Он выдыхается, успокоившись, и теперь Спок смотрит с болью.
– Джим, мне жаль… Я действительно никогда раньше не сталкивался с подобным и не могу представить, что ты сейчас чувствуешь… – горько говорит вулканец.
– Я чувствую, что схожу с ума, – уверен Кирк только в этом. – Каждый раз…
– Джим, ты не должен отчаиваться. Даже если наши предположения о природе излучения окажутся верны, это не значит, что выхода нет. Я верю, что ты сможешь с этим справиться, – Спок отвечает твердо и смотрит прямо, придавая Джиму сил. Немного, но и о такой малости тот не мог мечтать.
– Я стараюсь… – вздыхает Кирк.
– Ты ведешь журнал наблюдений? Что именно меняется или остается прежним, детали всех сценариев петли, ее свойства и закономерности – нам нужна база данных, потому что если парадокс вызван излучением, то мы должны выяснить, что именно стало катализатором, – Спок отвлекает его от безнадежных мыслей, быстро переключаясь на рабочий момент.
– Я еще не успел, – Джим почти тушуется – ему стоило начать делать записи гораздо раньше – горе он, а не исследователь. – Напишу сегодня – со всеми деталями, что вспомню – и отправлю вам.
– Если можно, в хронологическом порядке, Джим, – вулканец почти улыбается, поощряя, но у него это не очень-то удается из-за одной только фразы. – А пока ответь: ты знаешь, что в этих повторах не меняется? Есть какая-то константа? Именно она, вероятнее всего, и могла быть триггером.
– Есть, – тут даже задумываться не надо. Но именно она и принесла капитану Джеймсу Тиберию Кирку больше всего боли. – Каждый раз умирает Спок. Когда один, когда – вместе со всеми. Но обязательно каждый раз.
Другой Спок удивленно молчит и хмурится. Он отмечает, что Кирк снова бледнеет, и спохватывается, отказываясь пока комментировать происходящее дальше.
– Джим… Я понимаю, тебе тяжело… Но сейчас только ты можешь во всем этом разобраться. Займись журналом наблюдений, а остальное предоставь мне.
– Спасибо, – Джим выдавливает из себя подобие улыбки, но Спок и не нуждается в его масках.
– Ты ведь не сообщил об этом в Адмиралтейство?
– Нет, хотел сначала найти доказательства. Но я предупредил, что система – потенциально опасна из-за неизвестного излучения.
– А кому-нибудь из экипажа ты об этом говорил? – интересуется вулканец, но Джим знает, к чему тот ведет.
– Пробовал, но это бессмысленно – на начало витка все обо всем забывают, и только я все помню. Спок… Мой старпом однажды помогал мне с этим исследованием, но постоянно слышать одни и те же выводы нерационально.
– Понимаю, – кивает вулканец. – Я жду от тебя журнал и продолжу работу.
– Спасибо, – на этот раз Кирк почти искренен, а после того, как заканчивает вызов, не удерживает себя от новой порции виски.
Ему нужно собраться с духом и действительно «законспектировать» тот кошмар, в который превратилась его жизнь.
***
На записи уходит непозволительно много времени. И только потому, что Джим – вял, изможден и опять на пределе даже со стимуляторами Леонарда. Но он позволяет себе поспать только после того, как заканчивает и отправляет журнал Споку. Он старался быть как можно более подробным и последовательным, и вулканец отвечает ему тем же – присылает в ответ новые рассуждения о природе феномена. Джиму стоит изучить их «на месте» – они ведь снова по старому сценарию у Альфы, и он возвращается в исследовательский отдел. А еще через несколько часов, незадолго до конца витка, к капитану приходит все еще живой старпом.
– Как вы это объясните, капитан? – Спок протягивает ему свой падд после того, как попросил лаборантов оставить их наедине. А Джим, видя на экране собственные записи, даже возмутиться толком не может.
– Это я должен у вас спрашивать, мистер Спок.
– А вы и правда думали, что я оставлю без внимания ваше внезапное самоустранение? – вулканец отчетливо хмурится, и с его бровями это выглядит весьма грозно. Джим не боится, но снова сдается.
– Тогда, мистер Спок, понимайте все именно так, как я и написал.
– Почему вы не поставили меня в известность? Там, в лифте. Я мог бы…
– Не могли, мистер Спок, – обрывает Джим. – Для разбирательств у вас слишком мало времени. А на новом витке вы все забудете – я не настолько силен, чтобы повторять это из раза в раз.
– Капитан, – старпом настаивает и шагает ближе, вплотную, но вот его-то сочувствие Кирку не нужно точно – он его никогда не поймет.
– Каждый раз кто-то умирает. Иногда все. Каждый раз обязательно умираешь ты, Спок… – он не железный. Он почти месяц в этом аду. Он не готов взваливать это на еще чьи-нибудь плечи. – И только я остаюсь прежним. Поэтому, позволь мне сделать все, что в моих силах…
Но когда Спок прислушивался к его мнению? Это случалось слишком редко, и прямо сейчас Джим не понимает того упрямства, что двигает старпомом.
– Я не для этого вскрыл вашу почту, капитан. И прочел ее, – безапелляционно заявляет тот. – Поэтому, пообещайте, что каждый раз будете рассказывать мне об этом. Я помогу найти выход. Это – не то, с чем вы должны справляться в одиночку. Уже сейчас у меня есть несколько предположений и теорий возникновения феномена, и как только я изучу данные по звезде, что вы сумели собрать…
Договорить он не успевает – «Энтерпрайз» опять кренится от мощных ударов, взвивается сирена, а передатчик Кирка оживает.
– Капитан, нападение! Это укты! – рапортует Чехов, и Джим со Споком, не сговариваясь, бегут на мостик.
На этот раз огонь поистине шквальный – Джим слышит многочисленные взрывы, задыхается от гари, что моментально наполняет вентиляционную систему, и чувствует рваную дрожь корабля, раздираемого на части. А на последнем повороте к главной палубе стены отсека и вовсе исчезают в огне – взрываясь и осыпая их металлическим расплавленным крошевом. Джим видит, как старпома, бежавшего впереди, впечатывает ударной волной в обрушающиеся переборки и снова не может не сходить с ума от боли и горя. Он бросается к нему, пытается прикрыть от новых залпов стекла и пластика, а Спок с куском арматуры в животе цепляется за чужую форменку и шепчет, захлебываясь собственной кровью:
– Обещай мне… что расскажешь…
О чем? О том, как он умирал на руках капитана? О том, как умирал сам Джим – от ран или от психологической боли? О том, что он готов вытерпеть что угодно, только бы не видеть, как умирает самое дорогое для него существо во Вселенной? У Кирка нет таких слов. Он не уверен, что даже в мелдинге смог бы показать ему, каково это. Каково умирать раз за разом вместе с ним. А еще капитан не уверен, что если когда-нибудь выберется из этой петли, то сможет пережить нечто подобное еще раз – уже в другом времени и пространстве.
И уж точно он не сможет объяснить старпому, почему вываливается из турбо-лифта полу-оглушенный, в царапинах и порезах, со сломанной ногой и мокрыми щеками. Джим хочет только одного – чтобы однажды это действительно закончилось…
– Капитан? Что случилось? – вулканец тут же подскакивает к нему, помогает сесть и вызывает СМО.
– Неприятность в инженерном… – Джим тяжело дышит, вытирая щеки. – В остальном, все в порядке… Прими командование…
Спок, конечно же, приказ выполняет, но совсем скоро объявляется в медотсеке.
– Как ваше самочувствие, капитан? – старпом спрашивает ровно, но не может оторвать от него пристального взгляда – Джим уже предупредил Скотти соглашаться со всеми претензиями – ложь множится, развивается и не иссякает, хотя Кирка уже тошнит от нее.
– Сносно. Как прошла высадка? – отвечает он, посматривая в экран падда – он смоделировал несколько процессов, происходящих на поверхности звезды и в ее излучении – это поможет ему рассчитать примерное количество реагирующего вещества. А вот длительность реакции будет выяснить сложнее.
– По плану, – коротко кивает Спок.
– Тогда отведите нас к Альфе Януса – я хочу исследовать ее излучение, – Кирк утыкается обратно в экран, запрашивая данные зондов, и не смотрит на вулканца. Леонард запретил Джиму вставать под каким-либо предлогом, а тот и не собирается этого делать. Он не встанет с койки, даже если что-нибудь опять пойдет не так – он знает, что любые его действия бесполезны.
