Что-то с собственным телом было не так. Он щупал и не мог понять что именно. Баки стал перед зеркалом и оголился, осматривая себя ещё более пристально. На груди и животе он обнаружил маленькие пятнышки, происхождение которых осталось тайной. Выбритый пах и подмышки - более, чем странно. Две недели он был не в себе. Зимнему плевать на тело, а в юности он брился там перед свиданиями, и то не всегда. Кожа реагировала на прикосновения иначе, более жадно. Особенно если представить, что ладонь не шершавая, а мягкая, тёплая и желательно Кэрри…

Отогнав эти мысли, он оделся и лёг в постель. Там тоже что-то было не так. Кэролайн спала здесь, но её запах почти не ощущался на подушке, больше его. Хотя он нашёл несколько волосинок. Постель была непривычно скомкана и наспех заправлена. На своей стороне он нашёл несколько белых пятен. Господи, чем этот ублюдок занимался, пока Кэрри спала?! Стив сказал, что она перебрала с коктейлями… Какой ужас. Позор. Надеюсь она этого не видела. Баки срывал белье с такой скоростью, будто за дверью стояла полиция нравов. Он хотел выстирать всё как можно скорее. Загрузив постель в стиральную машину, он выдохнул. Но тут же заметил свою футболку, которая лежала у самой душевой кабины. Вот она пахла Кэролайн. Спала в моих вещах? Сколько же она выпила? Надеюсь… Надеюсь переодевалась она самостоятельно? Надеюсь, что не тронул её. Хотя голова начала болеть, как только он снова повернул её к стиральной машине и вспомнил что внутри.

Баки вылетел из апартаментов и нашёл Стива там, где оставил. Он был так взволнован, что даже не заметил, что немного помешал.

— Ты говорил, что записи остались. Я могу их посмотреть? Может что-то вспомню,- Барнс, конечно, старался выглядеть спокойно, но удавалось ему это не очень.

— Конечно. Я отведу тебя, - Стив посмотрел на Романофф, но ей не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

Идя по коридорам, кэп попытался вывести друга на разговор, но ему не удалось. Баки был погружен в себя глубже, чем обычно. Он очнулся, когда они наконец-то пришли к небольшой комнате с десятком экранов. База напичкана камерами. Они были даже там, где Джеймс и представить не мог. Несмотря на то, что доступа к таким данным у Барнса нет и быть не могло, Стив позволил ему остаться с записями наедине, оставил свой допуск. Не потому что заботился о его ментальном состоянии, просто сам не хотел видеть это снова.

В папке было много видеозаписей, он решил начать с самого начала. Сам Баки не помнил, как они возвращались с терапии в тот роковой день. И он невероятно жалел, что чёртовых камер нет на поляне. Но судя по тому, как она обнимала сама себя, по тому, какими красными были глаза, как дрожал подбородок, да и всё тело, он испугал её слишком сильно.

Потом было видео с кухни, Джеймс поморщился, когда смотрел на себя. А когда Кэролайн вскочила из-за стола и прижала кофту к телу, почувствовал такую неудержимую ярость. Он ненавидел себя.

Следующая запись была с событиями утра. Когда он рассек бионикой бровь и взбесился окончательно. Слова, которые он говорил, ранили. Моё задание. Она моя. Баки перемотал до того момента, как напал на друзей и оказался в бункере. Запись следующих дней можно было смотреть на ускоренном воспроизведении, ведь всё, что он делал, это трощил вещи вокруг и пытался выбраться, ну или корчился от зарядов тока, которые пропускали сквозь тело. Ужасный, дикий, неуправляемый зверь. Смотреть на выражение лица Роджерса было даже хуже, чем на свои муки. Стив почти потерял надежду.

А потом у стекла появилась Кэролайн. Баки включил обычный режим. Её эмоции сложно было разобрать, но кое-что он всё-таки видел: страх, сожаление, вину и печаль. Она вела рукой по стеклу и ждала его реакции. Зимний не заставил долго ждать. Бионика лязгнула о скело прямо напротив лица. Не узнал. Джеймс поражался её выдержке и храбрости, когда слушал разговор между друзьями. Он не понял о каком “самом счастливом месте на земле” они говорили и сделал заметку на подкорке.

Ужаснулся, когда увидел гематомы, которые к тому моменту не сошли и красовались на обнажённом теле. Дёрнулся ближе к экрану, когда зимний оказался совсем близко и сделал хорошо знакомый вдох, там где делал всегда, ямочка за ушком.

Она не относилась к нему предвзято, даже наоборот, со всей нежностью, которую только могла в себе хранить. Кэрри берегла его и не хотела, чтобы ему и дальше причиняли боль.

Баки плакал вместе с ней, пока смотрел запись первой ночи. Когда солдат прижимал её так сильно, что наверное невозможно было вздохнуть нормально.

Улыбался, когда слышал её смех. Это когда зимний приревновал её к Стиву и клевал носом. Пораженно раскрыл рот, когда Кэролайн поцеловала его в щеку и тот завис. Печенье это вообще отдельная история. Джеймс ощущал тепло, даже сквозь экран.

Наконец-то понял почему пах выбрит, когда дошёл до неловкого разговора на эту тему. Кэр вела себя очень сдержанно, он не злил её, она объясняла всё доходчиво и спокойно.

Между ними что-то происходило уже в тот момент. Баки чувствовал себя тем, кто подглядывает за чем-то сокровенным. Он не знал, что без приказа солдат умеет быть таким, умеет чувствовать.

По спине побежали капельки пота, когда дошло до того момента, где Кэр уснула у него на плече. Как можно быть такой доверчивой, Кэрри?! - кричал он внутри собственной черепной коробки. За теми действиями было неприятно наблюдать. Абсолютное извращение, если не задумываться, что солдат действительно имел в виду. Это была нежность, а не похоть. Он проявлял её так, как умел. Тем более, что потом он отдалился как можно дальше и вернулся к просмотру фильма.

Той ночью не было изображения, только звук. Ведь Кэролайн выключила свет, прежде чем они ложились спать. Баки так и не понял что произошло. Скорее всего очередной ночной кошмар. А были они у солдата? Её слова отпечатались на сердце. Я рядом.

И она была, даже слишком близко. Ближе, чем он мог себе представить. Кэр всегда была на расстоянии вытянутой руки, она не была против касаний, хоть и говорила об этом. Ей не было противно или страшно касаться его. За все полгода терапии, она не касалась к нему столько, сколько касалась солдата за эти два дня.

Но солдат не волновал его так сильно, как волновала юная довоенная версия самого себя. Джеймс убедился, что это всё-таки был флирт и Стив не ошибся. Видел, как горят голубые глаза. Сержант смотрел на неё жадно.

Так как Баки не волновало всё то, что они делали с Роджерсом, он смотрел только те записи, где была Кэр, остальные перематывал. Жаль, что разговора с вечеринки Стива не было слышно. Зато танец был горяч. Была искра, было притяжение, была страсть. Смешно, конечно, но Баки ревновал её к самому себе.

На этом видеозаписи в папке закончились и он разочаровался. Только сперва. Прежде чем вышел к поиску по датам, хорошо, что Стив оставил свой допуск.

Запись со внутреннего двора была не очень качественная. Разговор слышно плохо, плюс там было темно, да и сидели они под деревом, а не на лавке. Но что он увидел 100%, так это поцелуй, который переходил все границы. И Кэролайн хотела этого, она отвечала очень даже страстно. Его она не боялась, хотя может это заслуга алкоголя, которого в ней было немало. Правда потом всё закончилось и он унёс её на руках.

Баки сжал кулаки, в попытке успокоиться. Если это видео было не в его папке, значит никто не смотрел его полностью, а потому не счёл важным. Несмотря на то, что он был максимально сосредоточен, все равно осмотрелся несколько раз, прежде чем нажал на кнопку «Удалить, без возможности восстановления».

Он нашёл записи и со следующего дня. Когда они все вместе готовили ужин. Сперва всё было безобидно, до того момента, как Стив и Наташа ушли за вином. Как же Барнс ревновал… Качество этого видео было на высоте. Баки едва не уложил её на этот проклятый стол, таким настойчивым он был. Кэр прижимала его ещё ближе, мяла ягодицы и притягивала за ремень. А эти стоны… Черт возьми. Она даже не могла контролировать громкость, когда его губы были на шее.