— Магистр с этим личем разнесут нашу границу своей битвой. Кто бы ни победил, мы не жильцы в этом мире. Чем больше они будут долбить границу, тем больше она станет тянуть из меня силы, чтобы закрывать бреши, — Ронина вывела Истираля за башню на небольшую площадку, так и не ставшую ни огородом, ни полигоном для испытаний. — Если победит лич, то просто нас убьет, чтобы мы не путались под ногами. Если победит магистр, нам будет полная крышка. Они заберут и меня, и тебя, и Рая. Я же хочу поставить собственный источник, чтобы граница пила из него и… выжили хотя бы вы.
— Ты… собираешься умереть, чтобы спасти нас? — пораженно выдохнул Истираль и вцепился в книгу. — Не смей! Мы того не стоим!
— Заткнись и делай то, что я скажу, — холодно приказала Ронина, и он отступил, понимая, что магичка все равно поступит так, как решила. — Так у вас будут хоть какие-то шансы. Ты уже неплохой маг и сможешь обучить сына. У тебя будут все мои материалы, книги и заметки. Башня уже частично завязана на тебя, так что рухнуть не должна. Вы сможете общаться с гномами. А теперь отойди.
Эльф послушно сделал несколько шагов назад, выпустив из похолодевших рук корешок книги. Подумать только, его хозяйка оказалась способна пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы они с сыном смогли продолжить свое существование. Хотя ей ничего не стоило приказать ему зачитать нужное заклинание. Ронина знала, что мужчины гибли после становления источника сразу, а у женщин еще было какое-то время до смерти. Часы, дни, месяцы… что-то же она задумала…
Тем временем Ронина отыскала нужную страницу и взялась зачитывать заклинание, громко, четко и торжественно, будто представляла короля, а не шла на смерть. Граница содрогалась от участившихся ударов. Теперь по ней лупили и маги, и магистр, а лич даже если и пытался не задевать границу, то у него плохо получалось. Щиты трещали, из-за чего эльф подумал, что вот-вот к ним вломятся маги, желающие мести. И силы. И власти… хоть над кем-то, раз уж они потеряли власть и целое королевство. Думать о том, что стало с голодными, замерзшими и израненными в боях людьми ему не хотелось. Людей он не жалел, люди не сделали ему ничего хорошего. Но вот что будет с ними самими Истираля все же волновало.
Книга взлетела из рук Ронины и повисла в воздухе. Вокруг магички появились завихрения, чем-то похожие на маленькие, еще пока формирующиеся смерчи, не опасные, но уже довольно странные. Голос Ронины стал громче и чуть грубее от напряжения, по ее лицу тек пот несмотря на то, что воздух становился все холоднее и холоднее, словно бы она выпивала силу из самого леса. Или же это лес тянул силу из нее?
Все это продолжалось мучительно долгие минуты, слипшиеся в одно сплошное сейчас, а потом вдруг резко вздыбилась земля за спиной Ронины, выбрасывая в воздух черную густую смесь, похожую на результат их опытов с взрывчатым зельем. Только эта смесь не падала на землю, а впитывалась в границу, теперь четко видимую в небе над них головами. От вражеских заклинаний граница светилась всеми цветами радуги, переливалась и грозилась лопнуть, но теперь, с появлением настоящего источника темной магии она укрепилась. Небо потемнело, как и должно быть ночью, стало непроницаемо черным, ни единой звездочки не увидишь. А сила тьмы прошелестела по лесу с ветром, заделывая бреши в границе, защищая обитателей леса от враждебной магии и ударов извне. Граница полностью закрылась, отрезая этот крохотный кусочек от остального мира и превращая его в настоящий маленький уютный мирок.
Резко потеплело. Истираль даже не понял, что замерз, как щенок, и лишь когда руки и нос закололо, он вдруг осознал, что снова стало тепло и даже слегка жарковато. Ветер стих, могучий черный источник, похожий на огромный гейзер, равномерно бил в воздух, отдавая магию границе и лесу.
А Ронина выронила из рук книжку и закашлялась. Болезненно, натужно, выплевывая черные комочки крови на землю.
— Вот и все, — прохрипела она, сплюнув кровь. — Теперь вы защищены. Теперь вы в безопасности.
— А ты? — Истираль сорвался с места и усадил магичку на землю, понимая, что обычное исцеление здесь бесполезно. Она выложилась на полную и отдала свои жизненные силы. Теперь ее тело разрушалось, пусть не так стремительно, как тела магов-мужчин, но все же она вскоре должна была умереть.
— А я хочу провести последний в своей жизни эксперимент, — вдруг совершенно сумасшедше ухмыльнулась магичка. По ее губам потекла черная кровь, в глазах заклубилась тьма. — Я все равно уже труп, так что не откажи в милости выполнить последнюю волю умирающей. Телепортируй сюда ошейник. Быстро!
От громкого приказа Истираль чуть не подпрыгнул сидя и поспешил открыть портал. Да, он тренировался потихоньку, но то так, детские шалости по сравнению с тем, чего от него хотела Ронина. Вытащить предмет по указке он еще не мог, поэтому постарался вспомнить, в каком именно сундуке Ронина хранила свои драгоценные артефакты. И когда открыл небольшой портал, в который смогла бы пролезть только кошка или слизень, то был вынужден скрутиться в три погибели, чтобы достать через него рукой ошейник. Ронина не мешала, она следила за действиями эльфа и медленно кивала, роняя капли крови на землю.
На самом деле ей давно хотелось проверить их теорию, но то времени не было, то возможности, а теперь… теперь отступать было некуда. Она все равно не жилец в любом случае, так почему бы не поставить опыт на самой себе? В конце концов она умрет, ошейник свалится с мертвого тела, и все закончится.
Истираль держал светящийся в темноте ошейник с открытым пазом, боясь даже подумать о том, что именно они делают. Точно что-то неправильное и не так, как делали Ушедшие. Но ослушаться приказа он не мог.
— Надень его на меня, — Ронина взглянула на эльфа и поморщилась — тот был слишком шокирован происходящим. — Быстро! И произнеси ритуальную фразу, дотронувшись пальцем до крайней руны справа.
Она закашлялась, выплевывая большой кровавый комок, и умолкла, теряя силы. Жизнь стремительно утекала из тела, магичка это чувствовала так, словно бы где-то в голове тихонько шел обратный отсчет. Еще немного — и часики остановятся, замрут навечно.
Истираль дрогнувшими руками защелкнул на шее хозяйки ошейник. Все случившееся казалось ему неправильным, каким-то фарсом. Чем-то таким, чего происходить вообще не должно. Но тем не менее, оно происходило. Он неуверенно положил руку на ошейник, касаясь нужной руны указательным пальцем и боясь поверить в то, что собственноручно делает это с живым разумным существом. Что уподобился работорговцам, желающим заполучить еще одну безделицу и продать подороже на рынке. Но его собственный ошейник ожег кожу, заставляя выполнить приказ. И непослушные губы разлепились, чтобы произнести заветные слова:
— Ты моя навечно…
Тело Ронины скрутила судорога. Она захрипела от боли, казалось, будто все внутренности превратились в кашу, а собственный позвоночник пытался вырваться из спины. Магичка заскребла когтями по земле, пытаясь унять боль. Опыт определенно удался — ошейник действительно подчинял тело раба, проникая в нервную систему. Пока что спрятанные в нем плетения лишь нагло врывались в мозг, заставляя ее тонуть в огромном океане боли. К тому же поврежденное тело реагировало явно не так, как нужно было ошейнику, что превратило ритуал в весьма изощренную пытку.
— Если бы ты хотела умереть побыстрее, могла бы выйти наружу, — вздохнул Истираль и поднял Ронину на руки. Он не знал, что с нею делать — если понесет в башню, то невольно попадется на глаза Раю. И бедному ребенку добавится травм. Ему хватило опытов в замке магов, чтобы еще и видеть настолько тяжелую и мучительную смерть.
