Имеется даже целая смесь подобных «десертов» для немногих избранных обитателей отделения с еще более изощренными запросами. Стимуляторы, транквилизаторы, регуляторы настроения… что только не пожелает достопочтенный клиент или не пропишет его консультант. Поверьте знающему человеку: если вас не особо заботит декор или уровень обслуживания – это место стоящее. Предварительный заказ столика не требуется, но предупреждаю, что народу всегда полно, и если вы любитель «таблеток счастья» и ботулизма, то во «Флите» потчуют на любой вкус и кошелек.

Правда, пускают в это замечательное место только реально чокнутых, естественно.

В то воскресное утро, на следующий день после того, как нашли тело Кевина, я замечательно позавтракала яичницей-болтуньей, вскоре за которой последовали оланзапин и немного вкуснющего вальпроата натрия[19]. Пока Айлин и ее особо не разговорчивые помощники убирали грязные тарелки и кружки, я сидела в столовой с Ильясом (сэндвич с беконом и рисперидон), Лорен (сосиски, яичница, каша, лоразепам и клозапин), Шоном (тост и сертралин) и Донной (греческий йогурт, принесенный кем-то из посетителей, – неоткрытый – и ламотриджин).

– Просто офигительно! – Лорен ухватила своей мясистой ручищей проходящую мимо Айлин. – Давненько такого не пробовала!

– Рада слышать, – улыбнувшись, отозвалась Айлин.

Лорен восприняла это как намек и принялась распевать песнь во славу своего завтрака, но, к счастью, та оказалась довольно короткой, а потом просто сидела, насупившись, поскольку никак не могла подобрать рифму к слову «сосиски».

– А где Кевин? – спросил Ильяс.

Все уставились на него.

– Ах да, – сказал Ильяс.

Донна отодвинула от себя так и несъеденный йогурт.

– Полная дикость, правда?

– Ну да, не сразу в голове укладывается, – согласилась я.

– Я все равно думаю, что это он сам. – Донна потянулась на стуле, готовясь к нескольким часам безостановочной ходьбы. – Это так печально…

– Ошибаешься, – сказала я.

– Тебе-то откуда знать? – спросила Лорен.

– Есть откуда. Я уже поговорила с одним из детективов.

– Не свисти, – презрительно буркнула Лорен.

Шон разрыдался, закрыв руками лицо.

– Все нормально, что ты расстроен, – сочувственно произнесла я. – Тебе нужно выплакаться. Выпустить это из себя.

Лорен ухмыльнулась.

– Он всегда выпускает это из себя. Обычно прямо под столом. Или это Кевин?

Покачав головой, я показала подбородком на Шона.

– Серьезно? Думаешь, это нормально отпускать такие вот дурацкие шуточки, когда у него друга убили?

– Кого убили? – встрепенулся Ильяс.

– Ты полный мудак, – сказала Лорен. – Иди уже отсюда.

Тут Шон прекратил всхлипывать и убрал руки с лица, оставив один палец прижатым к подбородку. Наклонился ко мне, широко раскрыв глаза.

– Я скоро умру? Я скоро умру? Я скоро умру?

Я заверила его, что все с ним будет в порядке, и он благодарно кивнул. Нацепил на себя улыбку, и я проследила, как он встает и медленно движется к дверям, где уже наготове стояла Малайка, чтобы обхватить его за плечи.

– Ну, пошли, дорогой, – сказала ему она.

Люди уже вставали из-за соседних столов, потихоньку расползаясь по своим комнатам. Мы посмотрели, как Грэм аккуратно промакивает уголки рта бумажной салфеткой, тоже встает и шаркает к выходу, готовый занять свое место перед окошком для выдачи лекарств. Тварь пересек столовую и где-то с минуту постоял возле нашего столика, болтая своим килтом.

Я не упоминала, что Тони носит килт?

Наверняка да, учитывая, что он такой же шотландец, как и я, но, полагаю, это не относится к тем вещам, которые я с некоторых пор нахожу странными.

Я давно уже привыкла практически к любым странностям.

– Мне нужно идти собирать вещи, – объявил Тони.

– Надо так надо, – сказала Лорен.

Я еще кое-что забыла. Тони проводит по меньшей мере пару часов в день, стоя перед входом в тамбур в пальто и с собранными сумками, дожидаясь каких-то своих родственников из Америки, которые типа как должны приехать и забрать его. Я провела тут уже несколько дней, когда кто-то из санитаров сообщил мне, что никаких родственников в Америке у Тони не имеется. Я даже не убеждена, что у него в принципе есть родственники, поскольку никто его не навещает. Может, это его выбор, естественно, поскольку он никогда не может быть уверен, что Тварь не обернется кем-нибудь из них.

Когда Тони отвалил, Ильяс произнес:

– Никто не желает партейку в шахматишки?

– О боже ты мой… – процедила Лорен.

Я помотала головой.

– Да ладно вам, – настаивал Ильяс. – По воскресеньям такая скукотища…

– Уже не скукотища. – Откинувшись на стуле, Лорен шмыгнула носом и мотнула головой в мою сторону. – Только не когда эта наша Джульетта Браво[20] предполагает, что это было… убийство.

«Браво» она произнесла с характерным раскатистым «р», явно выделываясь, что вызвало у меня раздражение. Я едва удержалась, чтобы не заметить ей, что она пытается передразнивать Таггерта[21], а не Джульетту Браво.

– Ничего я не предполагаю, – возразила я. – Детективы из убойного тут всю ночь проторчали. Говорю же вам, я с ними уже общалась. Вообще-то я собираюсь помочь им в расследовании.

Лорен опять принялась напевать, немного изменив слова той старой песенки Софи Эллис-как-там-ее:

– Убийство у нас в дурдоме… Я сожгу тут все к херам, дотла!..[22]

– Что, правда? – спросила у меня Донна, когда Лорен закончила. – Ты будешь помогать?

– Вполне разумный ход, если как следует подумать, – ответила я. – Использовать профессионала, хорошо знающего местную изнанку.

– А можно я буду твоим… как это называется? – спросил Ильяс. – Напарником.

Лорен издевательски фыркнула сквозь свои дурные зубы – прямо как пёрнула. Глянув на одну из измазанных яичным желтком вилок, которые Айлин еще не успела убрать, я подумала, не воткнуть ли ее в жирную рожу Лорен.

– Посмотрим, – сказала я. – Я переговорю со старшим детективом-инспектором.

Лорен все еще ржала, когда к нам подсел Маркус. Обычно его по воскресеньям не бывает, но выходные были явно не из обычных. Он спросил, как кто себя чувствует, и сказал, что надеется, что мы не слишком потрясены ночным происшествием.

– Я-то к этому давно привыкла, – ответила я. – Я им тут как раз рассказывала, что в отделении было не протолкнуться от ребят из убойного, пока они дрыхли.

– Эй, погоди-ка, Алиса…

– Что, разве тут не было детективов?

– Давай не будем говорить про убийство. Это совсем ни к чему.

– Скажи им.

– Да, здесь были детективы. И, судя по всему, ты вела себя не лучшим образом.

– Просто делала свою работу, – возразила я.

Маркус покачал головой, а потом сказал то, ради чего и подошел:

– Хочу поставить вас в известность, что, к сожалению, никаких занятий завтра не будет, поскольку эрготерапевт[23] не придет.

– Ну вот еще, – недовольно протянула Лорен.

– А мне так по барабану, – объявил Ильяс.

– А как же мое рисование? – Бледно-голубые глаза Донны немедленно наполнились слезами. Наверняка они у нее и впрямь больше размером, чем у всех остальных, но из-за того, что все остальное лицо у нее такое худое, всегда кажутся просто огромными, словно у инопланетянина из того фильма[24] или у одного из этих трогательного вида детишек на картинах. – А когда она вернется?

Маркус пожал плечами.

– Не могу сказать. Сами знаете, как это бывает.

Да, мы достаточно хорошо это знали, пусть даже большинство на самом деле не понимало причин. Психолог отделения ушла в декретный отпуск еще до моего поступления, да так и не вернулась. Когда я здесь появилась, здесь было меньше на две койки и на одного санитара и гораздо больше временного персонала.