сдал этот экзамен?
— Сдал. — Она поцеловала его в щеку, затем в кончик носа, подбородок, лоб. — Ты такой милашка.
Сдерживая улыбку, Эрен зажмурился, купаясь в нежности, боясь спугнуть момент. Одно дело — дарить свое внимание, а совсем иное — получать его. До сих пор было как-то непривычно, но чертовски приятно.
— Захвалишь меня, расслабишь, превращусь в обычного. Что делать будешь? — Хотелось больше ласки, внимания, но принимать Йегеру было сложнее, чем отдавать, поэтому что-то внутри него сомневалось. В недели восстановления после больницы они часто валялись в кровати вот так, часто нежились в объятиях… Тогда Эрен не позволял и слова сказать против, наслаждаясь моментом. — Ты первая, кто говорит, что я милый. И в положительном ключе. Я… Хотел бы… — Он сглотнул, быстро моргнув, раздумывая какие-то секунды, озвучивать или нет свое желание. — Хотел бы слышать такое чаще. — Его взгляд устремился к Микасе, ожидая реакции.
— Я люблю тебя любым. — Она коротко поцеловала его в губы, тут же задумываясь. — Только не брейся налысо. А вообще, если ты так хочешь, буду называть тебя милым чаще. А еще ты заботливый и замечательный. Самый лучший на свете.
— Налысо? Фу! Нет! Я слишком люблю свои волосы. Максимум — подстричься покороче. — Ощущая, как запылало лицо, будто он только вышел из сауны, Эрен заговорил быстрее, пытаясь отвлечься. — Или наоборот отрастить длиннее, чтобы потом переделаться в блондина. — Спрятать довольную улыбку, прикусив губу, уже не получалось.
— Нет, — выпалила она, поднимаясь. — Так, как у тебя сейчас — шикарно. Все. Не нужно убивать свои волосы осветлителем.
— Красным был, черным был, синий ирокез тоже был, — задумчиво перечислял Йегер, — блондином только не был. — Рассмеявшись, он намотал прядь волос Микасы на свой палец. — Надо ведь что-нибудь придумать. Все равно после всей этой дряни они медленно вылезают. Придется, как ни крути, выбривать виски, к примеру. — Помолчав, он добавил: — Ладно, не хочу о грустном. Мне слишком сейчас хорошо. Еще с Армином завтра точку смотреть под аренду, да… Вокал. Этот засранец уже успел найти мне преподавателя.
— Ну и что тебе не нравится? — Микаса выгнула бровь. — С учителем ты станешь только лучше. Да, и напомни мне потом купить уход для твоих волос.
— Воспоминания из детства не лучшие, но… Я ведь хочу восстановиться. Да и обещал. — Он взъерошил волосы Микасы, улыбаясь. — А еще хочу, чтобы ты тоже пела. Чаще. Те песни, которые я сейчас пишу… — Эрен осекся, моргнув, и сразу продолжил: — Так вот. После Армина, если не вымотаюсь, то отвезу тебя в торговый центр. Купишь там хоть пушистые тапочки, хоть шампуни.
— Не стоит. — Она поправила свои волосы. — Я и сама схожу, а дальше уже на такси. Все равно я хотела прогуляться по городу, а ты, как закончишь, отдыхай.
— Только, пожалуйста, проверь зарядку на телефоне, чтобы я мог до тебя дозвониться, и запиши адрес нашего дома. Желательно не в телефон. Ради меня. Мне правда так будет спокойнее. Фиговый из меня, конечно, немец, раз даже не успеваю устроить тебе экскурсию. Показал бы, где можно взять в аренду велосипед — так передвигаться намного проще. — Он стукнул себя по лбу пару раз. — Успокаивает то, что знаю, что ты не пропадешь.
— Со скинами драться точно не буду. — Она засмеялась. — Или буду… Ладно, я возьму с собой дополнительный блок зарядки, запишу адрес на листе и еще могу взять разговорник. Спокоен?
— Можно сказать, что да. — Прижавшись губами к ее виску, он ухмыльнулся. — Спи, давай, а то проснешься когда, то обнаружишь, что я съел твой завтрак. Я же так аппетитно готовлю.
— Ты не можешь меня этим пугать, — пробормотала Аккерман. — Ты свою порцию едва доедаешь.
— Ну, соглашусь, да. Такое никто по собственному желанию есть не станет. Но обещаю спасти нас завтра и попробовать сварить какой-нибудь кисель. Должно быть вкусно. Хочется иногда порадовать ведь чем-то.
