– Слушаюсь, – отвечает старпом, и капитан полностью погружается в исследования.
Через несколько часов приходит Боунс, заставляет его поесть и поспать, отнимая планшет. Джим ругается и обещает разжаловать друга, но тот колет его как ни в чем ни бывало и сетует на то, что давно мог бы отпустить капитана в каюту или на мостик, но раз тот упирается, то останется в больничном боксе. Капитану, если честно, уже все равно, где проводить оставшиеся сутки – только бы с доступом к базе данных. Ему уже почти плевать, что произойдет на этот раз – он знает, что все будет одинаково плохо…
Перед самым концом витка Кирку докладывают об инциденте на причальной палубе: один из офицеров охраны сошел с ума и начал палить по сослуживцам из фазера. Естественно, обезоружить его вызвался Спок, за что и получил заряд на максимальной мощности прямо в голову. Ну кто бы сомневался! Джим хохочет до истерики, неуклюже ворочаясь с зафиксированной в пластик ногой, до такой степени, что падает с больничной койки прямо в черный зев забытья. И все еще посмеиваясь, очухивается уже в лифте… Интересно, у Вселенной когда-нибудь кончится фантазия, какими способами убить его старпома? Ведь пока она еще ни разу не повторилась.
– Капитан, когда вы успели повредить ногу? – вопрошает вулканец, помогая Кирку встать. Лучше бы Джим головой повредился! И не помнил бы ничего из этого! – Капитан… у вас весьма внушительный… эмоциональный дисбаланс…
И только сейчас Джим обращает внимание на то, что Спок все еще его поддерживает, помогая хромать по коридору. Сильная рука касается его со спины чуть выше талии, и Кирк тут же отшатывается в сторону – вот только не ему сейчас обниматься в контактным телепатом! Как бы ни хотелось…
– Я в восторге от звезды неподалеку, – ляпает он первое, что приходит в голову, и тут же командует. – Заканчивайте с этой планетой и уводите нас к Альфе, а я пока займусь первоначальной разведкой из исследовательского отдела.
Спок недоуменно хмурится, но через несколько мгновений кивает. Джим боится предполагать, как тот мог расшифровать идущий от него эмоциональный «отклик», и рад, что Спок не заостряет на нем внимание. У капитана нет никаких ни сил, ни желания опять перед ним оправдываться и лгать. Ему хватит и того, что Леонард обязательно заметит сломанную ногу, а Джиму опять придется выкручиваться на ходу.
Но пока Боунс не заметил, стоит вернуться к исследованиям. Тем более, что у Кирка, кажется, наметился прогресс: данные о веществе в составе излучения весьма неоднозначны, и теперь можно довольствоваться не только эфемерными предположениями, но и доказанными фактами. Он отправляет эти данные другому Споку, а тот через несколько часов связывается с ним.
– Джим, как ты? – вулканец по-прежнему встревожен его внешним видом – Кирк опять не спал, опять на кофе, энергетиках и обезболивающих.
– Все так же, – вздыхает он. – Недавно вот ногу сломал…
– Ты говорил, и в твоем журнале это отражено, что твои раны остаются на тебе на начало нового витка, а… более серьезные последствия?
– Вы имеете в виду, с моим летальным исходом? – догадывается Кирк, когда Спок запинается, а потом кивает. – По-разному. Например, когда меня выбросило в открытый космос, я очнулся от нехватки кислорода и с обморожением, но не в критичной степени.
– Это хорошо, – снова кивает вулканец, а Джим, кажется, знает, к чему тот ведет.
– Хотите проверить, разрушится ли петля, если я сделаю это сам? – он еще, конечно же, не настолько отчаялся, но уверен, что мысли о суициде у него появятся совсем скоро.
– Нет, наоборот, хочу, чтобы ты берег себя, – твердо отвечает Спок. – У тебя будет меньше поводов для лжи своим подчиненным на начало витка.
Да, но ему уже и так приходится изворачиваться. А раны… Ни одна из них, на самом деле, не оказалась напрасной – так Джим уверен, что он все еще жив и что его время все еще движется по прямой.
– Согласен, – успокаивает он вулканца полуулыбкой. – У вас есть что-нибудь новое?
– Пока только теория, но как только я изучу твои последние данные, смогу сказать с уверенностью, – Спок отвлекается на рабочий терминал, а потом выдает такое, что во всей этой психоделичной ситуации выглядит вполне органично. – У меня есть предположение о том, что запустило реакцию.
– Не томите, – Джим вздрагивает, потому что лицо мужчины по-прежнему печальное.
– Самое начало, Джим. Высадка на планету твоего старпома. Ты говорил, что отправил его, потому что вы с инженером хотели что-то исправить в двигателях. В противном случае, ты должен был пойти с ним?
– Да, план был такой, – Джим задумывается, но пока не видит ответа. – Изначально мы должны были пойти вместе. Но Спок… скажем так, переусердствовал в своих нареканиях мне как капитану, и я «обиделся».
– А что, если бы… – и вот тут Кирка осеняет.
– Я погиб вместе с ним?
– Именно, – подтверждает Спок. – При входе в систему вы подверглись излучению звезды, на которой только-только начиналась реакция. Последовательность событий уже была предопределена, но ты изменил свое решение в последний момент, из-за чего и возник пространственно-временной парадокс. Из-за изменившегося выбора и природы частиц этого излучения. Конфликт события и времени привел к петле, где различными вариантами происходящего система подбирает условия, удовлетворяющие разрешению этого конфликта. Я думаю, именно поэтому старпом умирает каждый раз – это то событие, которое неотрывно связано с реакцией. Ну а ты, Джим…
Спок умолкает, а Кирк задумывается: если предположить, то все это еще более безрадостно, чем уже есть.
– Получается, что если бы я пошел вместо Спока, как было запланировано изначально, и умер бы там вместо него, то ничего бы не случилось? – проверить просто – в том театре абсурда, где он находится сейчас, возможно все.
– С большой долей вероятности, я полагаю, – кивает вулканец. – Как говорят люди: «судьбу не обманешь». Если предположить, что течение времени-события в той или иной точке строго предопределено, то внезапное, встречное «течение», явно разрушит эту систему. Возможно, не с теми последствиями, что ты назвал, но начало, определенно, на этом моменте.
– Отлично, – Кирк еще недолго рассматривает теорию со всех сторон и убеждается, что она может быть единственно стоящей. – Тогда теперь мне нужно узнать, как выбраться из этой петли, и как долго продлится реакция.
Спок хмурится, но Джим и так знает, почему – выхода может не быть, а реакция, как он уже знает, может быть чуть ли не вечной.
– Не отчаивайся, Джим, – просит вулканец. – И я думаю, пора составить более детальный отчет в Адмиралтейство – оно сможет подключить к этому делу исследовательские центры и ученых. Вместе мы найдем выход.
– Хорошо, – Кирк прикрывает глаза, сдаваясь. – Хотя мне до сих пор кажется, что все это мой кошмарный сон…
И этот сон с каждым разом то хуже, то еще хуже. Перманентный экзистенциальный апокалипсис местного масштаба в исполнении Джеймса Тиберия Кирка. И апокалипсис этот не станет лучше от того, что о нем узнает еще кто-то. Например, Леонард, который появляется перед Джимом, как только он заканчивает сеанс связи со Споком.
– Что все это значит? – доктор явно не просто в изумлении – он в шоке, и уже готов материть своего нерадивого капитана на чем свет стоит.
И Кирку остается только вздыхать и снова рассказывать.
– Значит, поэтому у тебя сломана нога, а не из-за «инцидента в инженерном»? – переспрашивает Боунс, а когда Кирк кивает, продолжает интересоваться. – И всегда-всегда умирает гоблин?
– Будешь смеяться, но – да, – фыркает Джим. – Например, в прошлый раз его убил свихнувшийся офицер охраны.
– Свихнувшийся? С чего вдруг? – тут же цепляется Маккой и быстро дает волю своей неврастении. – В космосе просто так не сходят с ума, ты знаешь. Не думаешь, что это излучение может еще как-то влиять на нас?
Кирк прикидывает варианты, а Боунс тут же приходит в ярость.
– Джим! Это ты тоже должен контролировать! Если все возвращаются на круги своя с амнезией, то это не значит, что нет никаких других последствий для организма. Амнезия – это уже пагубное воздействие на мозг!
