«Сколько же у нее денег, если она так хорошо владеет этой темой? А я то считал себя завидным женихом. Не хватает, чтобы сейчас выяснилось, что я вдвое беднее ее», – подумал Кирилл и улыбнулся. Слово беднее никак не сочеталось с его финансовым положением.

– Да. Ценность и цена – вещи разные.  Посмотри вокруг. Здесь все безумно дорого, но дорожить здесь нечем, – с тоской протянул последние слова Абрамов.

«И он туда же. Что здесь может не нравится? Наверно, я  тоже со временем буду того же мнения. Зато пока мне интересно и приятно здесь находится. Надо ловить момент. Скоро его уже будет не вернуть».

Вероника стояла к Абрамову полубоком, делая вид, что рассматривает фотографию. Абрамов, буквально, впился в нее взглядом, а будь его воля, это был бы не взгляд.

– Вер`оника, я очень хочу увидеться с тобой в другой обстановке. Как мне найти тебя? – вдруг выпалил Абрамов, дерзко переходя на интимное «ты».

Вероника была застигнута врасплох. Она не ожидала столь скоротечного развития событий.

– Боюсь, я буду слишком занята в ближайшее время, – ответила Вероника.

Волнение мешало ей сосредоточиться. Да и она попросту не знала как ответить на предложение. Что бы сказала Ирина? Когда Вероника не могла решить делать ей что–либо или нет, она выбирала «нет». Вероника считала, что «нет» навредить не может. «Нет» может помешать улучшить что–либо. «Нет» просто оставляет все на прежних местах. А «да», наоборот считала очень опасным. «Да» может в одну секунду все изменить. «Да» – действие. Отвечая «да» всегда чем–нибудь рискуешь.

Ирина решила все деловые вопросы, которые наметила на сегодня, и спешила вниз. Для первого раза общения с Кириллом достаточно. Слишком продлевая общение, Вероника могла все испортить. Она еще не привыкла ни к светскому обществу, ни к вниманию завидных женихов. Несмотря на ее ум и сообразительность, отсутствие знаний и навыков поведения в здешнем окружении могло серьезно навредить. В этом маленьком элитном мирке мужчины привыкли получать все и сразу. Они не знают отказа, ты им наскучиваешь еще до знакомства. Они пресыщены, им все надоело, в каком–то смысле они заслуживают жалости. Они не знают сопротивления, а мужчина по природе охотник. Их желания никогда не задерживаются в рамках доступного. С ними нужно играть в игры, они это любят. «Кошки–мышки» никогда не выйдут из моды. Даже, если ты доступна – притворись, что это не так, обмани. Единственный шанс оставаться рядом – постоянно убегать.

– Добрый вечер, Кирилл. Я краду у тебя Вер`онику. У нас сегодня есть еще некоторые дела, – улыбаясь Ирина, взяла Веронику под руку.

– Добрый, Ирина. По–моему, Вы ее не только у меня украли, точно украли где–то еще. Просто так  ее не могли Вам отдать.

Ирина довольно рассмеялась, понимая, что первый этап прошел успешно.

– Она птица вольная. Силой ее не удержать, – сказала Ирина, зная, что эти слова придадут Веронике ценности.

В свете Ирину считали довольно влиятельной и успешной персоной. Она окружала себя «особыми» людьми, не каждый мог оказаться рядом с Ириной. Если Вероника даже для нее представляет интерес, значит она, в самом деле, интересна.

Ирина была мастером пиара. В ее силах продать ничего за очень дорого. Расфасуй она воздух в пакеты – люди станут покупать. Но при всех своих талантах Раевич предпочитала продавать лучшее, но продавать как бесценное. Ирина считала, что лучшее должно доставаться как можно дороже. Чтобы люди могли осознать его ценность.

– Завтра тебя ждет тяжелый день. В полдень поедешь к учителю, мой водитель отвезет тебя, – Ирина зевнула, прикрывая рот узкой ладонью.

– Чему он будет учить меня? – любопытствовала Вероника. Ей напротив от переполнявших эмоций совсем не хотелось спать.

– Дефиле и многому другому, что девушки из элитных семей впитывают в себя с детства. Так что тебе нужно очень стараться, чтоб усвоить все как можно быстрее.

«Все так здорово! Как в сказке! Ирина как добрая фея. И вот уже далеко за полночь, а ничего не исчезает. Неужели бывает так, что счастье сваливается на голову? В один момент я превратилась из золушки в принцессу. Неужели бывает, что счастье достается просто так! Или мне еще придется за него заплатить? Должно быть, такое счастье стоит очень дорого».

– Да, слушаю, – ответил сонный голос Ирины.

– Я разбудила тебя, дорогая?

– Ничего. Ты же знаешь, я всегда рада тебя слышать, – все таким же сонным, но ласковым голосом продолжала Ирина, –  к тому же уже давно пора вставать. Я безумно скучаю. Здесь без тебя так уныло все. Когда вернешься домой?

– Через неделю–полторы прилечу. Ты все–таки решила это сделать?

Ирина приободрилась.

– Да, я уже в процессе.

– Надеюсь, она не из тех девиц, что путают Ремарка с Рембрандтом?

– Нет, но ее знания поверхностны. Довольно начитана, не глупа, но что касается живописи, архитектуры, изысканной кухни и других увлечений нашего круга, – тут она выдаст себя с головой.

– Как бы там ни было, это дурная затея.

– Не нужно морали. Мы это уже обсуждали. Ты же сама говорила, пока теория не проверена практикой – это всего лишь теория.

– Да, но проверяя свою теорию, ты пытаешься играть чужими жизнями. Не претендуй на место Бога, он этого не потерпит.

– Руслана, прекрати. Я уже умею вызывать у людей множество эмоций. Научусь создавать любовь – получу полный контроль над людьми.

– Любовь – это самое святое, что есть у человечества. Ты посягаешь на святыню. Любовь необъяснима. Никогда никому не удавалось заразить ей или излечить от нее.

– Сумею – мне не будет равных.

– Ирина, ты слишком тщеславна.

– Не тебе мне это говорить, Руслана.

– Признаю – я тоже тщеславна. Но это болезнь, ее надо лечить, а ты еще больше развиваешь симптомы.

– Прекрати, Руслана! Любовь слепа, глупа и жестока. Это наркотик. Она дарит нам эйфорию, ощущение счастья на короткий промежуток времени. А что потом?! Мы становимся зависимы, мы хотим еще раз испытать это состояние. Хотя уже понимаем, что вернуть те отношения, те события   невозможно. Они безвозвратно ушли. Но нам нужна доза. Мы падаем на колени, забываем о своих принципах, гордости, достоинстве. И в голове одна мысль: «Хочу к нему!»  Это страшная ломка. В такие моменты мы ненавидим не в состоянии ненавидеть.  Мы жаждем мести и одновременно хотим добрых отношений. Любовь – незапрещенный наркотик. Более того, его восхваляют, поют ему оды и жаждут его обрести. Научившись создавать любовь, я смогу назвать этот мир своим.

– Когда ты говоришь мне, что любишь, чувствуешь то же, что сейчас сказала?