Посреди прогалины стоял каменный трон в шелковистых покрывалах зеленого мха. Когда процессия подошла к трону, зеленобородый старичок сноровисто вскарабкался на него и чинно воссел. Посох с жабой он при этом держал в отставленной в сторону руке, как царский скипетр. Крошки-феи запрыгали вокруг, защебетали и принялись играть в догонялки.

   Пока я шел по лесу и разыскивал Ганадора, такие шествия встретились мне не раз.

   Я нашел князя на вершине пологого холма в самом сердце лесной страны. Вокруг высились деревья с невероятно толстыми стволами и о чем-то переговаривались прозрачные родники. Обломки древних каменных изваяний лежали здесь, их очертания почти совсем скрыли ползучие растения и мох.

   Князь стоял в окружении своей дружины. На нем были длинные ниспадающие одеяния цвета осеннего леса. Золотые с красным. Ткань одеяний казалась живой, она струилась и переливалась, как вода и как огонь. Голову его украшала золотая корона, представленная стилизованными изображениями древесных стволов. Деревья поднимались и расширялись вверху буйством пышных крон. Мастерство исполнения каждой ветки и каждого листка потрясало. Стволы и кроны оплели лозы из драгоценнейшего белого металла с гроздьями ягод-изумрудов. По обручу искрились глазки крупных сапфиров и рубинов.

   Я подбежал и упал на колени перед князем. Ганадор приблизился, положил руку мне на плечо и поднял меня.

   - Здесь и сейчас не время для церемоний, друг мой Эдмун, - проговорил он ласково. - Мы только что сражались плечом к плечу, как братья. А теперь нам надлежит разделить и славу этой победы.

   - Но, господин мой князь! - воскликнул я с огорчением. - Мне не довелось нанести ни одного удара в бою -- настолько стремительны были ваши слуги! Они прогнали врага так же решительно и легко, как рассвет прогоняет ночную тьму!

   - Не стоит об этом переживать, друг мой, - улыбнулся Ганадор. - Тебе не раз еще предстоит столкнуться с нашими врагами и за пределами Укнота. Тогда Майрголагайр и окажет неоценимую помощь. Потому что я оставляю меч тебе и ты пребудешь его владельцем, покуда бьется твое сердце.

   Я был поражен щедростью князя и попытался возражать, утверждая, что недостоин подобного подарка. Ганадор жестом пресек мои возражения:

   - Я выбрал тебя своим амбассадором в мире, который постепенно погружается во тьму, возвращается к самым первым временам дикости. Тебе потребуется помощь, опора, путеводный свет во мраке. Меча, может быть, и не будет достаточно, но если ты будешь верить в свет и его силу, тьма побежит от тебя.

   - Но, господин, как же философы говорят, что мир всегда устремлен вперед? Что все главные процессы в нем направлены только на улучшение, совершенствование? Что это устремление в природе мира, вселенной, что оно самодвижно, и его никак не остановить?

   Ганадор покачал головой:

   - Созидание не происходит само по себе, и на все нужно употребить труд. Без приложения усилий в мире совершается только гибель и распад. Взгляни на город Урбенг, разрушающийся из самой своей сердцевины. Взгляни на то, что случилось с Укнотом, стоило мне его оставить совсем ненадолго -- всего-то на сотню-другую лет. Построй дом в чистом поле, оставь его в небрежении, и пусть твои потомки придут на это место через пару сотен лет. Что они там найдут? Княжеский дворец или развалины?

   Я был поражен словами Ганадора и спросил:

   - Но неужели нет надежды? И мир обречен?

   - Надежда всегда есть. В мире существуют средоточия сил, вокруг которых процессы распада замедляются и могут останавливаться совсем, уступая место созиданию. Каждое существо, обладающее разумом и волей, может стать таким центром созидания. Можешь стать им и ты, если пожелаешь.

   - Но что я должен делать для этого?

   Князь улыбнулся и ответил:

   - Для начала -- не быть равнодушным и не мириться со злом. Я уже дал тебе все необходимое для этого.

   Ганадор воздел руки и мы с ним мгновенно вознеслись над лесом. Оказывается, ночь еще не отступила, хотя на востоке уже начинало рдеть рассветное зарево. Над освобожденным Утагом стоял колоссальный столб света. Он уходил в высь и пропадал в бездонной звездной синеве неба.

   Мое зрение как будто обрело сверхъестественную силу. Посмотрев вниз, я увидел, как убегают через лесные заросли на север черные паучьи фигурки и утекает зеленый туман спор. Белым пламенем пылали по всему лесу "костяные деревья" удуг, еще недавно распространявшие змей и проклятье.

   - Зло побеждено? - спросил я. - Оно уничтожено?

   - Побеждено? Да. Но уничтожено ли? Нет. Зло не может быть уничтожено.

   - Потому что, как учат мудрецы, равновесие добра и зла в мире не должно нарушаться?

   Ганадор снова с улыбкой покачал головой:

   - Нет. Благое самоценно и не имеет никакой нужды в дурном. Зло существует, как тень. Как сумрак воцаряется в ночном лесу, так и оно заполняет места, откуда ушло все доброе. Или оно старается исказить, испортить все достойное и ценное, чтобы сделать его своим -- гнусным и неправильным.

   - Зло не может быть уничтожено, потому что это результат выбора. Каждое разумное создание выбирает, творить ему зло или благо, и сама возможность такого выбора -- величайшая драгоценность. Поэтому его последствия неприкосновенны, понимаешь? Они должны быть сохранены в вечности во имя свободы.

   - Разве удуг не созданы злыми изначально?

   Мне сложно было в это поверить.

   - Нет. Но они сделали когда-то неверный выбор и перешли черту, из-за которой нет возврата. Теперь они убегут и спрячутся в сумрачных балках и оврагах Чащи Вепрей и Змеиной Низины, пока не придет время изгнать их и оттуда. Но даже в бездне они останутся все теми же самыми удуг, потому что сами пожелали этого.

   Внезапно я вспомнил про гиганта в подземелье и спросил о нем князя.