После того как Балдуру стало чуть лучше, я зашла в свою комнату и от всего внутреннего убранства увидела только плачевные остатки. Кровать и ковер полностью сгорели, разбитое окно заколочено досками, а на полу валялись два ведра.

У меня было мало вещей. Пара рубашек, брюк, одно простое платье, корзины для сбора трав и мои отмычки, но я не помнила, где оставила их в последний раз. Они потерялись где-то на моем пути. Как и часть меня. Та часть, которая всегда сохраняла в себе искорку оптимизма, которая верила в то, что Мурайя любила всех своих детей и оберегала меня. Я не знала, смогу ли обрести эту искру вновь. Мы, ночные альбы, очевидно, не относились к благословенным детям Мурайи. И мне понадобилась вся моя сила, чтобы не сломаться. Я не хотела быть монстром, но что могло меня от этого уберечь? Существовало ли что-то, что могло бы спасти меня и остальных? Неопределенность вновь пробуждала во мне ощущение безнадежности.

Погруженная в свои мысли, я подошла к комоду, потянула за самый верхний покрытый копотью выдвижной ящик, сломав при этом ручку. Отодвинув в сторону рубашки, обнаружила маленькую, достаточно потрепанную внешне тряпичную куклу. Несмотря на все, что произошло, она заставила меня улыбнуться, и в то же время мне стало грустно. Это был подарок Балдура, который нашел меня – запуганного маленького ребенка – в темном переулке. Не верится, что с этого момента прошло уже больше десяти лет.

Я потянулась за куклой, но остановилась, когда учуяла хорошо знакомый запах. Раньше никогда не обращала внимание на то, что от Балдура пахло человеком. Все дело в темной магии, которую пробудил внутри меня Атура, и я почувствовала, как внутри меня рос голод.

– Это было так давно, – сказал Балдур, стоявший в дверном проеме.

Я надеялась на то, что он не заметил, как каждая мускула в моем теле моментально напряглась. Где-то внутри себя я чувствовала, как растет инстинкт – жажда, которой я любой ценой не должна была поддаваться. Я глубоко вздохнула, задвинула ящик и обернулась к нему. Нельзя показывать Балдуру, что творилось у меня внутри. Он и так достаточно пережил.

– Тебе нужно отдохнуть, – напомнила я ему.

Балдура это не остановило.

– Я не знал, что ты ее сохранила. Уже тогда она была в лохмотьях. А ты… ты была такой маленькой и хрупкой. И такой напуганной. Прямо как сейчас, не правда ли? Ты мне этого не показываешь, но ты очень боишься.

Я покачала головой.

– Но тебе не нужно бояться, – заверил меня он. – Ты сильная, Шира. Ты намного сильнее, чем тебе кажется.

Он с любовью улыбнулся мне. На сердце стало немного легче, однако я знала: никакой силы в этом мире не хватит, чтобы на долгое время подавить голод. Я отогнала эту мысль прочь и взяла Балдура под руку, чтобы проводить обратно в свою комнату.

– Ты должен прилечь и отдохнуть, – настаивала я. – Ты выпил свой чай?

– Я хорошо себя чувствую, – заверил меня он.

– Так оно и будет, если последуешь указаниям жреца и будешь соблюдать постельный режим.

Вместе мы вышли из моей комнаты. Я отвела его обратно на первый этаж и помогла лечь.

Мой взгляд упал на прикроватную тумбочку, где стоял практически нетронутый чай.

– Ты почти ничего не выпил, – заметила я.

– Не беспокойся так сильно, Шира. Пожалуйста, присядь рядом со мной. Давай поговорим о том, что произошло в Пограничном лесу.

Я покачала головой. Почувствовала ком в горле и не смогла ничего ответить. Балдур был прав. Я боялась монстра, в которого могла превратиться. Боялась правды, которая скрывалась за старыми историями и легендами о ночных альбах и которая каким-то ужасающим образом настигла нас. От разговоров об этом стало бы только хуже.

– Я принесу еще трав, – решила я.

Ощущение, что я не могу нормально дышать, все сильнее стягивало мою грудь. Мне было необходимо выйти на свежий воздух, чтобы проветрить голову.

Не дождавшись ответа Балдура, я вышла из его комнаты. На пути к выходу из дома захватила одну из своих плетеных корзинок и замерла, увидев свое отражение в настенном зеркале. На мгновение я себя не узнала. Моя кожа казалась еще более серой, глаза – темнее, а черты лица – непривычно угловатыми. Я становилась монстром не только изнутри. Возможно, кто знал меня не очень близко, ничего бы и не заметил, но это бросалось мне в глаза. Существо смотрело на меня из зеркала, словно насмехаясь. Казалось, оно хочет мне что-то сказать, о чем-то напомнить. И внезапно я вспомнила то, о чем пыталась забыть все это время. Мое сердце забилось сильнее.

Я повернулась к зеркалу спиной, освободила плечо от одежды и посмотрела на порез, который получила накануне, когда выпала из окна. Меня охватила дрожь. Вместо раны видны одни лишь розовые линии – точно такие же, как и на моем животе. Она зажила. Сама по себе и очень быстро.

– Даже не думай, что я тебе благодарна, – сказала я язвительным тоном своему отражению. Я знала, что своим исцелением была обязана только темной магии внутри меня. Не жрецу, не Мурайе и не компрессам из трав, а черной магии, которая не хотела, чтобы я умерла. Неудивительно, ведь она во мне нуждалась. Сидела у меня внутри и поджидала момента, когда сможет завладеть контролем над моим телом, и я знала, что когда-нибудь ей это удастся. Но не сегодня и пока Балдуру не станет лучше.

Решительным движением я поправила одежду, игнорируя свое отражение, которое, как мне казалось, насмешливо смотрело на меня, и вышла из дома Балдура.

Утро было прохладным. При дыхании образовывались маленькие облачка пара; по улицам протянулся густой туман, и после событий вчерашнего дня Баштана казалась непривычно спокойной и мирной.

– Доброе утро! – поприветствовала меня Арана, вдова, живущая напротив. Она вышла из дома, чтобы подмести.

Мне было некомфортно делать вид, что ничего не произошло. Вот так запросто вернуться к своей прошлой жизни выглядело неестественным. К жизни, основанной на лжи, и которую я пыталась прикрыть еще одной ложью. Балдур, Арана или еще кто-либо из Баштаны даже не подозревали о том, что на самом деле происходило у меня внутри. Казалось, они верят в то, что со мной все будет не так, как с другими ночными альбами, что я смогу контролировать и, возможно, даже победить темную магию.

Я пошла прочь, бродила по улицам города и смотрела по сторонам. Мусор убрали, крыши подлатали, двери и окна забаррикадировали. На подоконниках даже стояли горшки с цветами. Пахло росой и геранями и даже немного новым началом, будто все не так ужасно, как ощущалось.

Я вышла из деревни и отправилась по направлению к Пограничному лесу. Сельскохозяйственные рабочие уже были заняты на полях. Они кивнули мне в качестве приветствия, когда я проходила мимо. В высокой траве на краю поля нашла подорожник и одуванчик, сорвала большие листочки и заполнила ими свою корзину. В глубине души я размышляла над тем, что произойдет, если Балдур не скоро выздоровеет. Что, если мне придется прятаться в своей прошлой жизни неделями или месяцами? Пропадет ли голод, и стану ли я той девушкой, кем должна была быть с самого начала? Могла ли я проигнорировать то, что происходило вокруг меня, оставить битву против Атуры и Сумеречного Ордена для других и надеяться на то, что все наладится? Может быть, тогда сны растворятся, а вместе с ними и та частичка внутри меня, которая не должна там находиться? Та частичка, которую я украла у Лисандра и из-за которой теперь постоянно о нем вспоминала. При этой мысли я почувствовала себя иначе: не знала, действительно ли этого хотела.

– Шира! – окликнул кто-то меня. Это был Заид, который увидел меня издалека и поспешил ко мне. Он встал передо мной с мотыгой через плечо. – Тебе уже лучше?

– Да. – Я выпрямилась и смахнула росу со своего носа. Он посмотрел на меня в ожидании чего-то, что я даже нахмурила лоб. – Ты хотел еще что-то спросить?

– Эм, нет, я… – Он почесал затылок и смущенно засмеялся. – Я беспокоился о тебе. И… ну да. Мне жаль. За все. Ну, ты знаешь. Ты собираешься готовить салат? – Он посмотрел на мою корзину.