– Не волноваться, – повторяет Леонард. – У нас есть жертвы и корабль напоминает решето, но боевой крейсер Федерации пришел вовремя.

– Крейсер?

– Он самый. И это все, Джим, – непреклонным тоном заявляет Боунс. – Все будет в порядке. А теперь еще спи. Потом у меня будет к тебе куча вопросов.

Кирк не успевает опомниться, как друг накачивает его успокоительным, обезболивающим и снотворным. Черт возьми! Сначала добудиться не может, а потом сам же и вырубает! И это тогда, когда одних только его слов преступно мало! Джим должен увидеть Спока и точную дату и время воочию! Он должен знать все! Иначе снова умрет.

Но вместо Спока он обнаруживает подле себя пожилого вулканца. Наверняка опять через несколько часов, потому что тот увлеченно читает что-то с падда, удобно устроившись в гостевом кресле.

– Джим… – лицо вулканца озаряет улыбка, он медленно поднимается, подходит к нему и берет за руку. – Все кончилось. Все точно кончилось. «Энтерпрайз» пока не на ходу, но его уже отбуксировали далеко за критическую точку системы. Угрозы нет. Спок жив… Но и без жертв не обошлось.

– Как? – только и может он выдавить из себя, сжимая чужие пальцы в ответ.

– Когда я подошел к системе, на звезде произошла вспышка – мощный выброс вещества и последовавшая реакция. Туманность немного рассеялась, а данные от зондов, что там находились, оказались совершенно иными. Так как ты успел предупредить Адмиралтейство о моем визите, они отправили на периметр сторожевик, а мне удалось убедить их доблестного капитана последовать за мной – излучение больше не должно было быть опасным, а вот агрессивно настроенные укты… Мы пришли вовремя. Помогли дать отпор и взяли под арест нападавших, – медленно рассказывает вулканец. – Спок был тяжело ранен, но так как ты прикрывал его собой, это его и спасло от новых ран. Вы понесли потери, но ты смог сделать самое главное – ты сохранил ему жизнь и выжил сам. Хоть и пытался недавно опять нас оставить – хорошо, что доктор Маккой всегда начеку и не даст тебе этого сделать.

Вулканец легко улыбается, продолжая держать его за руку, а Джим не может и не хочет скрывать горького вздоха облегчения.

– Джим… – тень грусти скользит по лицу Спока, и он нежно прикасается к его виску. – Ты теперь сед так же, как и я…

И теперь Кирк пытается улыбнуться – состариться он все-таки успел. Успел получить сотню новых физических и психологических травм. Успел сотни раз попрощаться со своей жизнью и сотни раз потерял все, что ему было дорого… Вот что значит его улыбка, и Спок ее прекрасно понимает.

– Капитан?.. – легкий стук в дверь, и в палату заходит старпом. Замирает в нерешительности и зачем-то констатирует. – Вы очнулись.

– Я оставлю вас, – другой Спок снова сжимает его пальцы, улыбается и уходит, а старпом медленно, не сводя взгляда, занимает его место.

– Как вы себя чувствуете, капитан?

– Сносно, – коротко отвечает тот, чувствуя, как все внутри снова переворачивается. – Назови мне точную дату, время и наше местоположение.

Вулканец называет и протягивает падд, что держал в руках, чтобы Кирк убедился сам.

– Наши потери, – просит Джим, заходя через планшет в систему корабля.

– Шестеро погибших в инженерном, трое – в исследовательском, одиннадцать боевых офицеров, два медика. Пятеро в тяжелом состоянии, еще семь – без угрозы жизни, – докладывает старпом.

– Мостик?

– Все живы.

– Корабль?

– Пробоины по обоим бортам на внешней обшивке, три – до внутренних слоев. Отсеки изолированы, разгерметизация предотвращена. Запасы энергии на исходе, но и те нам пока некуда тратить, – продолжает Спок. – Мы лишились правой гондолы и пока не можем перезапустить варп-ядро. Есть нарушения в энерго-цепях, но их техники устранят в ближайшие 42 часа. Также произошел сбой в навигационной системе, многие терминалы не работают, но лейтенант Чехов смог подключить нас к дублирующим сеансам. Это основное…

– Да, остальное я и сам вижу, – Джим пролистывает системные сообщения и автоматические отчеты, а потом вызывает Скотти.

– Мон, загляни, как будет минутка.

– Да, капитан,– инженер бормочет сквозь зажатую в зубах отвертку и активно кивает.

– Капитан, полагаю, вам сейчас не стоит перенапрягаться, – строго говорит Спок, и Кирк лишь машет рукой.

– Я и не буду. Мне нужно знать.

Вулканец продолжает пристально смотреть, но соглашается.

– Мы получили отчеты из Адмиралтейства, капитан, и мистер Спок коротко обрисовал ситуацию… – осторожно начинает старпом, внимательно следя за его реакцией, и Кирк тут же останавливает его жестом.

– А вот об этом, мистер Спок, я говорить точно не готов. Все потом, – отрезает Джим, мысленно передергиваясь – уж точно не с ним! Точно не сейчас! И желательно, вообще никогда! Он бы еще понял, если бы это был Леонард, но уж точно не этот вулканец! – Если вам не дает покоя любопытство, то можете запросить всю информацию у Адмиралтейства и в исследовательском центре, а меня уже тошнит от этой системы и всего, что с ней связано. В переносном смысле.

Он все-таки срывается на нем, и радость от того, что все закончилось, очень быстро испаряется, сменяясь новой головной болью – он не может об этом говорить со Споком. И уж точно никогда не сможет объяснить своих чувств, испытанных за эти восемь месяцев.

– Хорошо, – Спок холодно кивает и, похоже, обижается, но быстро понимает, что капитану действительно сейчас не до этого. Но он наверняка придет позже, когда Джим успокоится и поправится.

***

Кирк проводит в медотсеке еще трое суток, а потом уходит в инженерный. Скотти, например, даже и не думает лезть к нему в душу. Молча кивает, хлопает по плечу, поит виски в конце смены – та молчаливая поддержка, что сейчас нужна Джиму больше всего. Он заделывает пробоины в обшивке, перепаивает контактные схемы и платы, перезапускает ядро вместе с главным инженером – делает все, что может, чтобы их корабль смог добраться до первого же федеративного дока. А по вечерам играет в шахматы с пожилым Споком – вулканец решил остаться до прихода на базу. И наверняка – чтобы присмотреть за Джимом, но тот этому и рад. За все это время он настолько к нему привык, что только присутствие этого Спока не вызывает болезненных ощущений. В конце концов, только этот Спок не умирал у него на глазах каждые двое суток…

Джим старается избегать своего старпома – ему нужно заново научиться верить в завтра и в то, что все останутся живы. И избегать получается – Спок тактично не затрагивает больную тему. А вот в Леонарде тактичности кот наплакал: он снова и снова вызывает его в медотсек и заставляет проходить кучу психологических тестов.

– Если ты думаешь, что это – моя идея, то ошибаешься. Адмиралтейство успело раньше, – говорит тот твердым голосом, когда Кирк взвывает. – Оно определенно не уверено, что тебя, после произошедшего, не нужно отстранить.

– То есть сейчас, после всего произошедшего, я доказываю им свою вменяемость? – Кирк ерничает и злится. – Лучше бы увольнительную дали.

– Ее я и так настоятельно рекомендовал, – Боунс кивает и пристально смотрит на своего капитана. – Как оказалось, мы больше полугода работали без продыху, так что на базе, пока будем ремонтироваться, будем и отдыхать.

– Добраться сначала надо, – Джим передергивает плечами от легкого сквозняка и поднимается на ноги.

– Джим, два вопроса, – друг останавливает его жестом и продолжает смотреть исподлобья. – Когда ты поговоришь об этом со мной? И когда поговоришь со Споком?

– Не раньше, чем проведу «аудиенцию» с Адмиралтейством на базе, – Кирк кривится, даже понимая необходимость притязаний СМО. – С тобой. Со Споком – желательно никогда.

– И до этого времени ты будешь нажираться со Скоттом и играть в шахматы с другим вулканцем? – Леонард сжимает кулаки, и, похоже, действительно готов его ударить – хотя бы за то, что капитан не понимает, как они за него волнуются.

Но Джим уже так устал ото всех этих треволнений, что хочет просто забыть обо всем и не вспоминать как можно дольше.