Спок, кажется, действительно потрясен. Осоловело моргает и забывает закрыть рот.

– А теперь идите, мистер Спок, – вздыхает Боунс. – Обдумайте это еще раз, разложите по полочкам и сделайте выводы. И наконец оставьте капитана в покое. Лучше уже все равно не будет, а повторения того кошмара не хочет никто из нас. И в первую очередь, Джим.

– Спасибо, – шелестит тот, поднимается и уходит.

А Боунс без сил валится на освободившийся стул. Сегодня он напьется до чертиков, до предпоследней стадии алкогольного отравления. И все только потому, что чертов вулканец, разобравшись в основах, никогда не сможет понять, что они чувствуют на самом деле. К своим друзьям, к своим бывшим женам, к своим соулмейтам. Только если однажды, каким-то чудесным образом, не окажется в голове одного из них.

***

Сейчас уже бесполезно корить себя. Бесполезно вздрагивать и давиться слюной от одного только вида вулканца. Джиму нужно было забить на него с самого начала. Нужно? В Академии так не казалось – тогда было нужно обратить на себя внимание, заставить увидеть и понять. На «Энтерпрайзе», позже, нужно было заставить воспринимать себя как должное, как капитана и боевого товарища. Но хренов Спок раз за разом отвергал все предлагаемые роли, и теперь Джиму нужно только смириться – иначе уже не будет. Спок никогда этого не поймет. Не ощутит той жажды, той страсти и смертельной тоски, что можно испытывать к одному только человеку. Просто есть те, кто от связи отказываются, а есть те, кто хочет ее, как самое драгоценное в мире. Кто хочет стать целым со своей душой. А не кривым отражение в комнате зеркал парка аттракционов Джеймса Тиберия Кирка.

Понимают его только Скотти и Чехов. С первым они празднуют каждую вторую удачную альфа-смену, а со вторым – играют в шахматы и обсуждают устройство Вселенной: от Большого взрыва до митоза многоклеточных организмов. О Споке речь не идет – Кирк смиряется, как это сделали Павел и Мон – себе дороже – он уже знает. Джим теперь будет играть в «хорошего» капитана: лояльного, логичного и рассудительного – такого, каким его хотел видеть Спок. Раз весь остальной экипаж смог принять его таким, каков он есть, то для вулканца Джим может сделать исключение – он уже не гордый. Не заносчивый и не наглый – у него больше нет метки, и они теперь друг для друга никто. Точнее, всего лишь – капитан и старпом, а уж выдержать это Джим в состоянии. Жалко, раньше ума не хватило – сменить ипостась и стать тем, кто был Споку по-настоящему нужен…

Кирк выдыхает и успокаивается. И тут же понимает, как много времени и нервов потерял впустую – сейчас же – не служба, а одно удовольствие! Джим может скинуть бумажный Вавилон на Спока, и со спокойной душой заниматься своими куда более интересными обязанностями. Особенно тогда, когда задания от Адмиралтейства идут одно за другим.

Они разыскивают сторожевой катер на границе квадранта андорианцев, разрешают конфликт между Торговой федерацией и Таможенным управлением в масштабе одной захудалой планетки, обнаружившей у себя в недрах какой-то редкий драгоценный камень, исследуют парочку звездных скоплений, а потом натыкаются на дрейфующий сигнал бедствия.

Мостик подбирается в момент – пара месяцев спокойного пути не отменяет сущности их капитана и его проклятия притягивать неприятности. Но раз уж он со Споком разобрался, то неужто с сигналом каким-то не справится? К гадалке не нужно ходить – Джим нутром чует – вот она, первая проверка отремонтированного корабля и «отремонтированного» экипажа.

Сигнал идет от терраформированного спутника. Небольшого, рядом с газовым гигантом – мостик передергивает от отвращения, но Джим быстро всех отвлекает, приказывая выслать разведывательные зонды и взяться за работу. Не время ностальгировать – в них еще никто не стреляет. Даже если то, что они находят, и выглядит, как после бомбежки.

Сканеры обнаруживают руины поселения кванов, что и обживали этот планетоид. Кваны были похожи на земных суррикатов, но, естественно, разумные, с двумя парами передних лап и двумя хвостами разной длины. Они вели полуподземный образ жизни и были милейшими неконфликтными существами, а это значит, что привести поселение, образовавшееся всего пару десятков лет назад, в подобную разруху причин у них было не очень много. Даже если и пара десятков – Джим может выдумать до сотни и начать делать ставки, но, опять же, гадать ни к чему, надо самим все выяснить.

Руины выглядят больше пострадавшими от времени, нежели от чужого воздействия – климат планетоида был жарким, пустынным – песочно-глиняные постройки быстро разрушались без ухода. Это немного успокаивает экипаж, а Джим не может так обнадеживаться – в тихом омуте водятся черти, ему доподлинно известно. У него лично – зеленые, поэтому под строгим взглядом коммандера, Кирк формирует боевой отряд, а под нервничающим – Боунса – включает в состав группы Чехова. Мальчишке уже давно на месте не сидится, и Джим не прочь развлечься на пару.

Они с Павлом и еще пятью офицерами быстро обследуют малочисленные наземные постройки: как они и подозревали, руины скорее брошены, нежели кем-то разрушены. Они продвигаются к источнику сигнала и в здании церкви местной религии обнаруживают вход в подземный лабиринт, который кваны строили в обязательном порядке – убежище, ночлежка, залы собраний – все, что может понадобиться этим недо-мангустам. Оказалось, и кладбище – тоже.

Первого убитого квана они находят прямо за входной дверью – покатая лестница уходит вниз, откуда темнота дышит смрадным зловонием. У убитого вспорото брюхо и выедены внутренности, и это заставляет всю группу достать фазеры и привести их в режим уничтожения – это Джиму-то не повезет? Черта с два! Туннели выводят их в просторный зал со сводчатым потолком – повсюду камни и трупы. Чехов морщится, стараясь дышать через рот, и еще раз пеленгует лабиринт насколько хватает мощности сканера, но очень скоро они и сами слышат чужое движение. Офицер, стоявший на стреме у входа в зал, падает на спину с криком, несколько раз стреляет в темноту и следом за ним валится то, что осталось от квана. Осталось – не после выстрела. Рассредоточившаяся по залу группа собирается у входа – держит под прицелом туннели, оттаскивает раненного вглубь зала и исследует останки нападавшего. Офицер оплеван едкой кислотой – шея и руки – открытые участки тела – мигом вспениваются кроваво-красной жижей, а кван – добрый пушистик – облысевшее черное нечто, напоминающее скелет с длиннющими клыками и когтями. Вот такой вот оказывается зоопарк…

Джим командует двоим бойцам брать раненного и транспортироваться на корабль, а сам обрисовывает Споку ситуацию по комму: объявить готовность принимать раненных, начать карантин и думать забыть о новой десантной группе – если твари окажутся не только злобными, но и заразными, то они все могут быть под угрозой. Уж лучше Джим и Чехов, а не еще четыреста офицеров. Все, что им сейчас нужно – найти источник сигнала и выживших. А, ну и еще ответы на возникающие вопросы. Вместе с раненным Джим приказывает забрать тело убитого квана – им нужно выяснить, что это – инопланетные захватчики или эпидемия, а они с Павлом и оставшимися двумя офицерами идут дальше под землю.

***

Капитану не стоило брать навигатора с собой. Возможно, мистер Спок или кто-нибудь еще из старших офицеров поступил бы разумнее и правильнее, но Чехов, оказавшийся отрезанным вместе с бойцами в полуразрушенном переходе, может принять только одно решение – отрезаны они от капитана, и они должны его спасти. Просто потому, что пока в темных земляных шахтах им только слышится чужое движение, все они настороже, но когда происходит новое неожиданное нападение, капитан, идущий впереди группы, стреляет в потолок хода и заваливает себя вместе с этими тварями, чтобы спасти остальных. Павел попытался дозваться капитана и на голос, и по передатчику, но ответа из завала нет – либо Кирк уже мертв, либо связь здесь тоже быстро погибает. Зато Чехов – жив, и отказывается следовать инструкции, данной для таких вот случаев. Они уже почти дошли до еще одного просторного зала в нескольких десятках футов ниже предыдущего, и наверняка к нему ведет не один ход – они должны найти обходной. И должны спасти капитана.