Но какие же эти кирзачи оказались тяжелые. По дороге в столовую сержант заставил их идти строевым шагом. "Выше ногу, выше!" Пыхтя, новобранцы изо всех сил подбрасывали юбки шинелей. "Левой, левой, раз-два-три!" Под конец портянки у всех были мокрые…

Их поселили в огромной казарме на втором этаже. Огромная зала и большие окна рождали неуместную ассоциацию с залами, в которых беспечное дворянство устраивало когда-то балы. Только вместо мраморных колонн и ломберных столов стояли двухъярусные кровати с узкими проходами.

Никаких штор не было. Под высоченным потолком едко сияли лысины лампочек накаливания. От этого света уставали глаза. А от казарменного шмелиного гула шалели мозги.

Кощей наврал. Не успели новоявленные бойцы прибыть в казарму, как сержанты деловито обшарили их рюкзаки и выгребли из них все съестное и ценное.

– В армию надо входить наляхке, – философски заметил один из сержантов, незлой белорус с бородавкой на носу.

И тут же отнял колбасу у толстяка Беляева. Тот запричитал, словно похоронная плакальщица. Второй сержант, здоровенный и грудастый, отвесил Беляеву оплеуху. Тот затих.

Команда Ярослава, словно рыбки в аквариуме, быстро смешалась с толпой новобранцев, прибывших из других городов. Замелькали головы русые, черные, светлые, пегие, рыжие – но все одинаково стриженые. Загомонили, залопотали на русском и нерусском, с акцентами, говорами и диалектами.

– Вавилон, – услышал Ярослав за спиной наполненный сарказмом голос, очевидно принадлежащий природному пересмешнику.

Оглянулся на худого парня с вытянутым лицом и большой нижней челюстью, отчего он немного напоминал лошадь. Восседая на табуретке с прямой спиной, длиннолицый покачивал правой ногой, небрежно заброшенной на левую.

Протянул руку:

– Игорь, Пенза.

Ярослав её пожал.

– Пенза – это фамилия?

– Зачет, – поощрительно усмехнулся длиннолицый. – Пенза – это город. А фамилия Кочеров.

Ярослав рассказал, кто он и откуда.

– Слушай, Ярослав – это слишком официально. Можно я буду звать тебя Ярила? – неожиданно предложил Игорь.

«Ярила»? Мысленно примерив, Ярослав решил, что звучит диковато. А впрочем, какая теперь разница.

– Валяй, – согласился он. – Слушай, ты с кем-нибудь здесь познакомился?

– Нет, естественно. Тут же сплошное быдло.

– Да ладно тебе, – поскреб щеку Ярослав.

Только он это сказал, как двухъярусные кровати за их спинами затряслись и завибрировали. Два голых по пояс парня один за другим перемахнули с кровати на кровать. Один гнался за другим. Через два прохода оба рухнули вниз. Первый орал, второй мускулисто молотил вопящее тело.

Распахнулась дверь – в казарму ворвался сержант.

– Отставить!

Он растащил полуголых бойцов, одного с окровавленной рожей, другого в пене бешенства. Затолкал их пинками в бытовку и нырнул следом. Нутро бытовки сотряслось несколькими глухими ударами.

Через две минуты оба шкодника были отправлены мыть сортир. Их провожали ехидными смешками.

– Убедился? – спросил Игорь, снова закинув ногу на ногу.

– Двое кретинов – это ещё не показатель, – пробормотал Ярослав.

Игорь поднял на него насмешливые глаза.

– Куришь?

При одном воспоминании о сигарете Ярослава чуть не вывернуло.

– Ладно, потом покурю, – махнул Игорь. – Давай только отойдем в сторонку, а то рядом полно ушей.

Они углубились в проход между кроватями. Поблизости никого не было. Игорь заговорил тихо и строго, как разведчик в кино:

– Ты, Ярила, давай без иллюзий. Мы с тобой попали в джунгли. Это сборище дебилов. Хочешь мерить их обычными человеческими мерками? Так они этого не заслуживают. Вернее, они даже не понимают, как это – по-человечески.

Ярослав попытался угадать по лицу Игоря, говорит тот серьезно или шутит.

Поблизости несколько бойцов сбились в кучку, шумно обсуждая недавнее происшествие. "Белый у него сигареты спер, вот Червь за ним и погнался". "А ты видел, как он ему в грудак вдул?" "Да я б его вообще замочил за такое!"

Ярослав все это переваривал, впитывал. Прокручивал через себя впечатления, пытаясь анализировать.

– Слышь, ты чё такой серьезный?

Он не сразу понял, что эта реплика настигла его. Пока соображал, его ткнули в ребра:

– Эй, задумчивый, будь проще!

Зычный гогот. Рыжий плечистый парень с белесыми ресницами. По его роже каталась наглая ухмылка. Ярославу до помутнения захотелось на него кинуться, но Игорь успел его оттереть, обхватил за плечи.

Рыжий смерил их пристрелочным взглядом. Хмыкнул и вперевалку отошел.

Ярослав нервно дернулся.

– Ты отпустишь меня или нет?

Игорь разжал пальцы.

– У тебя не рука, а тиски.

Игорь не без самодовольства сообщил, что пару последних лет баловался брейкдансом. Ну, и немного борьбой. Она в итоге и довела его до армии. Профессор вуза, в котором Игорь учился, изощренно унижал его однокурсницу. Игорь не выдержал и швырнул ехидного очкарика на пол. Чистая победа. Но из вуза выперли, пришлось шагать в военкомат.

Игорь Кочеров выделялся на фоне большинства новобранцев. Форма, в отличие от многих, на нем ладно сидела. Китель не топорщился, а рельефно подчеркивал тугую грудь, штаны не болтались.

Несколько дней, которые их продержали в казарме-карантине, Ярослав с Игорем не могли наговориться. Для обоих это была отдушина, способ сбежать от реальности. Они говорили о Булгакове и Борхесе, Тарковском и Бергмане, Морриконе и Уэббере. Их занимали Достоевский и Бродский куда больше, чем идиотская болтовня сослуживцев с их гоготом-реготом, тупыми подначками и мелочными претензиями. Они были скованы со своими призывом одной цепью, но в этой цепи были чужим звеном.

К ним пару раз попытались враждебно подкатить. Сначала тот самый рыжий с белыми ресницами. Потом зигзагами приблизился тощий лысяк по прозвищу Арнольд.

Игорь отшил обоих. Первому просто заломил руку и шепнул пару ласковых. А со вторым уважительно отошел в сторонку. Минуты две они болтали, после чего расстались с улыбками.

– Как тебе это удалось? – удивился Ярослав.

– Ничего особенного. Потрепались о том, что ему интересно – о боевиках, мотоциклах, "Ласковом мае". Пару раз пришлось посмеяться над его дебильными шутками. Если ты заметил, вокруг этого Арнольда постоянно вьётся кодла подпевал. Он здесь ярко выраженный альфа-самец… Понимаешь, Ярила, нам надо научиться прикидываться.

Fructus temporum

1989 год

«ВПК Страны Советов – это 14 миллионов 400 тысяч человек: солдат, офицеров, инженеров, техников, конструкторов, которые обеспечивают с той или иной долей успеха бесперебойную работу сотен заводов, КБ, закрытых городов, полигонов, испытательных комплексов. Эта цифра включает в себя и почти 4-миллионную армию".

Газета «Красная звезда»

6.

Через три дня всех новобранцев из карантина раскидали по учебным ротам. Ярославу с Игорем повезло, они попали в одну роту, 4-ю.

Новая казарма была меньше и чище, свет ламп не так едко жалил. Дисциплина здесь была уже по-настоящему армейская. Порядок блюли трое сержантов – Логвиненко, Боков и Шихин. Иногда в казарму заявлялся командир роты капитан Зотов, который педантично везде зыркал.

Особенно усердствовал мускулистый усач Логвиненко, старший сержант и без пяти минут дембель. Он будоражил бойцов по тридцать раз на дню – строил роту и с удовольствием гулял вдоль шеренг, тыча пальцем в тусклые бляхи ремней и ругая курсантов за не отдраенные сапоги. Орал на небритых, грозя шлифануть щеки вафельным полотенцем. С мясом отрывал грязные и плохо пришитые подворотнички.

На его фоне коротышка Боков был просто добряк. Он почти никогда не орал. Если Боков просил кого-нибудь из курсантов постирать его носки или штаны, то делал это с обезоруживающей деликатностью: "Дружище, сделай доброе дело". И элегантно протягивал бойцу пропотевшую вещь.