- Досмотр, - сухо произнес один из них вместо приветствия, наверняка отвечая разом на все невысказанные вопросы, родившиеся в головах присутствующих, - содержимое сумок на стол, - и замер в ожидании беспрекословного исполнения своего распоряжения. Мальчишки засуетились, не вполне удачно скрывая растерянность и почти смущение, выкладывая на парты перед собой телефоны, зарядные устройства с мотками проводов, ручки, жвачки, паспорта, деньги, связки электронных карточек-ключей и прочие мелочи в том же духе.

- Мастер Берген, к Вам это тоже относится.

- Простите?.. – Казалось, шорохи, издаваемые в молчании кадетами, на какую-то секунду одновременно стихли, и все они как один подняли глаза на стоящих перед ними Высоких, не веря своим ушам.

- Вы прекрасно меня услышали и поняли, Мастер Берген, - с едва уловимым нажимом отозвался один из мужчин, - приказ относится и к Вам.

Не произнеся больше ни слова, Виктор Берген подчинился. Быть может, то была лишь игра света, но лицо его показалось Пану белее бумаги. Самым уголком глаз, не поворачивая головы, он взглянул на Колина, сидящего через проход по правую руку от него, и поймал в ответ взгляд столь выразительный, что любые комментарии были бы здесь абсолютно излишними. Видимо, не ему одному больше всего на свете сейчас хотелось провалиться под землю.

Когда всё закончилось, а нежданные гости молча покинули помещение, Мастер Берген предпринял не самую удачную попытку вернуться к недосказанной лекции, однако успеха в этом не достиг, будучи сам слишком явно напряженным и обескураженным, не менее прочих мальчишек.

- ..К следующему разу приготовите мне по одному образцу на каждый из разобранных сегодня типов, - сухо подвел он итог, - учтите, что не существует “каких-то бумажек” и “каких-то списков”, существуют документы, подотчёные документы, и, если они оформлены как “какие-то бумажки”, это ваша проблема, и это не документы. И обратите свое внимание, что бланки вы тоже составляете исключительно самостоятельно. С графическими редакторами Мастер Аккерсон вас уже знакомил, так что все реквизиты вставляем. Вариант “не умею” не принимается.

- А на кого заполнять, Мастер? - Подал голос Ники из своего дальнего угла.

- Друг на друга. Представьте, что делает Мастер, когда формирует свою группу.

- Но у нас же нет и половины данных…

- У вас есть язык, Даниш, мозги в голове и уникальный шанс узнать друг о друге все то, чего вы так и не удосужились узнать за прошедшие полгода. Если все ясно, и вопросов нет, то все свободны.

Разумеется, никто из кадетов не упустил шанс как можно скорее воспользоваться этим заманчивым предложением, как попало закинув назад в сумки и рюкзаки все то, что только что было методично из них извлечено.

- Святая Империя, на занятия Виктора Бергена мне хочется сдохнуть. – Выразительно выдохнул Колин, закуривая, не успев даже спуститься с высокого крыльца учебного корпуса. Интересно, он просто так безмозгло рискует (хотя кто бы говорил, конечно) или тоже откуда-то знает, что на улице – во дворе, на балконах или на той же крыше – звук на камерах пишется неважно? Дело и в шуме дорог, и в расстояниях, и в ветре… Сам записей Пан, разумеется, никогда в глаза не видел, но наслышан был кое от кого достаточно, чтобы говорить вне помещений чуть смелее, чем прежде. Забавно, если Колин в курсе.

- …или кинуть в него чем-нибудь тяжелым, чтоб он и сам проснулся, и всех остальных разбудил. - Вместо прощания хмуро шепнул Ники, обгоняя парней, и направился куда-то за ворота Академии.

- А, по-моему, сегодня было весьма интересно, - чуть слышно процедил сквозь зубы Пан. Колин лишь пристально посмотрел на него, став на какую-то едва уловимую долю секунды настолько серьезным, что даже, кажется, почти до неузнаваемости изменился в лице, однако поддерживать тему не пожелал, тотчас вернув себе свой привычно легкомысленный вид.

- Нам ведь вроде еще его брата в следующем семестре терпеть, да? Но Петер, мой сосед, говорил, что старший нормальный. Хотя… – Колин мотнул головой, словно не соглашаясь вдруг с собственными словами. – По-моему, мы зажрались, да, Пан? Кого не взять из наших преподов – один лучше другого. Виктор Бе’ген же реально среди всех один такой зануда, как будто его специально в п’отивовес предыдущему нашли. А остальные все… как на подбор. Да у меня девятом квартале на всю школу было два но’мальных препода - и те мои предки. А остальные… на работе как на каторге срок мотали, честное слово. Ты-то в пятом, наверное, сам знаешь…

- Угу…

- А еще мне до смерти интересно, что будет на тех выездах, о которых Мастер Берген говорил… ну, тогда, давно еще. Я прям очень жду. – Карие глаза Колина и правда блестели неподдельным любопытством.

- А мне, знаешь, вот ни разу не интересно, - хмуро отозвался Пан, явно не поддерживая энтузиазма одногруппника и по-прежнему размышляя над происшедшим только что в классной комнате, - тебя хоть на нормальное время поставили… Какого, двадцатого?

- Двадцать третьего.

- Вот-вот. А у меня опять бред какой-то, 30е-31е. Прикинь, все будут отдыхать как нормальные люди в последний день года, а я - по сугробам где-то в глуши корячиться, красота. У меня, может, вообще день рождения в этот день.

Колин сдавленно хмыкнул, качнув головой.

- Серьезно? Тебе еще пятнадцати нет что ли? Ну ты неудачник… - он соболезнующе хлопнул Пана по плечу и направился в сторону общежития.

И снова спасибо на добром слове, Колин Кое… Только странная мысль, мучительно свербящая, словно укус насекомого еще с самого дня исчезновения Алексиса, не дала Пану отпустить его сейчас так быстро.

- Колин! – Окликнул он товарища, спешно догоняя его. Тот остановился, выжидающе глядя на мальчишку. - Колин, - возбужденно произнес Пан, пристально глядя в его темные глаза, - почему есть вещи, о которых никогда не говорят? Сейчас, вчера, месяц назад… Почему мы о них не говорим? Кто остался – ты, я, Ники… да Артур не в счет… Мы вымрем как динозавры, если продолжим молчать, когда люди вокруг нас пропадают один за другим. Да, мы первокурсники – пока, а потом? Мы так и будем молчать, став Мастерами? (Как же странно звучат эти слова, сказанные тобой самим!) Рано или поздно нам придется учиться говорить. И поздно это для нас же будет хуже, если ты помнишь, о чем говорил Мастер Брант.

Колин лишь снова посмотрел на Пана снизу вверх исподлобья тем же пронзительно серьезным, очень взрослым взглядом, и, не ответив, поспешил своей дорогой дальше.

- Колин! – На какое-то мгновение мальчишке послышалась в собственном требовательном голосе едва ли не угроза. Нет, только не смей уходить так просто и… молча. И, кажется, проклятый голос снова звенит, выдавая напряжение. Ну почему он никак не научится держать себя в руках?.. Парнишка остановился и обернулся, глядя Пану прямо в глаза.

- Я услышал тебя. - Спокойно произнес он в ответ.

========== Глава 42 Отчаянные (Пан или пропал) ==========

Find your truth

Face your truth

Speak your truth

And be your truth…*

[* Англ. «Найди свою правду,

Смотри в лицо своей правде,

Говори свою правду

И будь своей правдой»

Из песни группы Manic Street Preachers – “Judge Yr’self”]

- У меня получилось! – Глаза Лады странно блестели, когда она, скользя, догнала девушку в конце обледенелой аллеи. - Кажется, правда получилось… Ия, Ия, надо говорить. Надо спрашивать, заставлять задуматься… И они задумаются. Все правильно, как ты и говорила, всё внутри, в головах, и мы ничего не добьёмся, делая что-то извне, хоть мы митингуй, хоть взрывай!

- Постой-постой, о чем ты? – Признаться, Ия сегодня здорово не выспалась, составляя отчет о происшедшем незадолго до того инциденте с мальчишками из ее класса, безуспешно пытаясь прогнать навязчивую мысль о судьбе Фиды Грэм, и теперь с некоторым усилием воспринимала окружающий ее мир.