И буря следует. Ее приносит Мариан Кросс. Что он забыл в этой стране и в этом городе, было загадкой лишь пять минут, а потом он вытащил из-за пазухи парочку приглашений, и вот уже Аллен – в роскошном лобби дорогого отеля на претенциозной вечеринке. «Да это просто сходка бандитов всех размеров», – фыркает он про себя, замечая то тут, то там вперемежку мошенников, интриганов, банкиров, предпринимателей, брокеров и прочих «деятелей». Если уж даже Канда здесь, то в легальности всего происходящего он начинает сильно сомневаться. Но делать нечего. Аллен отыгрывает пару партий в покер, сгружая выигрыш Учителю в карман, и настоятельно просит не беспокоить его больше такими пустяками. Кросс хмыкает на это, выдавая очередную колкость, и сетует на то, что «неблагодарный ученик даже не соскучился по родному Учителю». Они вступают в беззлобную перепалку, и Аллен ненадолго выпадает из реальности. Привычная ссора настолько отдает ностальгией по детству, что он теряется в своих воспоминаниях в мгновение ока. Мариан много пьет, много курит и заигрывает с местными дамами направо и налево. А Аллен трясет головой, стараясь избавиться от навязчивых образов, и уходит к столикам с напитками.

Реальность возвращается вместе с раздражением Канды. Аллен кидает взгляд на их с Комуи столик, но обнаруживает Канду в другой стороне – под окнами на мягком диване в компании какой-то девицы. Высокая блондинка в синем платье что-то увлеченно рассказывает мечнику, отвечающему невпопад, и игриво смеется. Она красивая, и Аллен прикусывает губу. Такая, если бы была омегой Канды, наверное, закатывала бы ему истерики ежечасно, била бы посуду, а потом плакала и извинялась. Была бы ревнивой и без памяти влюбленной в него. И подошла бы куда лучше, чем худощавый пацан, выглядящий как пятнадцатилетний подросток, имеющий за плечами голодное детство, несколько пулевых ранений и упертый характер. Чудо, а не омега. Он вздыхает и выходит на балкон освежиться. Боль становится все сильнее, и у него начинают мелко подрагивать руки и ноги. Он боится, что его опять накроет приступ. Хотя, почему он сомневается? Если они снова вместе, то это не значит, что их связь так быстро восстановится. Он задумчиво прикусывает палец и не замечает, что у каменных перил стоит человек.

– Что, опять на те же грабли? – ехидным голосом спрашивает он, и Аллен нервно вздрагивает. А Чаоджи что здесь забыл?

– Что, опять хочешь испытать судьбу с моим ножом? – в тон ему отвечает Аллен, не ведясь на уловки.

– Нашел, чем пугать, – фыркает тот и медленно приближается к Аллену. – Тупая омежка все еще думает, что будет единственной? Что ее больше не предадут?

– Пасть закрой, – шепчет Аллен с угрозой, сжимая кулаки, когда Чаоджи оказывается слишком близко.

– Боюсь, боюсь, – опять ехидничает он и неспешно уходит, а Аллен прислоняется к перилам, пытаясь удержаться на ногах.

Виски простреливает болью, давление падает, и его начинает мутить. Сердце сбивается с ритма, заполошно стучась в грудную клетку, а спазмы прокатываются по всему телу.

– Кто эта крыса, ученик, которой ты позволяешь говорить с собой в таком тоне? – прокуренный голос слышится от одной и узорчатых колонн по периметру широкого балкона.

– Не обращай внимания, Учитель, – Аллен медленно перемещается к колонне и протягивает ладонь.

Ополовиненная сигарета ложится в пальцы, и он затягивается как можно глубже, стараясь утихомирить бушующие чувства.

– И давно с тобой так? – Мариан смотрит на него без привычной издевательской насмешки. Он хмурится и недовольно покачивает головой.

– Слишком давно, – бурчит Аллен. Сейчас он точно не в состоянии рассказывать Учителю, что с ним происходило в последние несколько лет.

– Глупый, глупый ученик… – начинает было Кросс, но Аллен его перебивает, подняв затравленный, измученный взгляд.

– Если тебе еще не надоел этот «праздник жизни», то вот я, пожалуй, откланяюсь, – сдавленно говорит он.

– А сможешь? – фыркает Мариан и подставляет плечо оступившемуся Аллену. – Пошли уже, нерадивое чучело.

Аллена кидает из крайности в крайность – и от этих слов его сейчас тянет расплакаться, как того пятилетнего мальчишку, которого когда-то подобрал Мариан. Учитель редко проявлял к нему такие чувства, даже когда Аллен болел или попадал в передряги. Но от этого они были еще более ценны.

Они спускаются по боковой лестнице в небольшой парк на территории отеля и идут сразу на парковку. Водитель появляется как по мановению волшебной палочки и помогает усадить слабеющего Аллена в машину.

– Глупый ученик, если ты умудряешься простывать летом, то тебя уже ничто не исправит. Даже могила, – показушно ругается Кросс, отметая все лишние вопросы. – Езжай домой. Еще увидимся.

– Надеюсь, что нет, – привычно бурчит Аллен и командует водителю. – В больницу к Книжнику.

После осмотра и процедур в приемном покое, Книжник тащит его к себе в кабинет.

– Что ж тебе неймется-то? – в сердцах ругается он. Аллен расслаблен и вял после инъекций и боится так и манящего дивана – он тут же вырубится. – Опять что-то случилось?

– Да, нет, вроде, – отзывается Аллен. Боль понемногу уходит, но трясти и лихорадить его будет еще несколько часов.

– Так да или нет? – Книжник придвигает к нему жесткий колченогий стул, и Аллен растекается по спинке.

– Ерунда, – отмахивается он.

– Если даже ерунда вызывает приступы, то тебе пора задуматься об их причинах, – строго говорит Книжник. – После восстановления вашей связи они должны были прекратиться. Что не так? Кто из вас препятствует этому?

Когда Аллен впервые пришел за таблетками, он начал это подозревать. Если Канда просто заново пометил его, то заново принять связь им обоим может быть очень не просто. А это чревато новыми приступами. И у одного, и, вполне возможно, у другого. Аллен в ответ лишь раздраженно фыркает.

– Вам нужно поговорить. Основательно и не утаивая ничего. Пойми ты уже, – сердится врач. – Иначе так и будете пинать свою связь, как мячик футбольный, а она будет пинать вас.

– Хорошо, – кивает Аллен и прикрывает глаза.

– Спать домой поедешь. Тут тебе не ночлежка, – злится Книжник и тормошит Аллена за плечо.

– Уже поехал, – Аллен кое-как поднимается и идет к двери. – Спасибо. За все.

Книжник лишь машет рукой.

Аллен уезжает домой и забывается полусном, едва голова касается подушки. Лекарства помогают, и становится легче, но всего на пару часов. Пока не возвращается Канда. Мечник чувствует муть в голове, тупую боль и неясные образы и торопливо идет в спальню.

– Мелкий, ты чего? – встревожено спрашивает он, видя Аллена вздрагивающим под одеялом.

– Просто простуда, – сонно бормочет тот куда-то в подушку. Это не то, о чем он может с ним спокойно говорить. Не так и не сейчас. – Поспи сегодня в гостиной, а то заразишься.

– Что за херня? Хватит мне врать! Я что, дебил, по-твоему? – Канда не выдерживает, хватая тонкое тело за плечи, и приподнимает с подушек. В ответ Аллен лишь что-то бессвязно мычит, и он отпускает его обратно.

Мелкий совсем оборзел, раз решил врать ему в таком состоянии. Он прекрасно чувствует, что никакая это не простуда. Еще на приеме он чувствовал его боль. Потом был гнев, страх, отчаяние. А потом все эмоции перемешались, как в калейдоскопе. И это было похоже на что угодно, только не на какой-нибудь вирус.

Канда уходит на кухню и достает телефон. Охрана сразу же сообщила о том, что Аллен уехал, в каком был состоянии и сколько пробыл у Книжника. Значит, тот должен знать.

– Что с ним? – начинает он, даже не здороваясь.

– А то ты не знаешь, – ворчит Книжник. Он так и подозревал, что этим все кончится.

– Не ломай комедию, – голос Канды холодеет до состояния ледника, и Книжник понимает, что придется разжевывать по кусочкам.

– Да куда уж мне, – ехидничает он и, собравшись, начинает. – Аллена мучают приступы после того, как он вышел из комы. Понимаешь, что это значит? Он больше не верит тебе, несмотря ни на какую связь. А та, естественно, бунтует, выливаясь вот в такие приступы. Он не верит тебе и сам не понимает, что этим отвергает свою связь с тобой. Ты тоже ведь так когда-то делал. А его любое воздействие на связь может убить.