— Хорошо, ладно, — густо краснея, прошептала Микаса. — Лучше смотри дальше и не отвлекайся. — Она сжала губы, отворачиваясь и думая о чем-то. Тяжело вздохнув, она повернулась и коротко поцеловала Эрена. — Мне приятно.

— Я одновременно злюсь и радуюсь одному факту, — нервно и глупо рассмеялся Йегер. — С одной стороны, я бы забрал тебя от всей той фигни, что творилась в твоей жизни, познакомься мы раньше. А с другой… Блять, я даже думать об этом не буду. Все. Давай показывай мне уже менее откровенные снимки, потому что вот этот твой профиль, приближенная съемка… Кажется, что снимал кто-то странный. Еще хорошо, что тут тебе, наверное, больше шестнадцати, да?

— Мне было пятнадцать, — усмехнувшись, уточнила она. — А мне даже нравятся эти фото. Губы красиво получились.

Эрен посмотрел на фото, потом на Микасу, прищурился… И чуть не выдал шутку про старение, но только рассмеялся.

— Да ты на всех фотографиях шикарно выходишь. Особенно, когда не замечаешь, когда тебя фотографируют. — Он откинулся на кушетку, заложив при этом руки за голову. — А еще ты эротично смотришься в форме. Ну и так, к слову, как досмотрим, можно убрать альбом в комод. В нижний ящик. К моему. Я не был любителем фотографий, поэтому ничего там не найдешь. Но офигеть… В твои пятнадцать я уже выступал с ребятами в клубах. Ты была почти как те девчонки, сующие мне всякое в карманы. — Он опустил ладонь на глаза, стараясь не думать об этом.

— Хах, я бы не стала. — Аккерман задумалась. — Ну, может, и стала бы. Сунула бы лифчик и хихикала с этого до конца жизни. Хотя, вряд ли. Меня можно было назвать почти святой. Я даже не мастурбировала.

Микаса поднялась и, поместив его рядом с другим фотоальбомом, пнула пяткой выдвижной ящик, от чего он плавно закатился назад.

— Значит, распутство настигло тебя позже, — усмехнулся Эрен. — Но я даже рад этому. Напомни потом написать песню про дьявольски пошлого ангела, сумевшего найти покой в руках какого-нибудь молящегося отшельника. — Закусив нижнюю губу, он подмигнул. — Но, знаешь, напиши ты на чем-то похожем номер, прежде чем засунуть мне в карман… Может, я бы и позвонил. Как знать. — Он кивнул на аккуратно сложенный бумажный сверток с эмблемой какого-то бренда, устроившийся на комоде.

— Ты опять что-то купил? — Выгнув бровь, она раскрыла сверток, а после и аккуратную коробочку, в которой лежало нижнее белье. Микаса приподняла лиф, который был просто набором бандажа, прикрепленного к лямкам небольшими цепями. — Я не думаю, что здесь есть к чему цеплять номер.

Она поставила коробку на комод и отошла к зеркалу, скидывая с себя футболку и свой лиф. Бандаж сел так, будто бы его шили специально для Микасы. Ярко-алая ткань контрастировала с ее бледным телом, от чего соски казались розовее, чем обычно.

— Миленько.

— Знаешь, — кашлянув пару раз, произнес Йегер, спустя некоторое время, — мне кажется, что девушке, которая согласилась мне продать это, точно я где-то перешел дорогу. Или она просто не любит мою музыку, — все тише говорил он, приближаясь. — Но я бы на твоем месте… вместил бы номер тонким маркером вот здесь. — Он провел пальцем по ткани в направлении застежки, задевая нежную кожу. — Думаю, это — оптимальный вариант. И я точно понял бы, что это именно для меня.

— А что? Что-то не так? — притворно наивно спросила она, поворачиваясь к Йегеру. — Я могу и снять.

— Неужели настолько не нравятся мои подарки? — ухмыльнувшись, Эрен изобразил наигранное разочарование. — Блять, Микаса, мне кажется, я тебя вечность не видел. — Он придвинулся к ней, прижимая к комоду. — Я и дня не могу выдержать без твоего голоса, без запаха, без твоих подколов… Скажи, ты ведь тоже скучаешь так же сильно, когда меня нет рядом?

Подушечки его пальцев прошлись по животу, затронули бедра и двинулись дальше исследовать спину, пока губы оставляли требовательные поцелуи на плече, спускаясь ниже.

— А ты угадай. — Холодные пальцы ловко забрались под футболку, проходясь вверх по снова появившемуся прессу. Она нахмурилась. — Ты что, занимаешься втихаря?

— Совсем немного, — не отрываясь от такой сладкой кожи, неопределенно бросил Эрен, — потому что думаю о тебе. Постоянно. — Сжав бедра Микасы, он приподнял ее и усадил на комод, оказываясь между ее ног, прижимаясь плотнее.

— Говоришь так, будто бы меня не бывает неделями дома. — Она уперлась руками в комод, слегка отклоняясь от него.

— Ты точно застряла в моей голове. И мне это нравится. Очень, — прохрипел он ей в шею, неторопливо расстегивая ее джинсы, чуть прикусывая кожу от ожидания. Пуговица поддалась, а вот молнию пальцы удерживать никак не хотели, поэтому, не думая, Йегер присел и, смотря в глаза Микасе, потянул за собачку зубами.

— И как у нас в доме с шумоизоляцией? — Она закусила губу, проводя ладонью по его шее, слегка сжимая ее.

— Не довелось проверить, — признался Йегер, даже не вспомнив о такой мелочи. Да и какая сейчас была разница, когда от одних только касаний взрывались искры перед глазами. Поднявшись, он уже не мог заставлять себя ждать. Ловко стянув с Микасы джинсы, он провел горячим языком по ее ноге до самого бедра, с ухмылкой заметив, как ее кожа покрывалась мурашками. Он быстро приспустил штаны. — Будешь громко кричать, — стараясь сдерживать тяжелое дыхание, начал Йегер, — кусай за плечо. Или буду вынужден затыкать тебе рот. Или придется объяснять соседям, что мы культурные люди, которые просто любят друг друга.

Он еще раз прошелся губами по ее шее, оставляя влажные следы, проводя при этом пальцами между ее ног.

— Не хочется смущать местных старушек, — прохрипела Микаса, сдвигая ноги.

— Тогда делай так, как сказал, как послушная девочка, — перейдя на немецкий, серьезно произнес Йегер, ускоряя движения, ловя поцелуем пока еще тихие постанывания. Погрузив в нее два пальца, двигая ими медленно, он спустился к груди, поочередно вобрав соски, проводя вокруг них языком, но стараясь не задевать зубами. — Прости, я уже не могу ждать. — Убрав пальцы, он придвинул Микасу ближе к краю, вынуждая обхватить себя ногами, и направил член, входя не полностью, давая возможность привыкнуть.

— Прямо на комоде? — Она глубоко вздохнула, ощущая то, насколько напряжено ее тело. — Ты такой нетерпеливый.

— Ты не представляешь насколько, — шепнул он ей на ухо. — И только ты таким меня делаешь. — Оказавшись полностью внутри, Эрен втянул шумно воздух через сомкнутые зубы, прижимая Аккерман к себе, придерживая за спину. — Микаса, ты просто невероятная. И, — он начал неторопливо двигаться, — только моя.

— Да, — тихо протянула она, сжимая футболку. Ее поцелуи на его шее оставляли за собой красные следы, ведущие вверх от ключицы до нежной мочки уха. — Твоя. Я никуда от тебя не денусь. Черт, я люблю тебя, — прерывисто шептала она ему на ухо.

— Я тебя… — Переместив обе руки на ее бедра, Йегер сжал их, начиная двигаться быстрее, грубее обычного. — Тоже. Люблю. — Он подался вперед, вжимая Микасу в стену. От ритмичных толчков что-то упало с грохотом на пол, а стоило Аккерман в очередной раз коснуться кожи за его ухом, он прорычал от удовольствия, тут же с силой закусывая губу. — Подожди, не торопись.

Когда Микаса запрокинула голову, Эрен, нежно целуя, сжал зубы на ее шее, не планируя этого, но иначе сдержаться было невозможно.

— Слишком шумно, — стараясь сдерживать стоны, сказала она, сразу же закусывая губу. Холод стены заставлял ее выгибаться, от чего проникновение становилось глубже, а грубые толчки лишали ее возможности адекватно дышать. Она кинула затуманенный от возбуждения взгляд на пол, где лежала, на удивление, целая фоторамка. Осуждающие взгляды родителей Йегера были словно прикованы к ним, от чего у нее по спине прошлись мурашки.

— Хочу на кровать, — собрав в себе силы хоть что-то сказать, прошептала Аккерман.

— Черт! — выругавшись, Эрен уткнулся лбом в живот Микасы, стягивая спешно с себя застрявшие джинсы. Отбросив их в сторону, он подхватил Аккерман, и, не позволив сказать слова, перенес ее на кровать и, перевернувшись на спину, усадил ее себе на живот. — Чем же так не нравится вне кровати? — Он приподнял ее за бедра, позволяя самостоятельно на него опуститься.