ПЕРВАЯ (Сергей Сазонов).
С каждым шагом все дальше и дальше. Без сожаления, не оглядываясь, вперед и вперед, подальше от того места, что принято называть раем. "Или резервацией? А как еще назвать место вынужденного проживания? Рай там, где хорошо, где счастье, любовь. Он может быть даже в дырявом шалаше, если делишь его с милым. А с немилым?"
Неясный силуэт, скользящий в темноте и пугающий мелкую ночную живность, с первыми лучами солнца превратился в стройную женщину с тяжелыми волосами до пояса. Женщина чуть помедлила, выглядывая дорогу. Если раньше ночь хоронила беглянку, то теперь надежда только на ноги, да на туман, что опустился на лощину. Скорей туда, под его защиту.
Шаг - избавление, вдох - свобода. Шаг - мысль, выдох - оправдание. "Стерпится - слюбится? Ах, как просто! А себе такого пожелаете? Стерпится - слюбится.... А если сил больше нет терпеть?" Она зябко передернула плечами, но не от утренней свежести, которой совсем не замечала, а от воспоминаний. Как может слюбиться, если тебя, даже не спрашивая, просто валят на спину? И сразу нечем дышать под тяжестью ненавистного тела, а под лопаткой обязательно оказывается острый камушек. А еще этот противный дух изо рта, и слюна, что капает прямо на шею. Она такая же липкая и мерзкая, как и слизь, что остается после всего этого между ног.
"Неужели ты, Господь, не мог придумать чего-то более красивого и возвышенного. Ведь от этого получаются дети. Для чего ты, Боже, дал жизнь мне? Для чего хожу по земле, дышу, чувствую, думаю? Чтобы быть предназначенной тому, кто возомнил себя господином? Кто дал ему право командовать мной? Потому что назван мужем? И что? Мы рождены одинаково и даже в один день. Почему такая несправедливость и я должна быть под ним? Все твари, бегущие, летящие и ползающие добиваются благосклонности самки. Журавль танцует перед своей избранницей, соловей поет для своей единственной и лишь Мой не напрягается произвести впечатление. С Отцом "ти-ти-ти", да на полусогнутых, а со мной хозяином. Тьфу! И почему я, такая красивая, чувственная, изящная, должна ему подчиняться? Что за нужда терпеть? Подальше, прочь, чтоб не нашел, не достал...."
Несмотря на усталость, шаг она прибавила.
* * *
Как не любить ночь - самое прекрасное время суток. Темнота, причудливые тени, загадочные силуэты, легкие шорохи, звуки. Все возбуждает воображение, дышит таинственностью. Это мое время. Помнишь сказочный мир тысяча и одной ночи? Хочешь, подарю тебе одну ночь и одну сказку?
Какой ты милый. Дай, коснусь твоей щеки, тихо-тихо. Недавно начал бриться? Очень хорошо. Предпочитаю таких, молоденьких, пылких, естественных. Куда до вас женатым. Эти скучны. Они даже ночью не снимают маску превосходства. Их искушения идут не дальше опыта парочки распущенных блудниц. Зато сколько самолюбования и желания главенствовать. Такое проходит, но только не со мной. Потому, что я знаю маленький секрет - у мужчин нет такой силы - противостоять ЖЕНЩИНЕ. Дурехи, кто сомневается в этом. Желание и страсть делают мужчин управляемыми. Надо уметь пользоваться этим, угадывая их желания, а лучше - мечты. Вот это забава для искушенной женщины. И сладость ее ролью повелительницы. Все подвластно тебе, все в твоих руках - вести за собой, манить неземными наслаждениями, воспалять воображение, дарить мечту. Что есть лучше мечты, далекой, заветной, желанной?
Или близкой? Правда я похожа на ту девушку, что нравится тебе? Ведь так, милый? Скажи, есть что-то общее - глаза, фигура, волосы. Разве что грудь полнее, и я не прячу ее под ворохом одежд. Хочешь потрогать? Та девочка позволяет? Она еще не скоро ляжет на лопатки, а я рядом, только руку протяни. Не поймал? Смелей, еще попытка. Какой ты ловкий, я почти твоя. Что ты мечтаешь увидеть обнаженным? Плечо? Полупрозрачная ткань послушно стекает вниз. Лодыжку? Вот она. Бедра? Следи, юбка поползла вверх. Так? Выше? Погоди, что ждешь увидеть ТАМ?.. Цветок???... Вот это любопытно. Чем ты и дорог. Ну, какой женатый способен на такую фантазию, чтоб ТАМ и друг цветок! ...Как знаешь. Будь, по-твоему. Погоди, дай угадаю какой. Бутон упругий розы? Нет? Львиный зев, схожий с дутыми губками эстрадных див? ... Лилия? А что иначе! Ты абсолютно прав. Там, что сейчас откроется тебе, будет ярко желтая лилия, с узким, глубоким колоколом. Видишь? Все как ты хотел. Скорей туда...
А щечки порозовели. Иль стыдишься? Смелей, никто же не видит. Неудобно? Неловко? Но ты сам желал видеть там цветок. Сменить его? Впрочем,... уже не надо. Все хорошо. Сейчас ты откроешь глаза, а меня уже рядом не будет. Я исчезну, метнусь свечой вверх, к облакам, вдохнуть полной грудью хмельной свободы и выплеснуть победным криком прямо в звездную высь. Но ничего этого ты не заметишь. Таковы правила игры. Человек не должен видеть суккуба, ночного призрака. Пусть для тебя я останусь грешным сновидением, о котором никому не расскажешь.
* * *
Любимый мой, ну почему я не тебя встретила первым. Тогда все было бы иначе. Веришь? Какая мы пара! Нежнее, умнее, прекраснее тебя нет на свете. И я - лучшее творение рук божьих. Какие бы у нас были дети....
Любимый мой, прости, звать тебя мужем язык не поворачивается. Родной, дорогой, единственный, светозарный... . Назову, как захочешь, но только не мужем. От этого слова мне до сих пор не по себе. То, что было рядом со мной до тебя - то, пусть остается с этим именем. Этому и менять его не надо. Вон козлом скачет возле своей толстой дурочки. Той рожать со дня на день, а она за ним все в кусты ныряет, только помани.
Любимый мой, нет сил, выносить твоего взгляда. Я, так же как и ты хочу ребенка, нашего ребенка, всем сердцем и с радостью вынашиваю его. Это уже четвертый, что бездыханным появляется на свет. И с каждым разом твое прекрасное лицо все мрачнее. Ты здесь ни при чем. Это мое чрево проклято и не суждено нам больше услышать крика новорожденного.
Молчишь? Спасибо тебе, милый. Ты ни разу не попрекнул меня, потому, что хорошо знаешь цену словам....
