Фелис пристыжено замолчала, сообразив, что сморозила глупость.

– Если орнитты на Альбедо и на Лайме – это одни и те же орнитты, выходит, они охотились за содержимым кейса, – рассудительно сказал Лейф. – Видимо, они каким-то образом вычислили, что кейс был переправлен на Лайму, но не знали, кем именно.

У Фелис перехватило дыхание, внутренности скрутило в тугой узел. Она вдруг поняла, что если бы её преследователи знали наверняка, что кейс у неё, вряд ли она смогла бы уйти от погони. Получается, ей чудом удалось избежать опасности.

– Понятно, что никакое это не оружие, – продолжал рассуждать Лейф. – Но если за кейсом ведётся охота, скорее всего, этот шарик – флешка, на которой записано нечто крайне важное. Например, доказательства того, что у одной из рас имеется сверхмощный аннигилятор материи. Или его схемы... Выкинула бы его – и дело с концом!

– Это была последняя воля умирающего, – объяснила Фелис. – Сохранить контейнер.

– Прошу прощения, – кашлянул бортинженер, сам того не зная, в сколь серьёзный разговор встрял. – У нас тут корабль с минорами на борту, а на юнивёрсе они ни бум-бум. В эфире сладкоголосые трели – а они, может, уже десять раз объявили нам войну? Вы не могли бы помочь с переводом, мисс... эм...

– Шантеклер. А лучше просто Фелис, – ей понадобилось усилие, чтобы отвлечься от своих раздумий. – Честно говоря, я не специализировалась на минорском, но сделаю всё что смогу.

Следующие три дня прошли до одури скучно и однообразно, даром что работы было непочатый край. За окнами поливало как из ведра; Первый Метеоцентр Птероса объявил о лиловом, предпоследнем уровне опасности. Похоже, что сезон дождей решил под конец ещё раз напомнить излишне самоуверенным Венцам Творения, как хрупко равновесие в мире и как сильно любая цивилизация зависит от таких, казалось бы, малозначимых факторов, как погода и климат.

На несколько дней жизнь на большей части Северного континента планеты была практически парализована; ни коптеры, ни вертолёты, ни флаеры в такой сильный ливень, конечно, не летали, а наземный транспорт был у орниттов не в чести, ограничиваясь лишь рейсовыми поездами, ходившими дважды в сутки.

Конечно, еще были самокаты, гироскутеры, унициклы и прочий недотранспорт или, как ёмко окрестили его в дорожно-транспортной полиции, "средства индивидуальной мобильности". К несчастью, они были удобны лишь для орниттов – не для людей. Алан как-то попытался прокатиться на самокате, сконструированном местными инженерами, и чуть не сломал себе шею. Все-таки различия в анатомии у людей и орниттов были слишком велики.

– Ну, что там? – поинтересовался Алан, заходя в кабинет. – Обрадуешь меня?

– Шестнадцать альбинов контактировали с посторонними в течение ближайших дней после предполагаемой даты кражи модуля. – До-фа-соль беззвучно вздохнул. – Их личности сейчас выясняются. Однако, – поспешил добавить он, заметив, что Алан воспрянул духом, – ради интереса я проверил информацию и о представителях других рас. За эти дни примерно сорок процентов орниттов и тридцать процентов миноров также имели контакты с неустановленными лицами, а поскольку размеры искомого предмета весьма скромны, его можно с лёгкостью передать из рук в руки – так, чтобы это не бросалось в глаза. Следовательно, есть основания полагать, что модуль уже покинул Птерос.

– Иными словами, покамест всё глухо, – кисло сказал Алан. Настроение его, и без того пасмурное и хмурое, под стать погоде, окончательно испортилось. – Чтобы начать поиски, нам нужно знать наверняка, кого мы подозреваем.

– Боулд хочет, чтобы ты вернулся, – как бы невзначай напомнил До-фа-соль.

– Опять ты об этом?! К чёрту Боулда и его прихоти! – Алан грязно выругался. – Он же буквально вчера сослал нас в эту клоаку – а теперь что? Совесть взыграла?

– Не по своей воле он нас сюда сослал, – заметил минор.

– Ой ли? Его полномочий вполне хватило бы размазать в манную кашу любое лобби! Он же нарочно захотел показать мне лишний раз, кто здесь начальник, а кто дурак! А сейчас, видите ли, желает, чтобы мы вернулись. Как бы не так! Как минимум – пусть берёт свои слова назад и просит прощения, да не в письме, а лично!

– Но если дело серьёзное...

– Если дело серьёзное, в отделе "зет" полно опытных инспекторов, – отрезал Алан. – Марли, Джозеф, Бернард, Эдриан, Эвелина. Карлос, наконец. Я ничуть не лучше остальных и далеко не самый лучший.

– Скромничаешь, – шепнул минор, пряча улыбку.

– Ай, брось.

– Нет, всё-таки, так нельзя. Давай хотя бы напишем ответ.

– А давай! – развеселился Алан. – "Ввиду того, что в настоящий момент наш тандем уже ведёт расследование, к нашему величайшему сожалению в ближайшее время возвращение на Люцерну не представляется возможным". Пиши! Можешь добавить от себя каких-нибудь витиеватых минорских красивостей. Только не переусердствуй.

До-фа-соль хотел что-то ответить, но в это время раздался звонок селектора.

– Господин Рок, господин До-фа-соль, – раболепно затараторил голос дежурного, – К вам посетитель, штатский. Просит его принять, говорит, дело важное.

Друзья переглянулись.

– Впусти.

Через минуту тишину коридора нарушили торопливые шаги, а ещё через полминуты в кабинет вошёл высокий статный альбин. Судя по длине седых волос, зачесанных назад, он был уже в летах; хотя гладкость мраморно-белой кожи нарушала только одна морщинка: глубокая вертикальная складка, залёгшая между тонких бровей. Альбины старились невероятно красиво – на человеческий взгляд.

– Синего неба, братья-по-разуму, – губы вошедшего слегка изогнулись в суховатой улыбке – дань вежливости, и только; истинные эмоции альбин прятал глубоко внутри. – Моё имя Эйналь, я разработчик квантовых алгоритмов. Прошу простить меня за столь дерзкое вторжение, вне сомнений, прервавшее вашу работу и нарушившее ваши планы. Впрочем, меня извиняет то, что я пришёл по зову совести и долгу чести. Сведения, которые я считаю необходимым сообщить вам... – он замолчал, покосившись на приоткрытую дверь. Алан молча встал и закрыл её.

– Прошу, присаживайтесь, – До-фа-соль любезно указал на ближайшее кресло, потёртое, но уютное на вид. – И, если желаете, можете перейти на родной язык. Я знаю альбинский.

– Благодарю, это не обязательно, – альбин ещё раз улыбнулся – так же сухо и подчёркнуто вежливо. – Мне вполне комфортно изъясняться и на юнивёрсе.

– Мы внимательно слушаем вас.

– Я знаю, что вам поручено расследование касательно недавнего инцидента, случившегося в Экспериментальном Центре, – сказал альбин. – Подробности мне не известны, к сожалению, – а, может, и к счастью; я знаю только, что инцидент вызвал небывалый переполох. Однако, судя по всему, дело и вправду нешуточное – коли уж руководство решило привлечь к нему посторонних следователей.

Алан хотел было обидеться на "посторонних", но запоздало вспомнил, что на юнивёрсе "посторонний" и "лицо со стороны" – синонимы. Тем временем Эйналь продолжал:

– С месяц тому назад я задержался на своём рабочем месте, в результате чего стал случайным свидетелем прелюбопытнейшего диалога.

Алан заметил, что До-фа-соль напряжённо выпрямился в своём кресле. Нащупав в кармане диктофон, он нажал кнопку, включая запись.

– Их было двое. Молодая аспирантка, моя соотечественница, и незнакомый мне минор. Увы, я не мог увидеть их лиц – только слышал голоса. Впрочем, девчонку я знаю, это одна из сотрудниц отдела внедрения инноваций. Она была лучшая на своём курсе, к нам попала по конкурсу... Примерно полгода тому назад. Что же касается минора... – он бросил опасливый взгляд на До-фа-соль. – Я узнал бы любого из сотрудников ФИМ по голосу. Готов поручиться, что тот минор – не из наших.

– Может быть, вы запомнили его имя? – быстро спросил До-фа-соль.

– Альбина не называла минора по имени. Ни разу за всё то время, что я слышал их разговор.