От неожиданности Микаса успела только вытянуть руку с сигаретой в сторону, чтобы не обжечь ею Йегера, сто раз мысленно проматерившись из-за этого. Она пошатнулась, не удержав равновесие, и вцепилась в его крепкое плечо.

«Черт бы побрал этот каблук!»

Поймав Аккерман, Эрен прижал ее к себе. Его широкая ладонь легла ей на поясницу, когда равновесие было восстановлено. Второй он аккуратно поправил ее волосы, убирая с лица. Он оставил еще один поцелуй в уголке губ Микасы и улыбнулся. Только сейчас на этом так сильно не хотелось останавливаться.

— Сложно сдерживаться, когда ты рядом и вся такая… — Прижавшись гладко выбритой щекой, протянул Йегер, едва касаясь губами ее уха.

— Целовать на удачу — не очень хорошая примета. Если я умру на сцене, это будет твоя вина. — Она вытянула вторую руку, оставляя между ними немного пространства. — Да и я заметила, что сложно.

— Хватит уже болтать, а. — Покачав головой, Эрен тяжело выдохнул, подхватывая ногу Микасы, забрасывая себе за спину, уничтожая между ними расстояние. — Это моя прерогатива — разглагольствовать. И на сцене ты не умрешь. Не в мою смену. Живая ты мне нравишься больше. — Рука Йегера проскользнула под платье, а его губы начали спускаться поцелуями ниже по шее.

Заклепки, держащие платье, звонким щелчком отцепились, и тонкая ткань медленно поползла вверх. А за одной ногой тут же последовала и вторая, из-за чего платье окончательно поднялось. Дыхание тут же сбилось: шея — ее самое слабое место. Сигарета догорела, начиная обжигать пальцы, шипя от боли, Микаса кинула бычок в ближайший стакан с водой. На удивление, попала. Пальцы сильно сжали волосы на затылке Эрена, отрывая его губы от своей шеи и, немного подумав, прижимая к своим губам.

Йегер послушно принял поцелуй, утопая в его сладости, глотая воздух рывками. Он подхватил Микасу за ягодицы, крепко сжимая их. Двери шкафа удачно оказались закрытыми, и спина Аккерман тут же прижалась к ним, давая дополнительную опору.

— Пиздец ты горячая. — Высвободив одну руку, пока пальцы второй впивались в кожу бедра Аккерман, Эрен провел ладонью между ее ног и хрипло выругался, когда раздался звонок, оповещающий скорое начало концерта. Но тут занятие было куда интереснее и увлекательнее. — К херам, подождут. — Проведя языком по ткани в районе груди, он ухмыльнулся и вобрал в рот затвердевший сосок, благословляя отсутствие бюстгальтера.

— Нам не прилетит за это? — тихо спросила она, чувствуя, как обычно бледные щеки начинали сильно гореть. Его пальцы уверенно отодвинули ткань трусов, сразу же проникая внутрь. Она резко втянула воздух, сжимая его плечо, и, промычав что-то невнятное, бросила взгляд на часы: через пять минут начало концерта. — Эрен, остановись. Нам вдвоем лучше не опаздывать сейчас.

— Полчаса есть, — прохрипел он, выдыхая через нос, продолжая движения. Думать о концерте хотелось в последнюю очередь.

Только вот стук в дверь резанул по подкорке, когда Эрен облизнул уже блестящие пальцы и потянулся к боксерам, не смея задерживаться.

— Эрен, мальчик мой золотой, я надеюсь, ты там уже переодеваешься, потому что…

Пока открывалась дверь, Йегер сложил все известные маты на всех языках, отпуская Микасу и оказываясь за ее спиной в попытке хоть так скрыть слишком явную эрекцию.

— Помощь, видимо, не нужна? Как удачно, что и ты здесь, дорогая. — Продюсер расплылся в улыбке, наблюдая странную картину.

— Ну вот совсем не вовремя ты. Знаешь, что я всегда перед концертом занят. Чего суешься? — Голос Эрена хоть и хрипел, но теперь еще и от злости. Пальцами он перебирал ткань на платье Микасы, изображая какую-то деятельность. — Вот помогал ей костюм этот дурацкий застегивать.

— М-м-м, да-да. — Стив постучал по двери, усмехаясь. — У вас две минуты.

Стоун вышел из гримерки, и Аккерман выдохнула, обходя Эрена стороной и садясь на обшарпанный диван, чтобы снова вернуть все заклепки на место.

— Я же говорила, что примета плохая. — Ее голос был тихим, с легкой хрипотцой, из-за чего она кашлянула, прочищая горло.

— Это не примета, а он — еблан. — Подобрав с пола свои кожаные брюки, Эрен злился, закрывая глаза и сжимая пальцами переносицу. Продолжения не ожидалось, но вот как объяснить это собственному организму, чтобы втиснуться в одежду? — Блять. Да что б тебя, ну.

Брюки остались болтаться на бедрах, и Йегер опустился в кресло, начиная тут же нервно и небрежно водить черным карандашом по слизистой сперва верхнего, а после и нижнего века. Он шипел, промахиваясь, начиная быстро моргать. Слезы прыснули в один момент, и Эрен шмыгнул носом, но продолжил свои действия. Отбросив ненавистный карандаш в сторону, он поспешил нанести черный грим на веки. Из-за текущих слез разводы вышли сами собой. Оставалось только подвести серебром брови сверху и прочертить черную линию от губ вниз к ямочке на шее.

Микаса же пыталась хоть как-то исправить то, что происходило у нее на голове. Расческа застревала на затылке и очень нервировала, но она все же справилась. Укладкой, конечно, не пахло. Главное выглядеть стало аккуратнее. Однако, глядя на все происходящее сейчас, она просто не смогла сдержать смеха.

— Это было так глупо. Почему ты не подумал о том, как тебе потом в штаны залезать? Видимо, ты тоже еблан, — сквозь смех сказала она.

— Глупо или нет, но тебе нравилось. И дальше бы… — Эрен отмахнулся, прорычав. От сравнения со Стивом едва не затошнило. — Не напоминай, ага? Я так-то успокоиться пытаюсь. И вообще, потом было бы проще залезть. Физиология… Да блять. Все, остановись. — Пытаясь сосредоточиться на макияже, Йегер приблизился к зеркалу, размазав грим еще больше и выводя серебряные идеальные стрелки. Напряжение постепенно спадало, нужно было только выкинуть из головы свои же ощущения.

— Ну ладно-ладно, не буду издеваться. — Взяв висящий на крючке халат, Микаса еще раз осмотрела себя в зеркале и направилась к выходу; попутно прихватив гитару, она показала ему фак. — Не нравишься ты мне, у тебя галлюцинации.

— Чертовка, — с усмешкой бросил Эрен, выдохнув наконец. — Готовься. На концерте будет жарко, уж обещаю.

Поднявшись с кресла, Йегер все-таки натянул брюки и, втянув живот, застегнул молнию. Серебряная жилетка дополнила небрежный образ, который претерпевал множество модификаций за все время концертной деятельности. От выступления в шортах, обмотанных бинтами, до делового костюма. В этом же туре было решено сделать упор на типичные представления фанатов о том, как выглядят рокеры. Эрен не жаловался, такой стиль ему наоборот был комфортен.

***

Со сцены уже доносилась музыка, а это значило, что Райнер, Порко и Микаса уже были на своих местах. Не хватало только Эрена. Стоя в темноте, он наблюдал за ребятами, выравнивая дыхание. Каждый выход давался ему не так-то просто, ведь про страх перед толпой он не шутил, когда уговаривал Аккерман присоединиться к группе. До треска сжав в руке пустую бутылку, он отшвырнул ее и, вобрав побольше воздуха, резво выскочил на сцену, утопая в овациях и свисте фанатов. В такие моменты Йегер чувствовал себя нужным в этом мире. Возможно, что именно из-за этого он и держался, улавливая искреннее отношение к своему творчеству среди фанатичной любви.

Мелодично лившаяся музыка вводила в некий транс, и Эрен, подойдя к стойке с водруженным на ней микрофоном, покачивался в такт, выводя в воздухе известные ему символы. Под внезапно сменившийся ритм с жесткой небольшой партией Микасы, Йегер резко склонился вперед, выхватил микрофон и откинул стойку в сторону одним пинком. Стоило вновь начать переливаться звукам плавно, по залу разнесся неторопливый, с небольшой хрипотцой вибрирующий голос Эрена.

«Изменение: программа версии семь — точка — ноль…

Смотришь на жизнь, словно в калейдоскоп,

Поедая семечки, чтобы чем-то занять себя.

Токсичность нашего города…»*

Традиционно открывающая концерт песня тут же была подхвачена толпой, отдаваясь дрожью в теле Эрена. Он упивался тем, что делал. Так, как давно уже не получалось. Просто пел, просто наслаждался, просто кайфовал и отдавал себя всего.