—Я в этом не участвую, — отрицательно качаю головой, тут же встретившись взглядом с ледяными глазами матери.

—У тебя нет выбора, — произносит она безапелляционным голосом. — Расставь стаканы, — меняет тему, возвращаясь к готовке.

Открываю рот, чтобы возразить по поводу ужина, но краем глаза вижу, как Томас спускается со второго этажа, и решаю, что закатить скандал при нём будет очень глупо с моей стороны; а мужчина и так, наверное, думает, что я недалекая. Откладываю свои претензии на потом и молча иду к шкафу, достаю оттуда четыре стакана.

— Кристофера на ужине не будет, — говорит Элиза и поворачивается к своему возлюбленному, мягко произнося: — Ужин скоро будет готов.

Ну и зачем я решила поесть сегодня в компании этой семейки? Без Шистада ужин будет ещё хуже, чем с ним, но отступать поздно. Придётся вытерпеть двадцать минут гнетущей атмосферы наедине с матерью и Томасом.

Ужин для меня проходит отвратительно: мама обсуждает с Шистадом-старшим дела, включая завтрашний ужин, при этом иногда поглаживая его руку. Вместе они пьют вино, в то время как я вынуждена давиться водой. Кусок в горло не лезет, поэтому решаю просто развезти всё по тарелке и благополучно ретироваться в спальню. Мама не успевает попросить меня помыть посуду, хотя сама и не хочет этого делать, но я так стремительно спускаюсь в комнату, что у неё не остается шансов.

В субботу ближе к вечеру я сижу за ноутбуком, изучая информацию о французских художниках. Мать заходит в комнату и недовольно говорит:

— Когда ты начнешь собираться? Я не хочу из-за тебя опоздать.

— Я никуда не иду, — полубоком повернувшись к ней, отвечаю я, давая понять, что не собираюсь участвовать в этом «семейном» цирке.

Мама хмурит тонкие брови, явно раздражаясь из-за моего протеста, и пересекает порог, подходя ближе ко мне. Вид у неё угрожающий, видимо, злится, потому что всё идет не так, как она планировала, но уступать я не намерена.

— Я ещё вчера сказала, что это не обсуждается, — цедит она, скрестив руки на груди и прожигая меня взглядом.

Подобно ей смотрю в ответ, давая понять, что меня абсолютно не впечатляет её «не-беси-меня» лицо.

— Немедленно собирайся! — говорит она эмоционально, но берёт себя в руки, при этом глубоко втянув воздух через нос. — Ева, я не хочу скандала.

Моё имя она произносит на норвежский манер, меняя начальную гласную на «э», что ещё раз подтверждает тот факт, что она совершенно меня не знает. Отец знает, что я предпочитаю вариант с мягкой «е», но, возможно, Элиза намеренно игнорирует это.

— Я тоже не хочу скандала, поэтому и не иду, — парирую я, напуская на лицо равнодушие и спокойствие. Просто так ей меня не взять. — Я только выздоровела и ходить на какие-то ужины совершенно не в моих планах.

Глаза матери излучают обжигающий холод, а уголки рта дрожат в улыбке, выдающей её полное негодование из-за моего непослушания.

— Если ты сейчас же не начнёшь собираться, я накажу тебя, — выдаёт она, покусав губу, видимо, не придумав более веского аргумента.

Я прыскаю от смеха, не сдержавшись, но тут же принимаю серьёзный вид, выгнув правую бровь.

— Ты это сейчас серьёзно?

Мать понимает, что начинает сдавать позиции, но проигрывать она не рассчитывает, поэтому слегка приподнимает подбородок, чтобы смотреть на меня сверху вниз.

— Я повторяю последний раз: собирайся! — её голос срывается из-за рвущейся наружу злости, а глаза холодят мне кожу в районе переносицы.

Я откидываюсь на спинку кресла и возвращаюсь к ноутбуку, решив проигнорировать её выпад, но это оказывается ошибкой с моей стороны, потому что женщина, словно коршун, подлетает ко мне и резким движением хватает за волосы, слегка потянув на себя. Я дёргаюсь от неожиданности и кричу:

— Ты совсем из ума выжила? — хватаю её за руку, пытаясь заставить отпустить волосы, но Элиза в порыве гнева совсем не контролирует себя и тянет мою голову на себя с новой силой. — Отпусти, — пищу я, чувствуя, как болит в районе корней, а шок и неверие в происходящие отдают быстрым сердцебиением в груди.

— Что здесь происходит? — с интересом заглядывает в комнату Шистад, слегка перегнувшись через порог.

Элиза тут же отскакивает от меня, выпустив волосы, и судорожно начинает поправлять причёску, бросив взгляд на Криса. Парень выглядит невозмутимо, как будто не он только застукал мою мать за рукоприкладством.

— Все хорошо, — откашлявшись, произносит мать, понимая всю невыгодность своего положения. Она поправляет юбку своего кремового платья и поворачивается ко мне, ровным тоном повторяя недавние слова. — К шести будь готова.

Я ничего не отвечаю, приглаживая слегка растрепавшиеся волосы. Я так зла, что как дикая кошка могу броситься на мать, но та спешит удалиться, напоследок сказав парню:

— Отличный костюм.

Стук её каблуков по лестнице оповещает о том, что её вмешательство в моё личное пространство закончилось, и я тяжело выдыхаю через нос, чувствуя, как всё внутри закипает от негодования.

— Вот это у вас тут потасовки, — выдает Крис, криво усмехнувшись. — Минус одна фантазия.

—Отвали, — грублю я, обернувшись на парня. — И ты туда же?

Я рассматривая его черный костюм и белую рубашку, верхние две пуговицы которой расстёгнуты и открывают вид на белоснежную кожу шеи и выемку ключиц. Волосы у него слегка зачёсаны назад, но некоторые пряди всё равно ниспадают на бледное лицо. В костюме и без синяка он выглядит прилично и даже симпатично, но я тут же отвожу взгляд, чувствуя, как Шистад рассматривает моё лицо.

— Проще согласиться, чем остаться без волос, — намекает брюнет, ухмыляясь.

— Ты что-то хотел? — с иронической улыбкой интересуюсь я, всё ещё не поднимаясь с места.

— Будь я на твоем месте, я бы поторопился, — указав на запястье, где должны быть часы, произносит Шистад, уперевшись спиной в стену.

Я бросаю взгляд на время в углу экрана ноутбука и понимаю, что мне и правда нужно спешить, чтобы вновь не попасть под горячую руку матери. Нехотя поднимаюсь со стула и иду по направлению к шкафу, чтобы выбрать что-то подходящее для ужина.

— Что наденешь? — спрашивает Шистад, слегка подавшись вперед и рассматривая содержимое моего гардероба.

— Не твоё дело, свали, — бросаю через плечо, отодвигая вешалки с неподходящими нарядами. Замечаю прекрасную черную ткань и ощупываю одежду, а мой внутренний демон слегка приподнимает голову и удовлетворённо кивает. — Мне нужно переодеться, — с нажимом говорю Шистаду, при этом улыбаясь уголком рта. Чувство мести подогревает органы внутри и заставляет настроение подняться на пару ступеней. Она сама хотела, чтобы я пошла, так пусть получает.

— Я не против, — самодовольно заявляет парень, глазами пробегаясь по моему телу, отчего меня передёргивает.

— Уходи, — грубо говорю я, на что парень поднимает руки, признавая своё поражение, и выходит из комнаты, оставляя дверь открытой.

Выуживаю шёлковую черную ткань из шкафа, с удовлетворением представляя лицо матери, когда она увидит мой наряд, и демон в душе радостно хлопает в ладони. Снимаю с себя домашнюю одежду и надеваю чёрный лифчик, натягивая сверху кофту со свободными руками-фонариками. Декольте не слишком глубокое, но в дополнении с открытым животом выглядит очень эффектно. Облачаюсь в черную длинную юбку, которая выгодно обтягивает формы, а разрез до середины бедра демонстрирует бледную полоску кожи правой ноги. Подойдя к столу, достаю косметичку и зеркало: маскирую синяк и рисую аккуратную стрелку, слегка подвожу губы помадой оттенка «мускатный орех» и убираю волосы в небрежный пучок, выпустив несколько прядей. Весь процесс занимает у меня практически сорок минут, что ещё больше радует меня, ведь для переодевания времени не остаётся. На ноги обуваю босоножки, а сверху накидываю кремовый плащ, надеясь, что не замерзну, ведь одета я явно не по погоде, но месть того стоит. Последний раз разглядываю себя в зеркало, оставаясь довольной, и запахиваю полы верхней одежды, чтобы оставить наряд сюрпризом вплоть до ресторана. Когда поднимаюсь наверх, то вижу, что все уже стоят у входа, ожидая меня. Я тщательно игнорирую раздражённый взгляд матери, даже не скользнув по ней глазами, и встаю отдельно ото всех, скрестив руки на груди.