Канда ошарашено молчит. Он ведь знал, что Аллен не простил его, знал.

– Это своеобразный диссонанс, Канда. Связь кричит о том, что хочет быть с тобой. А его разум, что не хочет больше боли, в панике резонируя с ней, – объясняет Книжник. – И ты, по всей видимости, этому еще и помогаешь, раз приступы идут один за другим.

– Были еще? – еле выдыхает Канда.

– Это – третий после вашего, так называемого, «примирения», – вздыхает врач. – Ты должен помочь ему. Убедить, заставить поверить.

– Как? – Канда начинает нервно ходить из угла в угол, запуская пальцы в волосы.

– Ты меня спрашиваешь? – злится тот. – А ты сам-то себе веришь? Веришь, что заслужил прощение? Веришь, что сможешь быть для него самым дорогим и любимым человеком? Сможешь открыто сказать ему об этом?

Канда потрясенно молчит в ответ. Книжник попал в самую суть его терзаний. То, чего он так боялся, стало правдой.

– То-то же, – строго говорит Книжник. – Начни с самого себя. Прости и поверь, наконец, в его прощение. А если уж и это не поможет, тогда можете спокойно помирать. А теперь бегом к нему и чтобы о приступах я больше не слышал.

Канда на автомате отключается и с минуту стоит, уставившись в одну точку на стене. А потом дергается к Аллену. Он сгребает его в охапку, зацеловывая сонное бледное лицо и подрагивающие губы.

– Канда… Что ты?.. – бормочет Аллен, начиная дрожать сильнее от подступающей боли. – Хватит…

– Не смей мне врать, придурок, – опять повторяет Канда и берет его лицо в свои ладони. – Смотри на меня. Я никуда от тебя не уйду. Я не брошу тебя, Аллен.

Тот замирает, с трудом фокусируя взгляд, и вздыхает, укладывая руки на его плечи.

– Верь мне, прошу тебя. Ты мне нужен, – шепчет Канда в приоткрытые губы и целует снова и снова.

Аллен всхлипывает в поцелуй и отстраняется. Теперь губы дрожат от слез, что тихо бегут по щекам. А у Канды от этого зрелища колет в груди, и он снова прижимает его к себе.

– Я люблю тебя, Канда… Так люблю… – тихо выдыхает Аллен, и что-то внутри него лопается как натянутая струна. Канда стискивает его что есть мочи, раскачиваясь из стороны в сторону.

Безумный ураган из взаимной боли, недоверия и страха затягивает их обоих. Сметает все на своем пути, смешивая все чувства и эмоции. А потом все так же резко успокаивается, оставляя после себя только тихую нежность и ласку. Канда осторожно отпускает от себя Аллена. Его слезы так и продолжают течь, но на губах появляется слабая улыбка. Мечник прикасается к нему со всей заботой и любовью, на какую только способен, и Аллен чувствует это. Они, не сговариваясь, переплетают пальцы и ловят чужое дыхание. Канда стирает его слезы, и улыбка Аллена становится шире. Он чувствует его. Чувствует душу Канды. Все его терзания и порывы. Он наконец открылся ему полностью. Признал свой страх и вину. Аллен чувствует горечь и невыносимое сожаление, что мучают Канду. То же было и в прошлый раз, но сейчас все гораздо глубже. Аллен даже и подумать не мог, что Канда когда-то будет так бояться того, что он его оттолкнет. Это и ломает все его выстраиваемые стены из сомнений и недоверия. Разве сможет Канда когда-то переступить через содеянное и снова его предать? Нет, пожалуй, что теперь нет. А это значит, что им действительно стоит попытаться. Действительно попробовать поверить друг другу. Аллен расслабляется в его руках и полностью раскрывается сознанием. «Я смогу, Канда. И ты сможешь. Пройдя через все это без единого шанса на удачу, теперь, когда он есть, я не отступлюсь. И ты тоже». Канда опять прижимает его к себе, мысленно соглашаясь со всем. Легко прикасается губами к щеке и расслабленно выдыхает. Больше не будет никакой вины, страха и боли. Они теперь одно целое с едиными чувствами на двоих. Они долго лежат без сна, ведя мысленный разговор и прислушиваясь к возникающим эмоциям. Ловят понимающие взгляды в темноте и не хотят отпускать друг друга.

Наутро Аллен просыпается один. Иррациональная обида поднимается в сердце, но привычного дискомфорта больше нет, и Аллен даже удивляется этому. Хотя чему удивляться? Он ведь теперь верит ему. Мало ли какие дела могли возникнуть у Канды с утра пораньше. Но ему стоило его разбудить. Поцелуем, например. И вместо обычного страха, Аллен выбирает возмущение. Канда вот берет все, что захочет, не колеблясь и грубя – может, и ему стоит быть более требовательным?

– Ну попробуй, – слышится от дверей, и Аллен невольно вздрагивает. Присутствие Канды настолько плавно и легко входит в сознание, что Аллен даже не замечает его. Это раньше он ходил по краю болевого порога, а теперь дышит вместе с ним, думает и живет.

Канда усмехается на это деланное возмущение и легкий страх где-то на глубине за пределами разума. Да, ты теперь мне веришь, и твоя связь признала меня. Но теперь она – наша, общая, и тебе не стоит больше чего-либо бояться.

– Уверен? – бурчит Аллен, ворочаясь и надувая губы в притворном возмущении.

– Более чем. На это будет интересно посмотреть, Мелкий, – Канда открыто улыбается и медленно идет к постели.

– Аллен я! – уже громче возражает тот, и тут же оказывается в теплых объятиях.

– Аллен, Аллен… – на ухо соглашается Канда и втягивает его в глубокий чувственный поцелуй.

Не переставая целовать, он находит его пальцы, а когда отпускает, на безымянном красуется тонкое колечко из светлого и черненого серебра. Тонкий метал разных цветов скручивается, образуя контрастный ободок. Аллен ошеломленно рассматривает свою левую руку и пытается поверить в реальность происходящего. Эмоции переполняют его горячей удушающей волной, и он может только выдохнуть:

– Скажи, что у тебя есть второе…

Канда усмехается, обмирая внутри. Он надеялся, и это настолько приятно, что отшибает мозги. Он тянется к внутреннему карману пиджака и, не дыша, наблюдает, как Аллен берет кольцо и надевает на его палец. Он встречает его внимательный взгляд и утопает в бушующих эмоциях. В голове набатом бьется единственная мысль, но он не может понять, чья она. Но это уже и не важно. «Больше никаких сомнений».

Эпилог

– Вот такая вот история, дорогой Граф… – замолкает она и тяжело вздыхает. – Конечно, он не рассказал и половины, но кое-что я выбила из Тикки.

– Он действительно тот, кто мог бы так поступить с Алленом? – задумчиво произносит Граф. Хоть история вроде и закончилась хорошо, но было бы неплохо быть подготовленным к возможным неприятностям.

– Я видела его мельком в ресторане. По виду – вполне мог, – кивает она. Леро спрыгивает с ее колен и неторопливо уходит на кухню. – Взгляд жесткий, целеустремленный. Сам отстранен, неразговорчив и холоден. Тикки сказал, что одно время всерьез хотел его убить. А вывести Тикки из себя далеко не просто, как ты знаешь. Но, в то же время, Лави отзывается о нем весьма тепло. Без лебезений перед шефом, но и не отрицая сказанного Тикки. Весьма неординарная личность.

– И как ты думаешь, мне стоит вмешаться? – Граф переводит на нее заинтересованный взгляд, а она прикусывает губу, размышляя.

– Думаю, нет. Аллен был на удивление спокойным, рассказывая мне все это. Его до сих пор мучила боль, но не похоже, что он не может справиться с ситуацией сам, – отвечает Роад.

В аэропорту его улыбка была такой же нежной и открытой, как и в былые времена. Даже несмотря на все произошедшее. Он всегда шел через тернии к своим звездам, и эта история – не исключение. И, зная его упорство, она уверена, что он справится.

Дождь утихает, и тяжелые капли скатываются по листьям сирени за окном, иногда ударяясь по карнизу. Одинокий луч солнца пробивается сквозь листву и играет цветными бликами в стеклах. Возвращается Леро и с интересом смотрит на световую чехарду на полу, опять устраиваясь под креслом. Двое наблюдают вместе с ним, каждый размышляя о своем, но, по сути, об одном и том же. Какой болезненной может быть любовь, и какой страшной – ненависть. Каким безжалостным может быть инстинкт, и какими терпеливыми – душа и сердце. Каким жестоким может быть самый близкий человек, и каким преданным.