– Эй, а как тогда насчет подарка для нашего шефа? У него сегодня день рождения, – смеются парни по-доброму.

Аллен и Вайзли синхронно поднимают взгляд на оказавшегося напротив них Линка. Его глаза затуманены алкоголем и плохо скрываемым желанием, но лицо деланно бесстрастно, и Аллен решается.

– А почему нет? – лукавит он и интригующе добавляет. – Четыре года назад я ведь уже обещал ему особый подарок…

На фразу Линк отвечает мгновенно трезвеющим, ошарашенным взглядом. Горячий, тяжелый выдох не слышен за вновь ускорившейся музыкой, но прекрасно читается по губам. Бокал в его руках рассыпается на осколки, и Вайзли и Линк вздрагивают. Говард торопливо встает.

– Пошли, поможешь мне обработать рану, – красные капли смешиваются с алкоголем, а он хватает Ноя здоровой рукой за конец шарфа, вытягивая из объятий Аллена.

Они исчезают в толпе танцующих по направлению к туалету, а Аллен безудержно хохочет вместе с парнями. Только те – от того, что шефу повезло с развлечением на ночь, а Аллен – от того, что Линк, наконец, понял, и «развлечение» это ему теперь на всю жизнь. За смехом и разговорами он пропускает пару бокалов вина и совершенно не улавливает, когда пропадает присутствие Канды. Только поняв, что боль отступила, и ему стало легче дышать, он начинает дергаться. Канда ушел молча. А ведь он ясно чувствовал его злость и ревность. Это напоминает ему о случае с Джасдеби, когда Канда просто уехал, а потом был совсем невменяем. Он тяжело вздыхает, поняв, что от объяснений ему опять никуда не деться, и прощается с разгульной компанией.

Свежий холодный воздух ночного города пробирается в легкие и под одежду колючими пальцами. Аллен с пять минут стоит, вглядываясь в беззвездное небо, и идет ловить такси, но почти сразу перед ним останавливается машина Канды.

– Садись, – рычит тот, и Аллена опаляет гневом как из раскрытой печки.

Он не решается пока возражать и как-то комментировать его настрой. Тупая боль опять поселяется в груди, и он делает мелкие, успокаивающие вдохи, как учил Книжник. Минут десять они едут молча, а потом у Аллена брякает телефон, возвещая об смс. «Я тебя ненавижу и убью! Но «топор» можешь выкидывать на фиг», – гласит она, и Аллен пытается удержать рвущийся наружу смех. Прикрывая рот рукой, он сдавленно хихикает, что, конечно же, не может укрыться от Канды. Мечник свирепеет еще больше, обращая к нему полный ненависти взгляд. Тот задыхается оборвавшимся весельем и судорожно сжимает левую руку, реагирующую на все это нервным тремором.

– Если и дальше собираешься беситься, то я лучше пойду, – Аллен кладет руку на замок двери. Машина стоит на пешеходном переходе. А Канда тут же дергается.

– Только попробуй, – выдыхает он, еле сдерживаясь, и машина торопливо трогается с места.

В салоне повисает тишина, и Аллен опять вздыхает. Канда так близко и так далеко одновременно. Неужели они никогда не придут друг к другу и к пониманию? Они подъезжают к знакомой многоэтажке. Канда так и не переехал с тех пор. Даже охранники остались теми же. Они удивленно взирают на Аллена, а потом улыбаются, узнав. Канда злобно дергает дверь, и охрана настороженно переглядывается, на что Аллен лишь качает головой, бросая успокаивающую улыбку. Сейчас уже навряд ли что-то поможет. Он не знал, как его успокоить в прошлый раз, не знает и сейчас. Но ругаться снова ему не хочется. Он уже безумно устал ото всего этого. Канда мечется по гостиной, а Аллен останавливается в проходе, складывает руки на груди и готовится слушать гневные крики.

– Какого черта?! Это что, месть? За измену? – Канда застывает посреди комнаты с горящим взглядом. Он сказал ему, что будет его ждать. Но только Чаоджи, всегда исправно выполняющий все его поручения, сообщает, что омега направился в клуб, вместо их квартиры. И он не мог проигнорировать это. Как оказалось, не зря. – Решил пойти переспать с первым встречным, как я когда-то?

– Ты идиот, Канда. Тот омега – пара Линка, – устало говорит Аллен и смотрит ему в глаза с уже не скрываемой болью и отчаянием. – В моей жизни всегда был, есть и будет только один человек.

Вздохнув, он разворачивается на выход, но опять оказывается в железном кольце рук Канды.

– Никогда. Не смей. Даже смотреть. В другую сторону, – раздельно цедит он сквозь зубы, хоть немного и успокаиваясь, но все еще не отпуская до конца свою ревность и раздражение.

– А тебя это требование будет касаться? Ты тоже не посмеешь? – Аллен тоже начинает злиться. Что, неужели Канда по-прежнему может только требовать, ничего не давая взамен?

– А ты этого хочешь? – он разворачивает его к себе лицом, но не выпускает из объятий. – Хочешь, чтобы я был рядом с тобой?

Аллен заглядывает в настороженные глаза. Его губы упрямо сжаты, пальцы на спине нетерпеливо подрагивают. Хочет ли он? Он не знает ответа. Единственное, чего он хочет, так это…

– Я не хочу больше боли, – тихо выдыхает он и прикрывает веки, а Канда набрасывается на его губы яростным поцелуем.

«Не будет. Не будет. Не будет. Небудетнебудет… Ее больше не будет…» – бьется в сознании Аллена, и он отпускает себя. Канда тянет его в постель и обнимает всю ночь напролет. Нежно целует припухшие губы, получая такие же осторожные прикосновения в ответ. Плавится от движений пальцев в волосах и сам ласкает подрагивающее тело. Он больше никогда не причинит ему боль. Он наверняка будет часто злиться, ненавидеть, упрекать во всех смертных грехах, ревновать к каждому столбу – такой уж он человек. Но боли он больше никогда ему не причинит. Он ждал его слишком долго. Слишком долго терпел отчуждение. Слишком долго винил и проклинал себя. Но он пожертвует чем угодно, лишь бы только он был рядом. Канда переворачивает податливое тело на живот, приподнимает за бедра, проходится по лопаткам и спине, и приникает жадными поцелуями к крестцу. Оглаживает ягодицы, немного раздвигает руками и скользит языком по сжатому колечку мышц. Стоны Аллена задушены простыней, стиснутой в зубах, и Канда, отвлекшись на мгновение, медленно тянет ее. «Я хочу тебя слышать… Хочу знать, что ты мой… Что тебе хорошо… Дай мне… Знать…» Теперь уже несдерживаемый стон прокатывается по нервам таким сильным возбуждением, что у него перехватывает дыхание и темнеет в глазах. Как он жил без этого чудесного голоса?! Он повторяет свои движения, подготавливая его и наслаждаясь издаваемыми звуками. Он доводит его почти до исступления, пока не подключает пальцы. Тянется к смазке, когда Аллен начинает поддаваться назад на движение, и торопливо приставляет член ко входу. Медленно толкается, покачиваясь в расслабленной мышце, и наращивает темп, когда уже не может сдерживаться. Омега отвечает на все его движения, даже на намеки, отдавая себя без остатка, и он вконец теряет голову, ставя отметины засосов по всему телу. «Мой! Только мой!»

Его напор настолько неистов, что Аллен тоже не сдерживается, поддаваясь ему. Расслабляется и падает в страсть как в омут с головой. Вместо боли теперь только желание, наслаждение, восторг. Омега внутри него разве что не повизгивает от счастья, и он не может больше сопротивляться инстинкту. Разрядка приходит шквалистой многометровой волной, скручивает разум и тело в водовороте страсти и наслаждения и выкидывает их на берег кровати, задыхающихся и обессиленных. Впервые за долгое время они чувствуют друг друга полностью, переплетаясь мыслями, сплавляясь разумом и соединяясь сердцами. Этот миг безудержно долог и столь же краток, но он приоткрывает им завесу над душами друг друга. И этого мига пока достаточно, чтобы успокоить их истерзанные сознания. Засыпая в объятиях друг друга, они наконец чувствуют покой.

Глава 10

Аллен рассматривает пестро наряженную толпу. В свете огромной хрустальной люстры она переливается так, что вызывает припадок у вестибулярного аппарата и привычную головную боль.

Последние две недели после возвращения со свадьбы, голова у него болит почти не переставая. Даже удовлетворение от примирения с Кандой не может ее заглушить. Она то притупляется, то вонзается когтями как дикая кошка. Аллен уже бросил попытки отследить и понять, почему она появляется и усиливается. Он ходил к Книжнику, и, после того, как тот вытряс из него рассказ о последних событиях, он лишь пичкает его новыми таблетками, задумчиво хмурясь на все его реплики, но не дает ответа. И только Канда просто наслаждается их возобновившейся связью и с премногим удовольствием вызывается делать массаж головы, дабы успокоить боль, не заморачиваясь о причинах и следствиях. Он перетаскивает Аллена к себе и теперь блаженствует от каждой проведенной вместе минуты. Аллена же такой настрой немного настораживает. Похоже на затишье перед бурей.