Драко потер подбородок и откинул газету на дальний угол стола. Он знал Гермиону Грейнджер с одиннадцати лет, и та аристократичная особа на фото совершенно точно ею не являлась. Малфой помнил её вьющиеся непослушные волосы, вздернутый подбородок, сжатые губы, угловатые тяжёлые ботинки и плотную школьную форму, застёгнутую на все пуговицы. Он знал, что Грейнджер ненавидит быть в центре внимания, откровенничать с незнакомцами и говорить глупости.

Малфой откинулся на спинку своего кожаного кресла и прикрыл глаза, размышляя. Он сидел в своём кабинете, прибыв на работу раньше обычного, и теперь глубоко пожалел об этом. Двойной эспрессо уже успел остыть и потерять свой притягательный вкус, кружка с кофе покоилась на краю стола. В его кабинете пахло хвоей и горным снегом, воздух приятно щекотал лёгкие. Сквозь открытые жалюзи в комнату проникал золотистый свет утреннего солнца, полосками отражаясь на бежевом полу. Этаж медленно наполнялся сотрудниками, отчего за дверью стоял тихий гул, свойственный началу работы.

У Драко внезапно разболелась голова, он невербально наложил заглушку на комнату и закинул ноги на край стола рядом с остывшим кофе. На гладкой поверхности лежало несколько бумаг, которыми он собирался заняться утром, но теперь они только раздражали взгляд. Взор снова упал на фото, где Грейнджер старательно растягивала губы в улыбке. Малфой скомкал бесполезный кусок бумаги и бросил в урну.

Он поднялся со своего места и открыл окно, впуская в комнату холодный декабрьский воздух. Сама мысль об этом интервью бесила Драко, и он не собирался читать это. Конечно нет.

7 декабря, 13.07

Драко встал, предварительно сложив бумаги в ровную стопку, и задвинул стул. Взглянул на наручные часы и вышел из кабинета, запечатав дверь заклинанием. Офис был наполовину пуст – сотрудники ушли на обед. Он вошёл в лифт и нажал на первый этаж. На руке у Драко покоилось его чёрное кашемировое пальто. Лифт остановился, и Малфой увидел сквозь железную решётку женскую фигуру, облачённую в голубое платье.

Драко отодвинул решётку, предлагая девушке войти, и тут же пожалел об этом, увидев бледное лицо Грейнджер прямо перед собой. Она не была накрашена как на том фото в Пророке, а волосы своевольными кудрями ниспадали до середины спины. Она кивнула Малфою – в знак приветствия или в знак благодарности – и вошла внутрь. Драко повернулся к ней спиной и смотрел прямо в стену, чувствуя, как раздражение зудит на кончиках пальцев. Он хотел повернуться и сказать ей что-нибудь гадкое: про интервью и напускной лоск, но Малфой упорно молчал, дожидаясь, когда сможет оказаться на расстоянии более метра от Грейнджер.

Гермиона, впрочем, тоже молчала, разглядывая носки своих зимних ботильонов. В одной руке она держала свое бежевое пальто, а в другой сумочку, которая никак не вязалась с образом элегантной леди.

Малфой подумал, что это так по-грейнджеровски: одеться с иголочки, но взять первую попавшуюся сумку и даже не взглянуть на свои волосы перед выходом. Это было похоже на неё. А та девушка, что красовалась на первой полосе Пророка, была её копией, неудачным двойником. Драко стало интересно, что же подтолкнуло Грейнджер дать это чёртово интервью. Он не следил за её жизнью и не знал, какие изменения она претерпевает, но у Грейнджер однозначно была какая-то причина ступить на эту зыбкую почву публичности.

Малфой уже собирался повернуться и задать вопрос, который с самого утра вертелся у него на языке, но лифт щёлкнул и остановился на нужном этаже. Драко отодвинул решётку и пропустил Грейнджер вперёд. Несколько секунд он наблюдал за её походкой, которая никак не вязалась с этими ботильонами и платьем, а затем решительно отвернулся и зашагал в противоположную сторону.

7 декабря, 13.30

Драко всегда обедал в одном и том же месте. Небольшой ресторанчик, расположенный в следующем квартале, был достаточно немноголюдным, чтобы там оставалось свободное место в час-пик, но зато ухоженным и чистым. Здесь подавали вкусные стейки и итальянскую пасту, варили неплохой кофе и всегда был зелёный чай.

Официант встретил Малфоя улыбкой и провёл его к столику у витражного окна – место, которое обычно занимал Драко. Молодой человек принял у него заказ и поспешно ушёл на кухню. Драко рассматривал открывшийся ему уголок Лондона – недавно выпавший снег смешался с грязью и превратился в отвратительную мокрую субстанцию, отлетающую от колёс машин. Улицы были полны людей, которые слонялись взад-вперед по своим делам торопливыми шагами, чуть ли не переходя на бег.

Сбоку снова материализовался официант со стаканом негазированной воды и протянул Малфою газету.

-Желаете утренний Пророк?

Драко молча уставился на парня. Тот всё ещё держал в руках газету, его пальцы были как раз на том месте, где было лицо Грейнджер. Малфой взглянул на этот нелепый заголовок и скривился, ощущая прилив раздражения.

-Нет,-рявкнул он, на что официант кивнул и удалился.

Обед был испорчен, несмотря на то, что стейк был в меру прожарен, но не пересушен, а салат свежим и хрустящим.

7 декабря, 17.58

Малфой сложил бумаги в стопки, наклеив на одну из них стикер с напоминанием о необходимости отнести это в отдел на третьем уровне, сунул перо и чернильницу в ящик в своём столе и задвинул стул. Затем стянул с вешалки пальто и надел его, поправив ворот у зеркала. Взглянув в окно, он обнаружил, что на улице крупными хлопьями валит снег, которые обещал превратиться в грязь часом позже. Заперев свой кабинет, Малфой прошёл к лифту, где уже стояли несколько сотрудников. Две молодые девушки о чем-то тихо перешёптывались между собой. Драко закрыл решётку и лифт пришёл в движение.

-…да, я прочитала это утром,-уловил Драко краем уха слова одной из девушек.

-Кажется, в её жизни не лучшие времена,-заметила другая, в её голосе послышались нотки сочувствия.

-Говорят, она вела себя просто отвратительно в школе, так что поделом ей,-снова ядовито отозвалась та.

-Подумать только – героиня Войны!-поддержала вторая.

Драко вздрогнул, услышав последние слова. Он показательно кашлянул и оглянулся на сотрудниц, они тут же замолчали.

Малфой чувствовал себя ужасно. Грейнджер была настолько назойливой, что была в его жизни, даже если непосредственно не присутствовала при нём. Весь день Драко мучился, потому что буквально каждый говорил об этом чертовом интервью, будто это было какой-то эпидемией, золотой лихорадкой.

Когда Малфой выскочил на улицу – даже не попрощавшись с коллегами, то все ещё шёл снег. Драко не любил снегопад, но решил, что ему стоит пройтись на свежем воздухе и выпустить пар, прежде чем аппарировать в свою квартиру.

Драко неспеша шёл вдоль улицы и думал о том, что преследовало его весь день – о Грейнджер. Что подтолкнуло её дать это чёртово интервью, было для него загадкой. Грейнджер никогда не стремилась притягивать к себе внимание какими-то грязными методами – только ум и природное любопытство. Драко не мог сказать, что знает всю её подноготную, но и она не была для него каким-то феноменом.

Привычное недовольство завибрировало под кожей, и Малфой свернул в сторону бара, наплевав на то, что сегодня была среда, и завтра ему нужно снова прийти пораньше, чтобы закончить работу. Паб был полупустой. В помещении горел приглушённый свет, пахло сыростью и пивом. Малфой прошёл к барной стойке и заказал огневиски – бармен принял заказ кивком головы и наполнил бокал. Безразличным взглядом Драко осмотрел темное помещение, подмечая несколько согнувшихся за дальними столами “завсегдатаев” и залпом осушил свой стакан.

7 декабря, 22.49

Малфой аппарировал за квартал до своего дома, с удивлением обнаружив, что его всё-таки не расщепило, несмотря на то, что он был в стельку пьян и еле стоял на ногах. Улица была безлюдна, и Драко вяло плелся наверх, иногда приваливаясь к стене и переводя дыханием, из-за которого в воздухе образовывался клубок пара. Спустя мучительных полчаса он всё-таки добрался до нужного дома и остановился у входа в подъезд. К этому времени снегопад прекратился и теперь пятидюймовым слоем лежал на земле и ступенях. Драко сунул руку в карман пальто, выуживая ключи, которые тут же выскочили из его ладони и, громко звякнув, приземлились на пол, утопая в снегу. Малфой опустился на корточки начал шарить руками в поисках потерянного предмета. Его нетрезвый взгляд наткнулся на свёрнутый, торчащий из сугроба, кусок газеты. Позабыв о ключах, Малфой вытянул экземпляр утреннего пророка. Значительная часть размокла и буквы расплывались, но лицо Гермионы все еще сдержанно улыбалось на колдографии. Драко разлепил склеившиеся страницы и заглянул на нужную страницу, где была ещё одна колдография. Гермиона стояла, сложив руки на груди и хмурилась – между её бровей образовалась характерная складка, а губы были поджаты. Это выражение её лица было знакомо Драко – она всегда смотрела так, когда собиралась кого-то отчитать за мятую рубашку или ей не нравились слова собеседника. Малфой вгляделся в изображение, а затем опустил глаза на текст, пытаясь сфокусировать взгляд на расплывающихся буквах.