– Вам не помешает спутник, за которого не надо беспокоиться. А там, может, и пригожусь или же умру через лик-другой. И даже не придется слать весточку моей матушке. Она и без того записала меня в покойники.

– Значит, скудоумие тебе передалось не по наследству. Во всяком случае не от матери.

– Вы правы. Предположу, что вина лежит всецело на отце. Когда я собирался в долины, он сказал: раз так велит сердце и долг, то я должен пройти этот путь или погибнуть, стараясь.

Тархельгас не знал почему, но голоса в голове начинали верить парню. В чем-то он понимал его стремление сбежать из столицы, прочь от двуличия и лицемерия людей, продавших свое наследие. Охотник пришел к этому только сейчас, когда сам все потерял.

Его сгубила ложь.

Голоса в голове тут же узрели угрозы, вернув сначала частичку воспоминаний, а потом позволив прийти осознанию.

Взгляд упал на кинжал парня.

– Как, ты сказал, тебя зовут?

– Джувенил Балес.

– Сын Шатдакула Балеса?

– Да. Его первенец.

– Тебе было не больше трех зим, когда меня сослали. Прошло восемнадцать. Ты еще молод для Ахора Крамего.

– Вы, верно, путаете. Или же мой отец. Он всегда не прочь приукрасить свои истории.

– Шатдакул, – охотник повторил имя, вырванное из прошлого, невольно позволив голосам переключиться на новую жертву. – Никогда не знал, чего от него ожидать.

– Вы же дружили?

– Теперь не знаю, – честно ответил Тархельгас, после чего резко, если не сказать внезапно, отстранился.

Казалось, он просто потерял интерес к разговору и подошел к Таги, закинув на нее вещи. Надежность ремней заботила его почему-то куда больше.

Джувенил не знал, как себя вести и что говорить. Охотник словно забыл о его присутствии.

Вспоминал ли он прошлое? Или же слушал шепот голосов в поисках ответов?

С Тархельгасом нельзя было сказать наверняка.

– Вижу, никто не смог отговорить тебя от добровольного самоубийства. Не стану и я.

Охотник закрепил последнюю сумку и повернулся к Балесу.

– Готовь лошадь – и выдвигаемся.

1349 з. н.н. Теламутский лес. Столица государства Лагигард

Потратив все утро на поиски, Тархельгас все же оставил попытки найти свой кинжал.

Вчерашний вечер из серого тягучего тумана постепенно обретал в воспоминаниях очертания и форму, что с непоколебимым напором окончательно уничтожило последние призрачные надежды. Он не мог обронить кинжал касты ни в личной спальне, ни где-то еще.

Клинок забрала Астисия. Вопрос лишь в том, сделала она это сознательно или нет.

И все же Тархельгас не искал с ней встречи. Уж не сегодня точно. Однако чем дольше он тянул, тем лишь усугублялось его положение. За отсутствие кинжала касты могли наказать по всей строгости кодекса.

– Тархель, соберись. Где ты витаешь?

Шатдакул привлек его внимание, плашмя ударив клинком по тренировочному мечу.

– Не знал бы тебя – подумал бы, что ты кутил ночь без сна и отдыха, попеременно меняя женщин и выпивку. И в драку, смотрю, успел влезть. – Он сделал оборот меча, заведя его в атакующую позицию. – Становишься похож на нас, обычных людей.

– Ты прав лишь в том, что мой вечер и правда не задался. – Тархельгас выставил полуторный, едва заточенный клинок, приготовившись отразить нападение. – Сопровождал господина Бхайна на представлении Высших. Странно, но тебя я не видел.

Шатдакул не ответил, перейдя в атаку, первыми шагами набирая скорость и силу для замаха.

Тархельгас не стал встречать открытым блоком настолько мощный замах, а увел клинок в сторону, после чего решил зажать его сверху крутящим движением направляющей кисти и вспомогательной руки. Шатдакул перехитрил его. Сделал еще один шаг, да так, что смог ударить в живот навершием эфеса.

Ощутимо, но не смертельно.

– Откуда синяк? – Будущий глава касты Балес отошел от него для следующей позиции. – Влез в потасовку с нашими гостями?

– Они не гости, – выговорил Тархель, восстанавливая дыхание, не зная, что ответить. Он опять вспомнил о принцессе и вчерашнем вечере.

Настала его очередь нападать.

Начав с прямого выпада, атакуя колющим ударом, Тархельгас не завершил движение, переведя его в замах снизу. Блок Шатдакула. Затем переход в дугу сверху, два шага вперед и снова лязг клинков, который ни к чему не привел.

– Как отцовство? – они разошлись, и Тархельгас решил сменить тему разговора. – Уже привык?

– С рождения Джувенила прошло три зимы. Так что, думаю, да. – Шат атаковал не из позиции, как следовало, а без всякого предупреждения. – В общем, ничего сложного.

Тархельгас отошел назад, парировал, перенаправил свой меч из блока, перейдя в нападение, начав тем самым теснить Балеса.

– Всем заняты слуги, – продолжал он, отражая атаки, лишенные изящества и хитрости. – Я жду, пока тот подрастет, чтобы заняться им лично.

Шатдакул прервал атаки Тархельгаса, плашмя врезав мечом по бедру.

– Ты опять раскрылся. Сколько можно повторять?

– Я учту, – проговорил Тибурон, не обратив внимания на боль.

Юноши разошлись.

Если Тархельгас только заканчивал Ахора Крамего, то Шатдакул уже прошел этот этап становления мужчины, давно считаясь полноправным членом касты Балес. Ему было двадцать семь зим, и, зная, что престола ему не добиться, он не стал дожидаться, пока принцесса Астисия войдет в замужний возраст. Шат слился с девушкой не самого знатного дома и сделал это, руководствуясь чувствами, а не желанием повысить статус касты.

Он особо ничего не терял, так что был волен поступать необдуманно.

Следующая позиция.

На сей раз Шатдакул отнесся к Тархельгасу снисходительно и не стал проверять его защиту сложными пируэтами. Однако тот не смог как следует справиться и с ними. Либо слишком медленно, либо неумело. Он совсем не думал о бое.

Шатдакул сам не понял, почему его так это разозлило. И когда Тархель не воспользовался возможностью контратаковать, сам зажал клинок Тибурона и что было сил врезал кулаком ему в живот.

Юноша выронил меч и упал на колени, ловя ртом воздух.

– Балес! Тибурон! – их действия не остались без внимания одного из мастеров, наблюдавшего за свободным фехтованием. – Вас обучают искусству владения мечом, а не мордобою жителя долин. Ведите себя соответственно.

В тренировочном зале под руководством опытных наставников практиковались десять из двенадцати. Не было лишь Роданга, так как именно они сейчас стояли у власти, и наследника касты Дэрвернир, который готовился принять на себя обязанности отца. На тридцатой зиме в подобных тренировках не было необходимости.

Оставшиеся четыре пары каст никак не отреагировали на произошедшее, зная, чем им грозит заминка, вызванная невинным любопытством.

– Сегодня, ты сражаешься хуже обычного. – Шатдакул протянул ему руку, помогая подняться. – Хотя, казалось, куда бы дальше. Ты и так чуть ли не последний из двенадцати, что касается меча.

– На твою беду, – Тархельгас встал, подобрав клинок, – статус касты не зависит от одного фехтовальщика. Иначе ты был бы вторым.

– Истинные победы одерживаются в одиночку.

– Только они имеют мало общего с мечом и боем. В сражении же тебе все равно понадобится армия. А я всегда могу прикрыться девизом нашего рода.

– Жизнь превыше всего, и вы ее защитники, – проговорил Балес. – В бою слова не помогут, каким бы ни был острым твой язык.

Тархель давно знал Шатдакула, и даже, можно сказать, они с ним дружили. Именно поэтому тот не держал на него зла. Шат пытался обучить его, в то время как он мог думать только об Астисии.

Так что побои были полностью заслужены.

Тренировку следовало продолжить. Тархельгас как раз отдышался.

Они не успели встать в новую позицию, когда двери в зал внезапно отворились. Словно юноша вновь пропустил очередной удар Шатдакула.

К ним явилась королевская стража, состоящая из людей касты Роданга. Десять человек во главе с капитаном. При их появлении звон мечей тут же прекратился. Никто толком не понимал, что происходит.