Рассказ сокамерника смутил. Вот ты какой "Ад", оказывается. Здесь нас пытают и занимаются этим посторонние. Математик говорил о штатском. Точно, именно так и происходит. Извращенцы, те, кто при деньгах здесь имеют возможность пощекотать себе нервы, поиграть в гестапо. Начальству проплачено, все в теме. Мурашки (размером с доброго таракана) пробежали по спине. При таком раскладе живым отсюда не выбраться. Как ни крути, выпусти одного, так всему миру растреплет, что здесь творится. Удружили дружки, язви их .... А ведь уверяли, что пристроят в нормальное местечко. Мол, надо немного переждать, а там, мы постараемся, вытащим... Фигулечки, вытащат вперед ногами. Ох, видать кому-то сильному я отдавил мозоль. Кому только?

   Догадки, одна страшней другой, мешали уснуть. Как? За что? Мир, и без того ограниченный клеткой, сжался до одного, единственного себя, стоящего на арене, в окружении хищных зверей.

   С этого дня сутки стали длиннее, работа муторней. К чему все, если в любой момент тебя возьмут за ноздри и поведут на забаву к очередному садисту. "Да минует меня чаша сия..." Помолился бы, да молитв не знаю, из "Отче наш" только пару строк. Надо будет спросить у попа. Математик тоже поначалу приуныл, но потом ничего, оживился. А тут вообще ему свидание вышло. В обед об этом ему сообщил охранник. Математик засуетился, даже доедать не стал и, радостный, ушел с конвоиром. Свидание - это хорошо, глядишь, притащит чего-нибудь вкусненького. На ночь сосед в камере не появился. Трудится, небось, как кролик, на год вперед старается. И в обед его не было - видать на пару дней завис, везунок.

   Ближе к вечеру вновь сталкиваюсь с попом. Вернее, не я, а он проходит мимо.

   - А, безбожник, - узнает меня он.

   - Почему безбожник? - улыбаюсь такой оценке. Надзирателей рядом нет, отчего бы ни поболтать.

   - Адвокат, - поясняет поп, - слуга двойной морали.

   - И что? Это мешает верить в бога?

   - Вера, не подкрепляемая поступками, смахивает на попытку "на шару" пробраться в рай.

   - Из "Ада" в рай? - усмехаюсь, - Разве такое возможно?

   - Все зависит от меры вины и меры раскаяния. Что перевесит. А там, как Господь решит.

   - Чтобы убийца и садист раскаялся? - киваю в сторону камер, где сидят расстрельные, - Ой, мама, не смешите.

   - Случается и такое, - замечает священник.

   - И вы им помогаете, - кривлюсь в ответ, - слышал я о здешней молельне. Грешника туда заводят, а оттуда выносят. От чувств-с ноги его не держат. Слишком сильны слова убеждения, до юшки пробирают. Скажете, нет такого?

   - Ты что-нибудь слышал о воздаянии за грехи?

   - Мне всегда казалось, что церковь делала упор на милосердие.

   - Одно другому не мешает. Кто сказал, что душа грешника должна мучиться только после смерти? А почему при жизни - нет? По делам и заслуги.

   - А как же милосердие? Где оно?

   - Где раскаянье, там и милосердие. Черствое сердце кто возлюбит? А покаянную душу, глядишь, Господь и пожалеет. Главное, чтобы человек сам захотел исправиться.

   - А вы ему помогаете. И чтоб, доходчивей стало, каленым железом подсобляете. Да как вообще такое возможно? И это в стране, что на весь мир размахивает демократическими флагами. Мораторий на смертную казнь отменили, чтобы дать волю садистам? Для этого?

   - Каким садистам?

   - А разве заключенных не пытают посторонние? Не за деньги?

   - Господь с тобой, какие деньги?

   - Откуда чужие здесь?

   - Это родственники тех жертв, которых загубили наши сидельцы. Закон "око за око" никто не отменял.

   - "Око за око"? А как же основной постулат христианства - "подставь другую щеку"?

   - Это слово в первую очередь предназначалось тем, кто намеревается злом отвечать на зло. Сын божий знал свою судьбу и в первую очередь не хотел, чтобы за свою смерть жизнями ответил весь еврейский народ. Многие из тех евреев приняли Христа и не желали его смерти. Они-то чем виноваты? Завет "подставь другую щеку" обращен к мстителям всех времен, дабы они не переусердствовали, как в случае с Диной.

   - Библейской Диной? Это когда за ее честь вырезали весь город?

   - Да, чтобы больше не случалось подобного.

   - И Вы спокойно наблюдаете как попирается призыв Христа не мстить? И на Ваших глазах родственники жертв истязают преступников, сами при этом становясь палачами. Вас это не возмущает?

   Поп оставался невозмутим:

   - Они же не лишают жизни.

   - А как же закон? У нас пытки запрещены. Начальство попускает это, значит нарушает закон и следовательно грешит. Как их душа при этом? Укладывается такое в рамки вашей философии? Или отмахнетесь от земного - здесь, мол, свои законы, там свои.

   - А никто ничего не нарушает. По основному закону пытки запрещены, а по местному - родственникам жертв не возбраняется получать моральное удовлетворение за счет виновника трагедии.

   - Моральное?

   - Ну, не материальное же. Сам адвокат, знаешь, одно и тоже деяние назови по другому, и оценивать будут иначе.

   - Как ни называй - суть одна, - не сдавался я.

   - В правозащитника играешь? Пока жареный петух не клюнул. Еще не встречал ни одного из них, чтобы в припрыжку побежал защищать насильника своего ребенка. Это сейчас общество расслюнявилось, играет в гуманизм. Испокон века в мире с убийцами и извращенцами-насильниками не нянькались. Сотворил - получи в ответ и не меньше того, что заслужил.