Оставалось не больше десяти минут, так что куноичи перешла на быстрый шаг, жалея, что бегать на глазах у гостей неприлично, и внезапно столкнулась с Конохамару.

— Ханаби! Я тебя искал…

— Мне некогда, я иду на набережную. И ты поторопись!

— Там уже полно народа. У меня есть план получше, пойдешь со мной?

— Куда это?

Юноша повернулся и показал на двухэтажное здание, которое в этот день использовалось как склад для напитков, инвентаря, посуды и множества других необходимых вещей.

— Крыша, — коротко пояснил он.

— Ого! А туда можно?

Конохамару показал ключ.

— Мне дали ключ, чтобы перенести туда все подарки. Я проверял: есть лестница, и люк в потолке закрыт изнутри всего лишь на две щеколды.

— Круто!

Молодые люди направились к складу.

— А Моэги и Удон будут с нами?

— Я их не нашел.

— Жалко.

Ханаби вовсе не хотелось, чтобы их снова обнаружили вдвоем в каком-нибудь уединенном месте, но важнее всего было увидеть фейерверк. Кто знает, когда еще будут запускать такой большой и красивый?

— Поспешим, осталось три минуты…

Так как людей вокруг не было, оба перешли на бег и вскоре оказались внутри склада.

— На второй этаж.

На втором этаже здания вдоль стен были сложены коробки с тарелками, столовые приборы и салфетки, а также пара ящиков с шампанским. На полу лежала ветхая деревянная лестница, а в центре потолка и в самом деле виднелся закрытый металлический люк. Узкие окна были прорезаны только в одной стене, но не давали света, так как уже сгустились сумерки.

Конохамару щелкнул выключателем, но лампы не загорелись.

— Забудь, — нетерпеливо бросила Ханаби, — давай выбираться на крышу.

Юноша подтащил лестницу.

— Подержишь? — спросила девушка. — Я заберусь и открою люк.

— Нет, он тяжелый…

— Ты вообще-то тоже тяжелый.

Ханаби взобралась по лестнице и принялась дергать щеколды. Поддалась только одна, и то не полностью.

— Слушай, они приржавели…

— Давай я…

Молодые люди поменялись местами. Куноичи от нетерпения притоптывала ногой.

— Ну что там?

— Сейчас… Открыл!

Первая щеколда, звякнув, отлетела в сторону, но в то же время перекладина под ногами Конохамару хрустнула и переломилась, и он сорвался вниз. Ханаби пришлось отскочить в сторону, иначе лестница и юноша свалились бы прямо на нее.

В итоге лестница с гулким хлопком упала на пол, а на нее рухнул Конохомару. С его губ сорвался лишь один героически сдерживаемый стон.

— Ты как?

— Все в порядке, — пробормотал юный шиноби, и в этот момент раздались первые раскаты фейерверка.

Ханаби попыталась было вытащить из-под Конохамару лестницу, но тут с ужасом увидела, что они оба пришли в негодность: лестница треснула, а молодой человек, хоть и не признавался, что получил травму, держался за ногу и старался не переносить на нее вес.

— Бьякуган! Слушай, у тебя вывих…

— Не страшно! Ты опоздаешь на фейерверк…

Ханаби запрокинула голову.

— Мне не открыть, — с тоской сказала она.

— Окно!

Куноичи сорвалась с места и подбежала к окну. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы открыть его и высунуться наружу. Взрывы сделались громче, казалось, что они совсем рядом, но девушку постигло разочарование: она видела лишь небольшой кусочек неба, расцвеченный золотыми и алыми огнями.

— Ну что? — с волнением спросил Конохамару, пытаясь встать, но ответа не услышал.

Ханаби высунулась уже наполовину и жадно следила глазами за последним распускающимся огненным цветком. Взрывы стихли, но она осталась стоять у окна, опустив голову. Ее плечи как будто слегка вздрагивали в весенних сумерках.

— Ханаби…

— Какой же ты дурак, Конохамару-кун! — плачущим голосом воскликнула куноичи. — Вечно от тебя одни проблемы… — и, снова отвернувшись к окну и обхватив себя руками, прильнула лбом к стеклу открытой створки.

Конохамару часто дышал от волнения и не знал, что сказать, потому что был полностью с ней согласен. Он ненавидел себя в этот момент — ненавидел за то, что, желая ей счастья, стал причиной огромного разочарования.

Каждый раз, когда его богатое воображение рисовало прекрасные яркие картины будущего, ему казалось, что он сможет воплотить их в жизнь с легкостью. И как часто эти картины разбивались на тысячу осколков, натолкнувшись на внезапное препятствие…

— Ханаби… — жалобно произнес он.

— Все в порядке, — резко ответила куноичи. — Я уже не ребенок.

Она подошла и склонилась над Конохамару. Длинная прядка ее волос соскользнула с плеча и коснулась его колена. Юноша осторожно протянул руку и дотронулся до пряди в том месте, где она была перевязана розовой лентой. Бантик вдруг распустился, и ленточка осталась у него в руке.

— Побудь тут, я позову кого-нибудь на помощь.

Ханаби убежала. Конохамару приблизил полоску розового шелка к лицу и в лучах электрического света, падающего через дверной проем из коридора, прочел слово: «красота». В необъяснимом порыве он поднес ленту к губам, а затем прошептал:

— Никогда больше… никогда больше я не заставлю тебя плакать, Ханаби-чан! Клянусь!..

========== Глава VIII. Посмотри на меня ==========

Конохамару потер ладони друг о друга и подул в сложенные вместе пригоршни. Из его рта вырывался пар. Зима выдалась морозная, а снега выпало меньше, чем в прошлом году. Юноша топтался на месте и пытался согревать себя чакрой, время от времени посматривая на вход в здание Резиденции Хокаге. Прошло больше двадцати минут, прежде чем Ханаби вышла на улицу и, увидев друга, с легким удивлением спросила:

— Ты что, меня ждешь?

— Ага. Поздравляю с удачным завершением миссии.

Девушка пожала плечами. Она была одета в форму, состоявшую из черных брюк и рубашки, а также серой куртки с символикой клана вместо жилета чунина. К рукаву был пришит протектор, а за спиной крепилась наискосок дорожная сумка.

Молодые люди двинулись в сторону квартала Хьюга.

— Я вчера заходил к вам по делам и видел тебя, — произнес Конохамару, и взгляд его темных глаз, обращенных на спутницу, смягчился. — Ты была в таком красивом кимоно, с высокой прической — я не сразу тебя узнал.

— А, — отозвалась Ханаби, — мы с отцом встречали делегацию из Деревни Камня. Было, знаешь ли, интересно поучаствовать в дипломатической встрече. Все общались иносказательно и предельно вежливо и сидели так прямо, будто палку проглотили. С тех пор, как установился мир, клану часто поступают брачные предложения, да только мы не готовы… ну, знаешь… делиться бьякуганом.

— Братец Наруто говорит, что однажды это перестанет быть проблемой и Хьюга будут больше доверять союзникам.

Куноичи хмыкнула.

— Легко распоряжаться чужой силой. Только мою сестру за ее жизнь пытались похитить дважды, да и меня похищали — и все из-за бьякугана. Доверие это такая вещь… Однажды потеряешь — и уже не восстановить.

Конохамару молчал какое-то время. С некоторых пор он испытывал затруднения в выборе темы для разговора с Ханаби. Ему хотелось рассказывать что-то интересное, делать глубокомысленные замечания, чтобы казаться умным, ну или хотя бы не говорить того, что не понравится его подруге, но это оказалось нелегко. По всем вопросам у Ханаби имелось собственное мнение, а в некоторых вещах она разбиралась лучше него.

«По правде, во многих вещах», — со вздохом подумал молодой чунин.

— А как твои успехи в тренировках? — поинтересовалась куноичи. — Наруто хвалит тебя, говорит, что ты делаешь большие успехи в технике клинков ветра и призыва. Ты ведь этим летом много времени на Мьёбоку провел, правда?

К щекам Конохамару, и без того розовым от холода, прилило еще больше крови.

— Ну да…

— Жабы, обезьяны — сколько у тебя призывных животных сейчас?

— В основном составе три жабы и две обезьяны, но при необходимости можно вызывать до десяти животных.