- Зависит от вашего решения. Мы ищем организатора, и если вы будете содействовать расследованию, закроем глаза на мелкие нарушения. Вы нам поможете? – налег грудью на прилавок Льюис.

- Да. Хорошо. Что мне делать? – шмыгнула носом продавщица. Глаза у нее наполнились слезами, и первые капли повисли на густо накрашенных ресницах, наливаясь чернильной темнотой.

- Ничего. Просто скажите, когда приходит этот человек.

- В пятницу. С утра, но не очень рано. Где-то с девяти до одиннадцати.

- Отлично. Как он выглядит?

- Высокий, худой, бледный. Такой… совсем бледный. Как будто болеет. Может, он наркоман?

- Волосы? Особые приметы? Латинос или белый?

- Брюнет. Белый. Обычный. В черной куртке – но их же много, черных. Не знаю, что еще сказать, - девушка не удержалась и заплакала. Грязные черные слезы поползли по щекам. – Я точно не заболею?

- Нет. Эта партия амулетов неконтагиозна. Вы сами видите: я держу талисман в руках, и даже без перчаток, - вступила Делла. – А если бы вы заразились от предыдущих, то симптомы давно проявились бы.

- Хорошо, - улыбнулась сквозь слезы не-ведьма. – Вы его арестуете, да? Устроите тут засаду?

- Именно, - мужественно выпятил подбородок Льюис. – Мы приедем в пятницу и дождемся. А пока что никому ни слова. Если информация дойдет до преступника, операция будет сорвана. Вы все поняли?

Не-ведьма судорожно кивнула и размазала по щеке черную слезу.

- Это что было? – набросилась на Льюиса Делла, как только за ними захлопнулась дверь. – Сибирская язва? Террористы?!

- Не знаю. Само в голову пришло. А что? Сработало же! – развел он руками. В светлых, как зимнее небо, глазах водили хоровод безумные докси. На мгновение Делла увидела того Льюиса, что смеялся на старой фотографии, поднимая хоккейный кубок – и обняла его, до хруста сжимая ребра.

- Что? Ты чего? – растерялся он, неловко обнимая в ответ.

- Ничего. Ты в курсе, что ты охуенный?

- Ну, скажем так – я давно об этом подозревал.

Осматривать не-маговские квартиры оказалось на удивление скучно. Одинаковые кирпичные дома, одинаковые пасмурные коридоры – и одинаковые двери, за которыми скрывались одинаковые комнаты. Гостиная, спальня, кухня. Ванная. Посмотрите, тут новый бойлер! Вам нравится цвет стен? На кухне полный комплект бытовой техники – даже посудомойка есть!

Как же тягостно жить, если простейшее удобство – результат огромных усилий или таких же огромных затрат.

Пока Льюис обшаривал комнаты, что-то старательно помечая в блокноте, Делла таскалась за ним, как драный тряпичный хвост за костюмом Гризабеллы, и думала: что она вообще здесь делает? Как? Зачем?

Фантазии о совместной жизни в не-магическом доме были интригующими и восхитительными. Но сейчас, стоя в безликой обшарпанной комнате, Делла не понимала, зачем она все это затеяла.

Да, Льюис провел в ее доме пару недель – и это было замечательно. Но разве этого достаточно для того, чтобы полностью изменить жизнь? Каждый день просыпаться и видеть рядом Льюиса. Наблюдать за перепадами его настроения и не реагировать. Участвовать в разговорах, когда хочется помолчать. Делить кровать, стол, ванну, книги и время – постоянно, всегда.

Делла не знала, сможет ли она. Захочет ли.

Что делать, если они будут мешать друг другу? А если начнут ссориться? Устанут друг от друга? Разочаруются? Как со всем этим справляться? Делла не знала. Она плохо понимала людей, не умела искать компромиссы и усугубляла любой конфликт, с которым сталкивалась. Из всех людей на гребаной планете Земля она хуже всех подходила на роль постоянного партнера. Льюис совершенно не заслуживает такого сюрприза.

А он его получит.

И будет очень разочарован.

- Не нравится? – логично, но неправильно истолковал затянувшееся молчание Льюис.

- Не особенно, - виновато втянула голову в плечи Делла. Ответ был честным по форме – и абсолютно фальшивым по содержанию. Потому что Делле действительно не нравилось, но вовсе не потенциальное жилье. – А тебе как?

- Мне тоже не очень, - под изумленным взглядом риелтора Льюис засунул в карман чересчур широкий блокнот, даже не изображая попыток его согнуть. – Поехали дальше.

В длинном пустом коридоре пахло жареной рыбой. Гул чужих разговоров, музыка, голоса из телевизоров сливались в сложную какофонию звука, навязчивую и мучительную, как китайская пытка водой. В мире, не знающем звукоизолирующих и фильтрующих заклинаний, частная жизнь выпирала наружу, словно дикое мясо.

- Стой! - не выдержала Делла. Шагнувший на лестницу Льюис обернулся и поднял глаза.

- Что?

- Тебе как это все, нормально?

- Квартиры? Говно, конечно, но те, что получше, в два раза дороже стоят…

- Нет, я не про это, - смешалась Делла. - Я вообще. Ну вот мы собираемся вместе жить. А вдруг нихрена не получится? Ты не боишься?

- Честно? – вздернул подбородок Льюис. – Дохера как. Вообще не представляю, как мы будем вместе жить. А ты?

Накручивающаяся внутри пружина невидимого механизма тренькнула и распрямилась.

- Колени от страха дрожат, - призналась Делла. – Я на выпускных экзаменах меньше психовала.

- Та же херня, - шагнул на ступеньку вверх Льюис. – Все время думаю, что выбешу тебя своими заскоками с ПТСР.

Делла погладила его по щеке кончиками пальцев.

- А я ненавижу, когда меня от работы отвлекают. Представляешь: я что-нибудь, пишу, а ты: «Делла, хочешь кофе». И я такая: «АРРРР!!!». Пиздец, правда?

- Правда, - положил ей руки на талию Льюис. - А я молчу все время. Вот захочешь ты поговорить, а я только «Ага» и «Угу». Зачем жить с человеком, если с ним даже не пообщаешься?

- Вообще незачем, - отступила на шаг Делла, упершись спиной в шершавую стену. – Я кошмарно настырная. Если начнем ссориться, я тебе часами буду собственную правоту доказывать. И заткнуть меня невозможно.

- А я психую из-за ерунды, - Льюис качнулся вперед, отгораживая ее от провонявшего жареной рыбой коридора. – Реально херня какая-нибудь, но я сутками загоняться могу: злюсь, обижаюсь, в голове все время прокручиваю, как на репите.

- Ненавижу уборку. Пыль, мусор, вещи раскладывать – это нахуй. Просто нахуй, сразу. Или магия, или никак, - обняла его за шею Делла.

- Терпеть не могу готовить. Лучше неделями пиццу жрать, чем над печкой стоять. И насрать на гастрит, - прикрыв глаза, Льюис наклонился. Губы у него были нежные, горячие и пахли кофе. Хрипло выдохнув, Делла вцепилась в твердые плечи, приподнялась на цыпочки – и Льюис принял на себя вес, подхватил ее под ягодицы, прижимая к бедрам.

Процокали каблучки, замедлившись перед лестницей, и кто-то невидимый укоризненно прокашлялся. Не отрываясь от поцелуя, Делла вскинула правую руку с отставленным средним пальцем. Незримый поборник морали охнул голосом риелтора и ссыпался по лестнице вниз.

- Ну вот, - укоризненно вздохнул Льюис. – А мы могли бы рассчитывать на скидку.

- Там ночевка бомжей из окна видна.

- На двойную скидку.

- Вот он, - возбужденно подпрыгнула на кресле Делла.

- Ага. Под описание подходит, - Льюис сдвинулся так, чтобы расставленное на витрине барахло не заслоняло происходящее.

Тощий брюнет неловкой прыгающей походкой пересек магазин и навалился на прилавок. Продавщица обернулась к нему и растянула губы в чудовищно фальшивой безумной улыбке Шляпника. От протянутого брюнетом розовенького контейнера для завтраков она шарахнулась, как от гранаты с выдернутой чекой.

- Мда. Зря я насчет сибирки. Надо было про наркоту соврать, - почесал затылок Льюис.

Брюнет что-то сказал – Льюис видел, как движутся яркие полные губы, - и настороженно оглянулся. Продавщица яростно замотала головой, швырнула в него сложенными купюрами и отпрыгнула на полшага. Брюнет скривился, ответил коротко и зло, но деньги взял и направился к выходу.

- Пошли! – щелкнула ручкой двери Делла. – Я с той стороны зайду. Выскочив из машины, она замерла на секунду – ветер подхватил рыжие волосы, превратив их в полыхающую огненную корону – и, пригибаясь, отбежала к витрине кондитерского магазина.