Духи переглянулись, а Ферия машинально взглянула на свои руки и только теперь обратила внимание на выжженный след от кольца на безымянном пальце правой руки.

– Ладно, плевать, расскажу все как есть! Вам же хуже. И после этого вы меня здесь больше не увидите!

Ромео и Гриссом убрали свои кинжалы, и Гильденстерн жестом остановил собравшуюся говорить Ферию:

– Погоди. Разумнее было бы изложить все на бумаге. Ведь ты дала клятву молчать, но иное оговорено не было, так ведь? – Вроде бы так. – Хорошо, Гриссом, принеси лист и перо. У нас ведь есть чернила?

Гриссом недобро взглянул на Ромео, но повиновался.

Когда Ферия обмакнула перо ручки в чернила и приготовилась писать, что-то промелькнуло на лице Гроссома, и дух вымолвил:

– Стойте! Пожалуй, лучше повременить. Сэр? – Слушайте, милорды, то вы тычете кинжалами мне в лицо и принуждаете, то вдруг предостерегаете. В таком случае просто позвольте мне уйти.

Ромео с ненавистью посмотрел на Гриссома:

– Довольно вносить смуту! Мы тут сами как-нибудь разберемся, а ты ступай! – Ты больше не имеешь права командовать мной, Гильденстерн. Я теперь главнокомандующий армией нежити, а ты всего лишь смотритель замка, так распорядился Властитель! – Знаешь, что ты можешь сделать с этим распоряжением, Грис? Я думаю, ты уже догадался! – Все равно, я остаюсь! – В таком случае сиди и помалкивай. Давай, Ферия, приступай! Не волнуйся, губительных заклятий на тебе нет. Есть одно защитное, и это вряд ли на что-нибудь повлияет. И, если вдруг почувствуешь неладное, сразу прекращай. – Я буду предельно краткой.

Но, против ее воли, ручка дрогнула в пальцах Ферии. Какого черта она не ушла с Габрантом? Хотя, не факт, что Гриссом отпустил бы ее. Может, эти действия пробудили бы Леа Монд. А ей необходимо было переговорить с ним.

Заканчивая письменно излагать события, Ферия не почувствовала в себе никаких перемен к худшему. Напротив, ощутила, будто что-то в ней пробудилось, некая часть ее самой, наполнив душу странным темным восторгом. И внезапно Ферия очутилась в ином месте. По всей вероятности, в свои астральные покои, которые по-прежнему выглядели как тронный зал Леа Монда, за исключением целой груды человеческих костей и черепов, громоздящейся за троном, так же сложенным из костей. Над этой чудовищной грудой возвышался столь же чудовищный, сложенный из костей знак. Тот самый, в форме совмещенных букв X и T. Он же теперь красовался на полу, вместо привычного Кровавого греха. Глядя на этот новый символ Ферии вдруг стало страшно, ибо он означал допуск в ее сознание сил, куда более опасных, чем пресловутые духи тьмы. В подтверждении тому, на костяном троне сидела сама Ферия, точнее, ее двойник, одетый в точно такое же аметистовое платье, что придумал для девушки Властитель во время ритуала. Одеяние так же дополнялось корсетом с вышитыми на нем человеческими ребрами. Помимо этого, на двойнике был серый замшевый пояс с пряжкой-луной, у которому был пристегнут меч, и серебряные наплечники различной формы. Один в виде женской головы, другой в форме демонического черепа. Завершающим штрихом образа темной Ферии служили неизменный аурацит Залиры на цепочке и обруч в виде черепа и алого полумесяца. Волосы двойника были длиной по плечи, спадая на них крупными каштановыми волнами. Темная Ферия подбрасывала на своей ладони череп младенца, и при этом весьма дружелюбно улыбалась. Подлинная Ферия сделала несколько шагов к своему двойнику, а темная Ферия, заметив шок на лице девушки, бросила наземь свою игрушку, и, рассмеявшись, произнесла: – Ты удивлена, не так ли? Шокирована? Но мы с тобой схожи гораздо больше, чем ты даже можешь представить! – Даже не буду пытаться ничего представлять!!! Это ты изменила символ на полу залы? – Нет, но как только это произошло, я окончательно смогла осознать себя по отношению к тебе! Произнеся это, двойник поднялся с трона, с хрустом наступив на череп. Осознавая, что это может оказаться не чем иным, как иллюзорной западней, Ферия, тем не менее, поинтересовалась у своего темного отражения: – Что ты такое? – Я Вирен Азреа, та, кем ты была когда-то. Мы обе – светлая и темная сторона одной медали, одной монеты, одной личности. Как тебе больше нравится. Но я больше не желаю прятаться в тени. Я пробудилась, чтобы Ферия стала той, кем заслуживает стать – Леди Греха и Королевой мертвых. На миг по лицу двойника Ферии пробежала рябь, и сквозь нее на миг проступило лицо совершенно другой девушки, лишь отдаленно похожей на Ферию, но с теми же стальными глазами. Затем двойник продолжил: – Моя личность претерпела некоторые изменения под воздействием генов других родителей, я получила от них новые качества и черты, но суть осталась прежней. Сформированная, взрослая душа редко кардинально меняется в следующей жизни. Однако, по мере твоего взросления, она как бы разделилась на две суб-личности. Полагаю, при сильных потрясениях это бывает с теми, кто воплощается повторно. И ты, Ферия у нас вся такая благородная, утонченная, аристократичная. Истинная леди-рыцарь. Ну а я… разбойничья шваль из нищей семьи. Преступница и убийца. Но именно благодаря мне тебе удавалось выживать в самых ужасных условиях и ситуациях. Но я всегда стремилась к лучшей жизни. Стремилась выбраться из грязи, какова бы ни была цена!!! И, в конце концов, я получу желаемое. Как ни странно, но Венат в каком-то смысле помогла нам, забрав ту часть Ферии, в которой были заключены ее, наши, лучшие качества, такие, как благородство, справедливость и человечность. Но, в отличие от тебя, я принимаю себя такой, какой есть, и не пытаюсь насильно приписать себе то, чего нет, возможно, потому, что никогда этим и не обладала. Но для тебя эти качества – как фантомная боль в отрубленной конечности, кажется, ты что-то чувствуешь, но этого на самом деле это не так. – И чего ты тогда хочешь от меня? – Что бы ты приняла истинную себя и свои подлинные желания. Желания обретения власти, силы и могущества. Только протяни руку, и они осуществятся.

Ферия отступила назад:

– Не дождешься, Вирен. Это лишь ловушка, провокация. Я на нее не поддамся!

Вирен сделала несколько медленных шагов вперед, вымолвив:

– Ну что ты, Ферия, никаких уловок. Загляни в глаза истинной себя. Без этих фальшивых, надуманных принципов, за которыми ты прячешься, ограждая свое сознание от себя самой. – Надуманных? Черта с два! Они есть то, что зовется голосом разума, благородством и пониманием, что есть правильно, а что – нет. В отличие от тебя, я способна отличать добро от зла. – Нет, Ферия, смешная ты! И что же такого благородного ты совершила в своей жизни? Отдала изнасилованной твоим же любовником подруге часть его денег, вместо того, чтобы прикарманить все? – Да хотя бы и так!!! Если бы не я – Ферия давно превратилась в чудовище похуже... нашего общего любовника. – Которого? – Да как ты…

Вирен рассмеялась, не дав Ферии договорить.

– Запомни наивная душа, добро – это если именно тебе хорошо, зло – если наоборот. Все прочее лишь иллюзия. Разве это не прекрасно – никому не быть должной, делать только то, что нужно тебе, всеми средствами достигать желаемого! Неужто это так скверно? Так соверши же то, чего МЫ обе сейчас желаем. Принеси необходимую жертву. – О чем это ты? – О твоей фантомной душе, сестренка. Твоем ненаглядном Джее, за которого ты цепляешься в попытке удержать человечность. Уступи мне и ты получишь трон в обмен на его жалкую жизнь. Ты ведь этого в тайне желаешь. Не будь это так, я бы не стояла пред тобой. Ну? – Нет, Джея ты не тронешь, я тебе этого не позволю, гадина!

Вирен состроила кислую гримасу:

– Так я, впрочем, и думала. Будь иначе, ты не появилась бы сейчас предо мной. Что ж, иного выхода нет, мне придется с тобой сразиться.

Далее Вирен молниеносным движением выхватила свой меч, который оказался Алым Зенитом, подарком клятого Бергана. И, наблюдая реакцию Ферии, злобно рассмеялась:

– Думаешь, раз у меня именно этот меч, его прежний обладатель что-то для меня значит? Ну да, примерно то же, что и камень, оказавшийся в моем сапоге. А вот сам меч – да. Характеристики у него просто отменные. Лично я его ни на что не променяла бы!