Добытчик со шкурами продолжил бы рассказ, но, заметив на другом конце площади возвращающихся лесорубов, сразу замолчал, как и при встрече. Видимо, был в курсе, что при свидетелях охотник уже не сможет силой выбить из них признание.

– Нам больше нечего сказать.

– Уже и этого достаточно. – Тархельгас ушел с дороги, направив лошадь вглубь поселения. Добытчики его более не волновали.

– Странно, почему старики не рассказали все сразу? – осторожно заметил Джувенил, словно и не обращался к Тархельгасу.

– Либо мало знали, в чем я сомневаюсь. Либо сами разворовали, что не так-то уж и ново. Либо торопились продать добычу, чтобы пропить заработанное в ближайшем очаге.

Охотник ответил, не обращаясь напрямую к парню. Его больше занимали хижины в поселении.

– Двое местных видели достаточно, раз назвали количество нападавших, – заметил Джувенил. – Думаю, остальные также в курсе произошедшего. Они просто смотрели, не вмешивались.

Парню казалось диким подобное поведение, и это возмущение заметил охотник.

– В котлах беда одного человека – только его и никого другого. Нет смысла взваливать на себя чужую ношу.

– Обидно осознавать, что люди способны на такое безразличие.

– Будто у вас в столице дела обстоят иначе? – Тархельгас в который раз поразился юношеской наивности Балеса.

– Там…

– Там проблемы не так бросаются в глаза. Вот и вся правда.

Джувенил постепенно начинал разбираться, когда в разговорах с Тибуроном следовало помалкивать или уводить беседу в сторону.

Он выждал немного и опять заговорил, так, словно тема была закрыта, а он во всем согласен с охотником.

– Не пойму, что мы ищем и куда идем? К месту недавнего разбоя? Ведь там след еще свежий.

– Меня интересует второе нападение.

– Насколько я могу судить, три лика – небольшой срок. Мы могли бы выследить тех, кто убил мужа с женой.

– Мы? – Тархельгас задержал на нем взгляд дольше, чем хотелось парню. – У меня есть цель, и у тебя она теперь точно такая же, хочешь ты того или нет.

С трудом Джувенил подавил в себе голос морали, испугавшись в открытую возразить ему.

– Откуда нам известно, где искать дом семьи Соирбрич?

– Большая банда. Ворвались внезапно. Пересекли все поселение, – повторил охотник слова старика. – Они либо искали, либо присматривались, выбирая цель. Фамилия Соирбрич тебе ни о чем не говорит?

– Нет. Вы их знали?

– Откуда? Семейство не столичное и не из Лагигарда. Соир – родовое имя жителей Речных Королевств. Распространенное и не слишком богатое, чтобы что-то значить, особенно здесь. Но раз банда выбрала именно их из всего поселения, то мы сразу поймем почему.

Джувенил поразился познаниям Тархельгаса и вспомнил рассказы отца о том, как молодой Тибурон проводил все свободное время за книгами, отдавая куда меньше предпочтения клинку. Видел бы Шатдакул его сейчас.

Тибурон остановил лошадь.

– К тому же сложно пропустить жилище после атаки десятерых.

Джувенил только сейчас заметил, что они нашли нужный дом. И вот он действительно был заброшен.

Строение в два этажа занесло снегом, и лишь одна скудная тропинка, которая вскоре также скроется из вида, вела к покосившейся двери.

Тархельгас слез первым, привязав Таги к уцелевшему и не занесенному столбу. Следом достал и запалил факел и стал протаптывать тропу к дому. Оружие он отчего-то оставил в ножнах, однако Джувенил не мог при всем желании назвать это место безопасным.

Сломанную дверь пришлось приподнять, чтобы попасть внутрь, где стоял густой полумрак. Тархельгас принялся разгонять его, поджигая другие факелы, но их здесь явно не хватало.

Когда вспыхивал очередной язык пламени, озаряя зал хижины, Джувенил готовился узреть жуткую картину кровавой бойни, о которой упомянул старик. И все же ее не было. Увиденное больше походило на беспорядок или бардак, где всю утварь, представляющую ценность, давно растащили, а остальное переломали за ненадобностью.

Тархельгас, как и Балес, заметил странную особенность этого места. Дом после налета выглядит иначе. Уж кому, как не охотнику, знать подобное. С другой стороны, подобную картину можно списать на время, что прошло после нападения.

– Почему здесь никто не живет? – раздался голос парня, который не решался отойти от двери и на пару лишних шагов.

– Верование котлов. После убийства нельзя занимать жилище в течение луна. Дух котлов должен прийти за душами умерших и забрать их, чтобы они не навредили живым.

– Вы серьезно?

– Я говорю о вере, а не о науке, – ответил Тархельгас, не отвлекаясь на парня и продолжая осматривать зал. Светом факела он выхватывал отдельные его куски, замечая все новые и новые детали. – Вот только местным порой плевать. Жилище уже начали обживать.

Именно поэтому улик было так мало, но охотник и не собирался искать ничего специфического. Лишь увидеть общую картину и понять направление, куда двигаться дальше.

– Скоро сюда вернутся.

– И что с того? – непонимающе спросил Джувенил, углубившись в зал. Он наконец поборол страх. – Это не их собственность.

– Балес, ты не у себя в столице. Здесь нет такого удобного понятия. И кто бы ни поселился тут, он попытается отстоять жилище.

«Попытается».

Джувенил по непонятным причинам обратил внимание именно на это слово. Сколько в нем было скрыто смысла. Они могут попытаться, но не преуспеть.

Пока он размышлял, Тибурон начал искать ответы, что оказалось не так сложно. Даже в бардаке тот замечал мелочи, укрытые от других.

Все произошло на первом этаже, в зале с очагом в центре.

Семейство сопротивлялось. Тщетно. Как минимум трое попытались дать им отпор, о чем говорили высохшие следы крови не стенах. Нападавшие быстро урезонили их, оставив в живых, пусть и ненадолго.

Чем больше Тархельгас наблюдал, тем больше видел. Голоса в голове перестали быть голосами, превратившись в картины прошлого. Стали обрывками тех событий.

Удары. Сломанная мебель. Покореженный угол тумбы, о который едва не разбили чью-то голову.

Сначала видения были обрывочны, но, продвигаясь по залу, вспышки становились целостными. Воображение, что раньше помогало ему дополнять скучные романы Высших в угоду Астисии, среди жестокости котлов нашло иное применение. Принесло свою пользу.

Хозяев не убили. Оглушили, избили, волокли силой и потом, судя по обрывкам той информации, что предоставил заказчик Ямы, повесили.

Охотник прошел дальше, за очаг, к стене, где раньше должен был стоять стол, но на его месте в свете факелов различил лишь четыре больших пятна крови, почти слившихся воедино.

Поистине зверское убийство. Даже по меркам котлов.

Вспышка прошлого тут же воссоздала в памяти картину. Четыре подвешенных тела. Первое, что увидели местные, решившие зайти сюда.

Тархельгас погнал прочь ненужное видение. Пытался проследить произошедшее поэтапно и лишь затем оценить все единым событием.

После того как хозяев оглушили, их протащили через весь зал, оставив позади тлеющий очаг. Следом в ход пошла веревка. Петля отдельно для каждого. Стянули на шее. Перебросили через балку. Медленно подняли над полом.

Он задрал голову вверх, подняв факел. Странно, но его глаза заметили лишь три зарубки от перерубленной веревки, а ведь пятен было четыре.

Пришлось проверить оба факта, но и теперь они остались неизменными. И в то же время это не было критичным для него.

Охотник представлял картину дальше.

Семью подняли разом или же одного за другим?

Вновь образ двух действий, которые были также неважны.

Как минимум двое были еще живы, когда их начали потрошить. Они дергались, кровь летела в разные стороны, обильно заливая пол и забрызгивая стены.

Стоял дикий крик.

Тархельгас едва ли не наяву услышал, как поток горячей крови водопадом рухнул, разбившись о стертые доски. Мгновенье пришлось отогнать от себя.