Этот духовный мир, в котором сознательно живут возрождённые, не является воображаемым или иллюзорным, но совершенно реальным; он не имеет ничего общего с вульгарными представлениями о небесах, которые являются лишь плодом фантазии.
«Следует сожалеть, что люди так слепо ведомы теми, кто слеп, и что истина не даётся нам проявиться в своей славе и чистоте нашими представлениями о внешних картинах и формах; Ибо когда Божественная сила во всем своем великолепии станет проявляться и действовать во внутреннем основании души до такой степени, что человек искренне пожелает отойти от своих безбожных путей и принести все своё существо в жертву Богу, тогда все триединое Божество будет присутствовать в жизни и воле души, и небеса, где обитает Бог, будут открыты для неё. " (Мистерия, lx. 43.)
Это единственный путь, на котором может быть достигнуто познание Бога, и другого пути нет.
«Христос сказал: Сын Человеческий ничего не делает, кроме того, что видит, что делает Отец. Если Сын Человеческий стал нашим телом, а Его дух – нашим собственным, то неужели мы не сможем познать Бога? Если мы живём во Христе, то Дух Христа будет видеть через нас и в нас все, что пожелает, а то, что пожелает Христос, мы увидим и познаем в Нем. Мир ангелов проще и понятнее для возрождённого человека, чем земной мир. Он также видит небо, созерцает Бога и вечность». (Menschwerdung, ii. 7, 3.)
«Мы видим и знаем в Боге. Он открывает каждому человеку в этом мире столько, сколько хочет, и столько, сколько, как Он знает, будет полезно для него. Мы не владеем самими собой. Мы ничего не знаем о Боге. Бог Сам является нашим знанием и видением. Мы – ничто, чтобы Он мог быть всем в нас. Мы должны быть слепыми, глухими и немыми, ничего не знать и не иметь собственной жизни, чтобы Он был нашей жизнью и нашей душой, и чтобы наше дело было Его делом». (Menschwerdung, ii. 7, 9.)
Если посмотреть на это в истинном свете, то как глупо выглядят действия тех, кто стремится обрести духовную силу и величие своими рассуждениями и умственными усилиями без света Божьего. Хорошо известно, что свет солнца светит на землю не потому, что мы хотим, чтобы он светил, и мы не можем привлечь солнечный свет к себе. Все, что мы делаем, – это выходим из темноты или поднимаемся на вершину горы, которая возвышается над облаками. Точно так же солнечный свет божественной мудрости входит в разум не потому, что разум хочет, чтобы он вошёл; но если наша душа поднимется на гору истинной веры, вершина которой возвышается над облаками страха и суеверий, пустых рассуждений и противоречивых мнений, тогда этот свет придёт к нам по своей личной благодати, без каких-либо заслуг или усилий с нашей стороны, чтобы привлечь его.
Низкое не может породить высокое; ничто не может породить нечто более высокое, чем то, что оно содержит. Ни животное, ни разумный человек не могут создать Бога, но бутон лилии божественности раскрывается в человеке своей силой. Божественный человек творит себя помимо воли человека. Он – бог, а потому самосоздан и самосуществует; он не становится ни больше, ни меньше; он есть то, что он есть; все, что ему требуется, – это условия, необходимые для его раскрытия, а эти условия – чистая воля и разум, не потревоженный страстями и праздными мыслями, сердце, полное спокойствия и мира.
Немного найдётся людей, способных войти в такое состояние смирения, чтобы божественная и вечная истина могла проявиться в них без искажения эгоистическими мыслями и желаниями. Не то чтобы не все люди, но истина настолько проста и незамысловата, что ее не смогут принять те, чьи пути сложны и кто ищет сложности повсюду.
Якоб Бёме был простым и безыскусным человеком. Получив лишь незначительное внешнее образование, он не нуждался в том, чтобы выучить привитые ошибки, стереть из своего сознания заблуждения и приобретённые предрассудки. Ведя чистую жизнь, его душа была подобна чистому зеркалу, в котором он мог воспринимать отражённый в нем образ Божества, а его ум был подобен незапятнанной странице, на которой было ясно написано слово истины. Тем не менее, ему, как и всем другим людям, находящимся в подобном положении, приходилось преодолевать определенную долю иллюзий, возникающих от внешнего наблюдения и от отражения общепринятых идей в его собственном разуме. Он говорит:
«До того, как я узнал то, что я глубоко знаю сейчас, я, как и другие, думал, что нет другого истинного неба, кроме того, которое, как голубой круг, окружает мир высоко над звёздами; думал, что Бог имеет отдельное существование в нем, и что Он управляет этим миром посредством Своего Святого Духа. Но после того, как я встретил много трудных препятствий, следуя этой теории, я впал в состояние глубокой меланхолии и печали при созерцании огромной глубины этого мира, солнца и звёзд, облаков, дождя и снега, и вообще всего творения. Я сравнил все это с маленьким пятнышком под названием «человек», и как ничтожен он перед Богом, если сравнить его с этим великим творением неба и земли2. Кроме того, я обнаружил, что во всем есть добро и зло, как в элементах, так и в природе и что в этом мире злых постигает та же участь, что и благочестивых, им везёт и не везёт; кроме того, варвары занимают лучшие страны мира, и судьба к ним более благосклонна, чем к благочестивым, я стал очень меланхоличным и унылым и не мог найти утешения в Священном Писании, хотя знал Библию от начала до конца. Возможно, во всем этом сыграл свою роль дьявол, потому что меня часто посещали языческие мысли, о которых я, однако, сейчас ничего не скажу3.
«Когда мой дух, полный скорби, искренне и как бы движимый великой бурей, восстал в Боге, неся с собой все моё сердце и разум, все мои мысли и всю мою волю, и когда я не перестал бы бороться с любовью и милостью Божьей, если бы Его благословение не сошло на меня, то есть если бы Он не просветил мой разум Своим Святым Духом, чтобы я мог понять Его волю и избавиться от моей скорби, тогда свет Духа прорвался сквозь тучи. В своем рвении я мощно штурмовал врата ада, как будто имел больше сил, чем было в моем распоряжении, и готов был рискнуть даже своей жизнью (все это было бы невозможно для меня без помощи Бога); затем, после нескольких тяжёлых схваток с силами тьмы, мой дух прорвался сквозь двери ада и проник даже в сокровенную сущность новорождённой Божественности, где был принят с великой любовью, подобной той, с которой жених встречает свою возлюбленную невесту. Никакие слова не могут выразить ту великую радость и триумф, которые я тогда испытал, и я не могу сравнить эту радость ни с чем, кроме как с состоянием, в котором жизнь является рождается посреди смерти, или с воскресением мёртвых. Находясь в этом состоянии, мой дух сразу же увидел все насквозь и познал Бога во всем, даже в травах и злаках, и он знал, что есть Бог и какова Его воля. Затем очень скоро моя воля выросла в этом свете и получила сильный импульс к описанию божественного состояния.» (Аврора, xix. 4.)4
Воистину, никто не может войти в Царство Небесное (что означает духовное самопознание и невыразимую радость), кроме того, кто возрождён в Духе; но никто не может возродиться, пока не умрёт полностью от всякого чувства собственной воли, и тогда он перестанет быть личностью и станет чистой радостью, чистым знанием как таковым.
Если эта истина однажды осознана, если известно, что ограниченная личность, подчинённая условиям времени и пространства, не может охватить бесконечную мудрость и радость, то становится очевидным, что все попытки достичь божественной мудрости, пока человек держится за себя, неизбежно окажутся безуспешными. На самом деле никто не должен искать духовного знания для того, чтобы стать знающим и мудрым, но он должен стремиться умереть во Христе, то есть стать полностью единым с Божественной истиной, чтобы уже не «он» жил, а истина жила в нем. Он не должен желать стать знаменитым, известным или самоудовлетворённым, но скорее молиться о том, чтобы его знания были отняты у него, если они не приведут к прославлению Бога в нем. Короче говоря, он не должен желать стать кем-то, но он должен быть всем знанием, всей радостью, мудростью и самой славой. Бёме говорит.
