– Смешной мальчик, он мне нравится. Так что там по поводу усов Гуталина? В каком они еще месте имеются?

Ген-фон Геев вальяжно покачивался на стуле, изредка поглаживая китель своего черного костюма, и смотрел в глаза Адольфа.

Адольф не мог выдержать проницательный взгляд голубых бирийских глаз фон Геева, которые напоминали все чистые озера Бирмании. Он в смущении начал смотреть вниз, на свои белые лакированные берцы.

– Гер фон Ге…– Не успел договорить Гитлер. Его перебил Геев.

– Зови меня,– он поднялся со стула во весь рост. Форма генерала сидела на нем лучше всех солдат мира. Фигура фон Геева являлась примером каждому мальчишке, который увлекается спортом. Каждая женщина, да что там женщина, каждый МУЖЧИНА Бирмании желал увидеть его без одежды. Его мощную и квадратную, словно баррикады славянских воинов, грудь; пресс, похожий по форме на кубики кускового сахара; мощные руки, которыми он каждый вечер душил свой маленький «небельверфер»…

Гер фон Геев подошел к Адольфу, пальцем поднял его подбородок и, посметрев в выпуклые глаза фюрера, произнес:

– Зови меня ЕРЖАН.

Их губы становились всё ближе. Адольф чувствовал жар изо рта фон Геева. Его ноги начали трястись и он прошептал:

– Твой стояк!

Гер фон Геев посмотрел на него и неуверенно переспросил:

– Мой…стояк?

– Ержан, проснись, твой стояк опять пробил дыру в матраце! – Прокричал кричал Адольф уже на чистом славянском языке. Его лицо расплылось и преобрело черты сослуживца по санитарной части, рядового Пахома.

Окончательно проснувшись, Ержан Геев решил оценить обстановку: он лежал на матраце пузом вниз, поэтому его тело, кроме пуза, находилось около метра над матрацом. Посмотрев вниз, он увидел лужу из своей слюны на подушке и попытался до нее дотянуться, чтобы стереть, но из-за большого расстояния, его руки просто не смогли достигнуть цели.

– Снова поднимать мобильный отряд, чтобы тебя снять с кровати! – Прокряхтел Пахом и набрал номер дежурного по бригаде.

– Да, снова Геев,– говорил Дэнсер Пахом в трубку.– Да, снова стояк. Только давайте в этот раз аккуратнее, а то вчера слишком шустро выкручивали его член из матраца и пришлось весь белок, который вы надоили, отдать каличам, напиздев, что это сметана из столовой. Да…да…принял. Ждем.

Спустя 1 час и 24 минуты, Геева наконец привели в положение сидя. Еще 20 минут потратили на то, чтобы спрятать «свистун» Ержана в штаны.

– Снова снилось, что ты начальник рабочего лагеря для пленных ? – Спросил Пахом у Геева.

– Да,– с улыбкой произнес Ержан и его «свистун» снова стал твердым.– СЛАВЯНИСТЫ ВПЕРЕД!

Пахом покрутил пальцем у своего виска и пошел в другой конец комнаты, уткнувшись в телефон с расширенными мультимедийными возможностями.

– Как же он ебнулся со своей идеей национальной идентичности. Благо, что я нормальный. – Прошептал Дэнсер и запустил приложение Тик-Ток на смартфоне.

– Привет, моя самая лучшая подписота!– Внезапно крикнул Пахом. – Сегодня я вам покажу новый танец из Фортнайт.

Глава 3

ОРигинальный патимейкер

Треск поленьев в камине, теплое полушерстяной одеяло размером 230х150 см. и какао с зефиром согревали его в этот холодный весенний вечер. Волосы на ногах уже были уложены гладкой шевелюрой и давали больше тепла. В большой кладовой 66 роты было темно, и лишь блики огня очерчивали силуэт мощной фигуры.

Старший прапорщик Сосочкин раскрыл лист бумаги А4 и направил на свет от камина. На листе большими буквами была выцарапанна фраза: «Я НЕ ПОЙДУ ЧИСТИТЬ ТОЛКАН».

– ОЧКИ ДО ДЕМБЕЛЯ! – Взорвался воплем старший прапорщик. Он был болен синдромом старшины, который характеризуется частыми упоминаниями очек (то бишь туалетов) и внезапной агрессией.

В его стеклянных глазах отражалось пламя камина. Он продолжил читать:

« Товарищ старший прапорщик Сосочкин, меня зовут Дэнсер Пахом и я пишу вам это письмо, чтобы вы поняли, кого потеряли отдав меня в мед.пункт. Послав меня фразой «ИДИ НАХУЙ, СОЛДАТУШКА!», вы определили мое будущее в армии. Я очень долгое время искал тот самый ХУЙ и никак не мог найти, пока не настал тот день. После обеденного щема, я, как всегда, включил ролик Мистера Макса на Ютюбе. Внезапно появившаяся реклама Тик-Тока ввела меня в замешательство. Сначала было отторжение, я плакал. Потом мне захотелось попробовать. Так, для прикола. Поржать. Одному. В туалете, чтобы никто не видел. Не буду тянуть и скажу сразу – в туалете я просидел три часа записывая видео под песни из аниме. Потом начались совместные работы с другими долбаёб… юзерами. И в итоге, я дошел до танцев.

"Это было круто, хоть младший сержант Сасперов часто пиздил  меня коляской Геева за такой досуг. Но я хочу сказать вам спасибо. До встречи в Тик-Ток. Мой ник @twerk-hunter».

Пламя камина почти угасло и огонь бросал еле видимый свет на лицо Сосочкина. Он долго смотрел на тлеющие угольки и размышлял. Рука с письмом стала медленно сжиматься и смятая бумага полетела в камин. Вновь появившееся пламя вспыхнуло до потолка и в холодной кладовой  раздался душераздирающий крик:

– НА ОЧКИИИ!!!

Глава 4

Ты кто?

Скрип двухколесной электроколяски на которой Геев передвигался последние полгода в армии из-за того, что набрал, по его же словам, «чуток» лишнего веса, разносился по всему коридору.

–Да…Нужно завтра продолжить бегать, – шептал сам себе Геев, направляя коляску в сторону столовой санитарной части. – А то давно не играл в Сабвэй Серфрес. Пора ставить новые цели. Именно так я подниму СЛАВЯНСКУЮ НАЦИЮ С КОЛЕН!

Добравшись до столовой, он сначала не мог пробиться внутрь. Слишком жирный.

– Этот вход, что, только для детей,блять? – Завопил он.

– Ержан, – кричал ему из столовой водитель-срочник медпункта Игорь ДваЦента. – Мы уже ради тебя все двери превратили в ворота. Худей, сука!

Отьехав назад, Геев максимально быстро раскрутил колеса на своей электроколяске и пробил вход в столовую.

Забуксовав на чем-то твердом, он наконец-то подьехал к своему столу,

– Блядские условия в этой вашей армии. ПРЕЗИДЕНТ ОБЕЩАЛКИН, БЛЯТЬ, ВИНОВАТ. СЛАВЯНСКУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ ИДЕЮ ПОГУБИЛ! ВСЁ РАЗВАЛИЛ!

– Ержан, – прошептал ДваЦента.– Ты калича раздавил насмерть.

Геев повернулся в сторону входа в столовую (из-за споюснувшихся от большой скорости и веса Ержана колес у него на это ушло 15 минут). На полу, в куче обломков от дверного проема, лежал полненький мальчик с раздавленной головой.

– Будто арбуз упал на пол, – прошейтал Геев. – Его не трогать! Утром доем.

– Мааааальчишечки! – Послышался голос Сквиртвекова, который стоял у входа и обнимал за плечи КРАСИВОГО И СЕКСАПИЛЬНОГО молодого человека.

Все повернулись на зов польского каптера. Кроме Геева. Он только начал разворачиваться.

– У нас новый любитель долбиться в жо… ой, хи-хи-хи,– засмущался Витчалка.– Я хотел сказать – новый калич.

Все пристально сверлили глазами нового больного. ДваЦента прищурился, потому что почувствовал запах собственного соленного пота, который выделялся из желез, когда Игорь начинал волноваться; Дэнсер Пахом направил телефон с прямой трансляцией в тик-токе, в сторону нового калича.

– Кто это? – Спросил ДваЦента вытирая слезящиеся от вони глаза.

– Кто это? – Спросил Пахом, показывая подписчикам танцы из Фортнайт.

Сквиртвеков пилил вожделенным взглядом больного.

«Ох, это он. Это тот самый сексуальный солдат Славянской армии, про которого мне писали в паблике «Цитаты Великих Гомосексуалистов», – кричал он в своей голове.– Тот самый, из штаба, который не стесняется ничего. Он будет моим».

Вслух он сказал совершенно другое:

– Представься, зайчик.

Новый калич поднял руку вверх и уверенно сказал:

– Всем привет. Меня зовут Витя Пилипкин.