Сегодня звено работает на Троещине. Первый раз. Хотя от старых контроллеров, моих наставников, доводилось слышать, что это самое грязное место города. И самое криминальное. Получаем наряд, покупаем штрафные квитанции. Напарник в это раз мне попался какой-то скользкий, неприятный. В душе испытывала к нему некоторую неприязнь. Бывает же такое! Человек тебе вроде ничего плохого пока что не сделал, а ты его не воспринимаешь. Но мне не приходится особо выбирать. С кем поставят, с тем и работаю. Но почему-то на душе было неспокойно. День прошел более-менее без особых неприятностей. Однако внутреннее беспокойство не утихает, а наоборот, становится больше и больше, захлёстывает всю душу. Все больше и больше.

Начинает вечереть. Мы проверяем «полтинник», как ласково назвали пятидесятый маршрут троллейбуса. Едва войдя в салон, ощущаю что-то неладное. Воздух, как мне показалось, был словно наэлектризован. Точно перед грозой. «Это, наверное, показалось от усталости!». – Попыталась себя успокоить. Настороженно осматриваюсь. В салоне было не слишком людно. Напарник заходит на заднюю площадку. Свою часть салона проверяю быстро. Останавливаюсь напротив пассажира. Он был не один, а в компании с девушкой. Яркая, можно сказать боевая раскраска. Броская помада, жирно выделенные глаза. Татуированные брови. Распухшие от ботокса губы. Слишком короткая, по моему мнению, юбчонка. Может, ночной мотылек? А, впрочем, нет. Я могла ошибаться. Мода в наше время такая непредсказуемая.

– Здравствуйте! Киевпасстранс, контроль. Прошу ваши проездные документы! Девушка протянула билет. Я собиралась его посмотреть на наличие компостерной отметки. Но тут случилось непредвиденное. Парень довольно грубо хватает меня за руку.

– А где ваша форма?

– Нам еще не пошили. Достаточно, что у меня есть удостоверение и жетон. Я попыталась освободить руку, но не тут-то было. Парень схватил меня за вторую руку.

– Все это можно купить на блошином рынке! Мне хорошо известно, как в наше время эти побрякушки делаются! Мошенница, людей грабить собралась?

– Отпустите, мне больно! – Взмолилась я. Но он меня не слышал, а продолжал выкручивать руки. Словно перед ним была не я, а кто-то другой. Я заглянула в его глаза, и ужаснулась. Это были глаза мертвеца. Зрачки заполнили почти весь глаз. Они были неподвижны. И абсолютно пусты, без единого проблеска жизни. – Отпустите руки, мне больно! Я слабая женщина! Да вы мне сейчас кости сломаете! – На глазах выступили слезы. Но с таким же успехом могла просить пощады у голодной акулы. Или вымаливать милостыню у мраморных статуй. Я напряглась всем телом. И с отчаянием попавшего в силки зайца попыталась вырваться. Но бесполезно. Хватка была железная. Видно, спецназовец в отставке. Вырваться было бесполезно. Я с надеждой посмотрела в сторону средней площадки. Может, мой напарник мне поможет? Придёт на выручку? Но нет. Мои надежды были напрасны.  Они разбились, как морская волна о скалы реальности. Он, заметив, что у меня неприятности, благополучно выскользнул на остановке. Бросил меня одну, без поддержки, на произвол судьбы. Пассажиры застыли, уподобившись египетским сфинксам, или мумиям. Всё ясно, точно Божий день, что помощи ждать не от кого. И неоткуда. В затылок словно кто-то подул ледяным дыханием. Слезы застилали глаза, и я почти ничего не видела. Боль в руках была нестерпимой. Еще немного, и мои кости не выдержат. Хрустнут, словно спички. Увы, помощи ждать неоткуда. Весь мир внезапно потускнел, и я взмолилась. «Господи, хоть ты мне помоги!».  И Бог меня услышал. Ко мне подбегает мужчина в военной форме. Его голос прозвучал резко, холоднее льда.

– Рядовой Оверченко! Смирно! Немедленно отпустите гражданское лицо при исполнении служебных обязанностей! Видно, в голове хулигана что-то переключилось. Военная дисциплина сработала безотказно. Он отпустил мои руки, вытянулся перед мужчиной в струнку.

– Есть, товарищ полковник! Военный ухватил его за руки. А мне многозначительно кивнул в сторону выхода.

– Беги! Беги, если хочешь жить! Мне дважды повторять не пришлось. Я пискнула, как перепуганная мышь, которой наступили на хвостик.

– Спасибо! И выскочила на остановке. Сердце билось так, будто пробежала стометровку, спасаясь бегством от хищника. Можно было успокоить нервы, выкурив сигарету. Но, к счастью, не курила. Только там я вдохнула свежего воздуха побольше, и оперлась разгоряченным лбом к холодному столбу. А потом посмотрела на руки. На моей нежной коже проступали багрово-синие пятна. Перевожу взгляд, полный благодарности, на вечернее небо, тихо прошептала:

– Благодарю тебя, Господи, что так всё обошлось! А могло быть намного хуже.

Суха теория, мой друг! Но древо жизни зеленеет! – Как давно сказал кто-то из великих мыслителей. Так что теоретическая часть осталась позади. Начиналась реальная работа на линии, или практика. В тот день меня прикрепили в шестой бригаде. Дали задание, показали напарников. Как говорится, в добрый путь. У меня после работы в супермаркете «Велика кишеня» осталась зеленая жилетка, внешне очень похожая на кондукторскую форму. Разве сто без надписи «контроллер –кондуктор». Чтобы не вызывать град банальных фраз: «А где ваша форма?», накинула поверх кофточки. Получилось довольно сносно. В карман положила удостоверение. Как сейчас помню, проверяли 99 маршрут. Я, заходя в салон, в дверях столкнулась в парнишкой дет двадцати двух, может, двадцати трех. Ну, ничего, вроде бы особенного. Может, человек замечтался, и боялся, что автобус проедет нужную остановку. А потом ему идти целую остановку лишку. Я оглянулась. Но интуиция подсказала, что не просто так парнишка меня толкнул. Наступило время проверять салон. Я сунула руку, и внутренне помертвела. На лбу выступили мелкие бисеринки пота, а во рту пересохло. Мое удостоверение, моя визитная карточка контролера. Оно исчезло, точно растворилось! Обессилено падаю на сиденье. И сдавленно простонала:

– Карманник.

– Что карманник? – Насторожился мой наставник.

– Карманник потянул мое удостоверение.

– А ты выйди, да посмотри внимательнее. Оно ему не нужно. Может, где на остановке бросил в урну. Я так и сделала. Обливаясь потом, добросовестно обыскав все мусорные урны. Но, увы, ничего дельного там не увидела. Кроме кучи мусора и пустых бутылок. Сев около последней урны, расплакалась, вытирая слезы рукавом куртки. Около меня присел мужичок лет сорок. Он участливо сунул мне салфетку.

– Чего случилось? Кошелек увели?

– Да если бы кошелек! Там всего десятка была. На обед. А так намного хуже! – Я всхлипнула, вытирая слезы салфеткой. – Служебное удостоверение.

– А кем ты работаешь? Кондуктором? – Он кивнул на мою зеленую курточку.

– Нет, не кондуктором. Линейным контролером. И теперь с меня внимут приличный штраф. Мне совсем нечего будет получать. Чем тогда смогу заплатить за квартиру и купить ребёнку еды? Мужичок хитро улыбается.

– Успокойся. Все будет хорошо.

– Да, ваши слова да Богу в уши! – Я расстроено вздохнула, вынимая мобильник. Бригадир, выслушав то, что случилось, отправил меня в управу. Там, уже сидя за столом, собираюсь с духом писать объяснительную. В комнату не заходит, а буквально врывается наш бригадир.

– Отложите вашу ручку. Объяснительную писать не нужно. Вы просто родились под счастливой звездой!

– Не поняла? – Растерянно пробормотала, откладывая ручку в сторону.

– Ваше удостоверение нашли в салоне 99 автобуса. Езжайте, заберите. – Он продиктовал бортовой номер.

– Как нашли? Я весь салон просмотрела. Даже под сиденья заглядывала. Не было его. У меня карманник его выбил из кармана!

– Наверное, пожалел вас. Да и подкинул.

Я обратно вернулась работать на линию. Да, действительно родилась под счастливой звездой, что все так разрешилось. Мне крупно повезло, гроза в виде крупного штрафа пронеслась мимо, только дохнув на меня холодом. Можно сказать, что отделалась легким испугом. Кондукторша как раз собиралась уходить на обеденный перерыв. Она отдала мое удостоверение.