Оставив в ладони Арона серое маховое перо.

– Вот как, – произнёс он, – значит, ты и впрямь умер, старый Альбатрос… – Поджёг перо, держа в пальцах, пока оно не догорело полностью. Растёр пепел в ладонях, ссыпал по ветру. – Рождённому морем и в небо уходящему: лети и скорее стань птицей!

Легонько подтолкнул ногой скорчившегося на дне лодки туземца:

– Мальчик, за вёсла!

А сам всё следил за поднимавшимся альбатросом: лишь он мог различить призрачного двойника, повторявшего каждый взмах, каждое движение птицы – словно тень, оставляемую на несуществующем облаке.

А может, это ему только казалось…

***

Прибытие важного пассажира было обставлено пышно. Обливавшиеся по́том полуголые грузчики занесли в освобождённую ворчавшими офицерами каюту три внушительных кованых сундука. Потом не менее внушительную клетку с не видными из-за опущенного полога, но мерзко визжащими зверьками или птицами. После этого даже те, кто решил игнорировать незваного-нежданного пассажира, уже висели на фальшборте, с нетерпением ожидая прибытия самого.

И тот не подкачал.

…Портшез – золочёный, с цветными лакированными вставками – плыл меж равномерно бежавших по пристани носильщиков. Очень странно, что те были обряжены не в шелка-парчу, а в самую обычную хлопковую одежду. Вся альбула затаила дыхание, когда из почтительно придержанной инкрустированной дверцы показался человек. Ступил на камни, с достоинством одёрнул полы и широкие рукава алой туники, поправил витой пояс из золотых шнуров, выровнял на груди массивную подвеску с крупным алым камнем…

– Ну и попуга-аище! – громким шёпотом оценила прибывшего бесцеремонная Марисса. Кругом зафыркали, захмыкали. Человек поднял голову, критически окидывая взглядом альбулу со встречавшей его командой, привычным движением откинул капюшон, обнажив выбритую, окрашенную кошенилью макушку.

Гаспар чуть не застонал.

– Дымного принесло! – Он даже сплюнул, хотя и чисто символически: за полноценный плевок провинившийся драил палубу неделю. С Кругом Дыма им катастрофически не везло. То попадался неумеха, который не мог предсказать погоду даже на завтра, то вполне опытный, но такой самоуверенный, что пытался командовать и указывать Альбатросам, куда им отправиться в следующий Поиск… Так что до сего дня плавали без заклинателей и были этим весьма и весьма довольны.

Арон утешающе похлопал Гаспара по плечу:

– Не печалься, он же временный! – и шагнул навстречу поднимавшемуся по сходням навязанному гостю. – Приветствуем господина Тапу на борту нашей «Гончей»!

Гадатель ступил на палубу. Рядом с рослым Альбатросом стало заметно, как он изящен и невысок ростом, хотя из-за прямой осанки и надменно вздёрнутого подбородка поначалу таковым не выглядел. И ещё – довольно молод. Оглядевшись, разочарованно вздохнул:

– Так вот на каком корыте ты плаваешь!

В этот момент пришлого дружно возненавидела вся команда. Альбатрос даже не перестал улыбаться.

– Господин Тапу несправедлив, просто он не видел нашу малышку в деле! Здравствуй, Луис.

– Не видел, так увижу. Здравствуй, Арон.

И на глазах изумлённой публики двое обнялись.

Ну как – обнялись: Альбатрос сгрёб Дымного за алые плечи, потряс, по спине похлопал; новоприбывший же просто сжал-подержал локти своего как-выяснилось-знакомца и сразу отстранился.

– Идём, Луис, покажу тебе твою каюту!

Моряки проводили озадаченными взглядами оживлённо переговаривавшуюся парочку. Гаспар всё же не удержался, сплюнул – за борт. Проворчал с отвращением:

– Вот же ж кукла жеманная! И корабль ему не корабль, и даже друга своего поприветствовать как следует не может! Откуда его только наш капитан знает?

Врач промолчала. Она была наслышана, да и на деле сталкивалась, как чувствительны бывают постоянно практикующие транс предсказатели – к яркому свету, громким звукам, грубой ткани одежды… К чужим прикосновениям. То, что этот конкретный Дымный всё-таки стерпел пусть и недолгие объятия Альбатроса и даже сам коснулся ответно, было признаком большого доверия.

***

– Ты, я смотрю, стал важной птицей, раз реквизируешь корабли с байзой своего уния за пазухой!

Дымный уютно устроился на роскошных вышитых простынях в компании большой бутылки вина и блюда с фруктами. Бутылка, правда, постоянно кочевала к Альбатросу и обратно. Судя по скорости убывания, дорогой напиток закончится ещё до отплытия. Но наверняка – Арон машинально похлопал по сундуку, на котором возлежал сам на горе́ подушек – у приятеля имеются ещё запасы!

– А ты во мне сомневался? – лениво спросил Дымный.

– Не то чтобы, просто на много лет выпустил тебя из виду… Ни писем, ни вестей.

– О. А каким же образом можно отправить письмо Альбатросу? С первым попавшимся грондом? С морскими собаками? С почтовым турбасом – лети туда, не знаю куда, найди там, где не знаю сам?

– А ещё можно отослать в бутылке! Как раз сейчас допьём и запихнём туда записку…

– И куда будем отправлять? Прямиком за Границу Ада?

Арон глянул на приятеля поверх бутылки и вместо ответа отпил ещё. Луис помолчал, теребя кисть пояса цветастого халата. Произнёс спокойно:

– Значит, ты всё ещё не нашёл его.

– Нет.

– А остальных?

– Отыскал здесь боцмана. Но… поздно.

Рассказ был куда короче, чем Мариссе ранее – приятель терпеть не мог пространных излияний и описаний переживаний самого рассказчика: хваткий его ум вычленял только суть информации. Да и привычки утешать-поддерживать тоже не имел. Вот и сейчас, выслушав, произнёс только:

– Ясно. – И добавил неожиданно: – А девочка интересная. Зря не взял, пригодилась бы.

Арон даже поперхнулся:

– Воришка-то?! И на что она мне, скажи, сдалась?

– И большому кораблю нужны маленькие лодки, – заметил Луис. – Не тебе, так мне бы пригодилась.

– Хм. Твой Круг настолько мало тебе платит, что ты пробавляешься воровством и разбоем?

Дымный на подначку не повёлся, сказал неожиданно серьёзно:

– Талантливые люди всегда нужны.

– Даже если эти люди – не алонкеи и даже не ошэ? Я, правда, не уверен, что девчонка не из Пыли, врёт просто хронически…

Луис подпёр голову рукой, принялся лениво отщипывать фиолетовые виноградины.

– На что нам происхождение человека, если его можно приспособить к делу?

Арон спросил с полупритворной тревогой:

– Так моя альбула будет участвовать в каком-то… похищении?

Луис улыбнулся виноградинам:

– Если придётся.

– Ты меня пугаешь!

– Скажи, мой друг, как много нас, алонкеев, в мире? На весь Таплис, – как бы иллюстрируя, Луис обвёл рукой большое блюдо, – мало, просто адски мало. А сколько островов, которые мы контролируем? Сколько неизвестных, что вы, Альбатросы, открываете и откроете в будущем? И это не считая материка Омахапа, о котором пока мало что ещё известно. – Фрукты выкладывались по блюду то там, то сям, как будто Луис рисовал карту. Арон прищурился, вспоминая: довольно точную карту. – Сколько на всех этих землях проживает туземцев? Не напрягайся, вспоминая, это риторические вопросы. И отношение к нам самое разное: где-то нас боготворят, где-то сотрудничают, где-то еле терпят…

– А где-то просто мечтают нами перекусить, – вставил Арон.

– …а где-то так люто ненавидят, что приходится усмирять целые архипелаги с помощью десанта и огня «кракенов» и «гидр»… И со всеми нашими островными шпионами, запугиванием и умасливанием местных вождей, князьков и корольков, самая благоприятная для нас обстановка всегда может измениться на прямо противоположную.

Альбатрос терпеть не мог политику – как внутри Круга, так и вне его, дипломатов и войну, хотя признавал необходимость людей, которые всем этим занимаются. Похоже, его приятель теперь как раз один из них. Кто бы мог подумать, что из полудохлого «припадочного», которого он, рослый боевитый мальчишка, защищал от издевательств и насмешек сверстников, вырастет вот такой вот Дымный, запросто размахивающий байзой своего уния!