— Зачастил ты ко мне, дружище… — сонно пробормотал Калебс, закрывая дверь за другом, который уже удобно устроился на диване в гостиной.

— Ты не оставил мне выбора, Калебс. Похоже ты совсем забыл о своих «делах», что, впрочем, мне только в радость, если хочешь свернуть все, ты только скажи…

— СТЕЙН… — Ноа повысил голос и грубо перебил друга. — Ты явился ко мне домой ранним утром, чтобы нести очередную хрень, или тебе есть что сказать… В любом случае, телефоны никто отменял, мог позвонить или написать.

Стейн откровенно ухмыльнулся словам друга.

— Капитан-очевидность… Во-первых, уже далеко не утро… Во-вторых, я не один раз писал тебе, а когда, в конце концов, позвонил, мне ответила твоя прелестная маленькая сестричка, которая подобно своему братцу, наорала за то, что я потревожил ее сон с раннего утра. У вас это что, семейное, выражать свою любовь так «громко»?

— Да чтоб тебя, видимо я оставил телефон вчера у них… Ладно уж, так что у тебя?

— Перекати-поле у меня… Ни свидетелей, ни улик, ни доказательств, кроме той бесполезной папки. Я говорил с одним человеком, который работал над этим делом вместе с судьей Прескоттом, он говорит, что они не особо рассматривали это дело, просто поверхностно прошлись и закрыли его в пользу Андерсона. Единственное, что мы можем использовать — это адвоката, работавшего над делом, то есть твою драгоценную «девушку». Как она там, кстати?

— Не знаю, не говорил с ней почти всю неделю, не до нее знаешь ли было.

— Ух, не уж то, проблемы в раю?

Ноа сузил глаза и покачал головой, показывая, что лучше своему другу перестать нести бредни.

— Ладно, ладно, молчу. — отступая с приподнятыми руками, произнес Стейн.

— Если, каким-то образом, я смогу перенять Микаэлу на нашу сторону, мы сможем использовать ее, как свидетеля?

— Никак нет. Она была его адвокатом, и судя по всему, фирма все еще является их представителем. Даже если Роджерс разорвет контракт с Андерсонами, чего он точно не станет делать, ибо они являются одним из их крупнейших клиентов, Микаэла не сможет использовать известную ей информацию касательно дела, против своего клиента. Только если…

— Только если что? — прозвучал полный надежды, голос Ноа.

— Если только сам Эшли Андерсон не подпишет документ, позволяющий своему адвокату разглашать информацию, которую он сам ей предоставлял во время процесса. В этом случае, разглашение адвокатской тайны не станет нарушением закона.

— То есть все, что нам нужно сделать, это рассказать Микаэле о Саре, о том, что мне ненавистно находится рядом с продажным адвокатом, коим я ее считаю, заставить Стивена Роджерса разорвать контракт с его крупнейшим клиентом, и получить подпись Эшли Андерсона на документе, разрешающем нарушить адвокатскую тайну?

— Как раз плюнуть и размазать, да? — не сдержался Стейн. — Или… Мы можем забить и забыть, и я просто продолжу работать адвокатом, а ты поработаешь над своими липовыми отношениями, трансформируя их в настоящие, станешь нормальным человеком и заживешь жизнью, которую тебе желают твои родители… И не надо на меня так смотреть… Может ты и слеп, но я видел Микаэлу, и скажу больше, я знаю ее. Она — не продажный адвокат, да она вообще не адвокат. Ты в курсе, что после суда, она сожгла все, что делало ее адвокатом. Немного импульсивная выходка, конечно, но, когда ее отец рассказал мне об этом, я понял, что она явно не была довольна исходом суда.

— Сжечь бумажки — не значит сжечь прошлое. То, что она уничтожила, легко восстановить.

— И что? Ты хочешь лишить ее лицензии адвоката иначе? Тогда раскрой все карты, пусть поможет нам, выступит свидетелем против человека, поставив на кон свою компетентность, даже не придется идти далеко, одно лишь ее заявление уже станет веской причиной отобрать у нее лицензию адвоката. Тогда ты будешь доволен, не так ли?

— Буду. — резко произнес Калебс, встав с места. — Когда мир избавится от людей, которые за деньги готовы продать правду, я буду чертовски доволен, Роб.

— Хорошо. Действуй. — Роберт поднялся с дивана и прошагал к выходу. — Вот только не уверен, что твоя Сара стоит того времени и тех усилий, что ты тратишь на нее, дружище.

Услышав эти слова, все тело Калебса напряглось и руки сжались в кулак. Едва сдерживая себя, мужчина прорычал:

— Тебе пора, Стейн. Уходи, пока я держу себя в руках…

Успокоившись, Калебс принял душ и собравшись, направился в отель, где остановилась его семья. Обменявшись парой слов и несколькими обещаниями, он забрал свой телефон и отправился навестить Эмили Миллер. Но прежде, он решил заехать за цветами на работу к своей «девушке».

— Абонент находится вне зоны доступа сети… — неоднократно твердил голос девушки, когда Микаэла в очередной раз попыталась связаться со своей подругой.

Свой обеденный перерыв девушка потратила на отправку заказов, так и не успев перекусить. Поэтому заварив себе чашку кофе, она принялась поедать злаковый батончик, сидя за стойкой.

— Добрый день, дамы… — раздался знакомый голос, который заставил Микаэлу невольно вздрогнуть.

— Добрый… — ответила девушка, вставая с места.

— Как дела? Давно не виделись, я хотел позвонить, но понял, что так и не взял твой номер телефона, а до твоей подруги невозможно дозвониться в последние дни.

— ДА, она уехала, сама не могу связаться с ней. Как мистер и миссис Калебс?

— Хорошо, они спрашивали о тебе… Не важно…В общем, я по делу… Мне нужен букет пионов.

Неприятное чувство зародилось внутри Микаэлы, когда она вспомнила свой разговор с подругой, где та утверждала, что у Ноа появилась другая, которой он покупает пионы. Подавив его, она произнесла:

— Мм, цветы для любимой «недевушки-нежены»?

— Да, цветы для любимой…

Оценив реакцию Микаэлы, которая почему-то доставила ему удовольствие, он закончил предложение:

— Тети.

Не показывая своих чувств, девушка поспешила собрать букет цветов для Калебса, после чего они обменялись номерами, и Ноа покинул магазин. Казалось, теперь Микаэла могла расслабиться и допить свой, уже остывший, кофе, но не тут было.

— Микаэла-а-а… — раздался вскоре после ухода Ноа, звонкий голос.

Девушка слегка опешила, когда, подняв голову, увидела владельца этого голоса.

— Дженнет? Как ты здесь оказалась? — не скрывая шока, произнесла она.

— И тебе привет, жертва моего братца… Как дела?

— Эм, отлично… Откуда ты…

— Много вопросов — слишком мало времени на ответы, подруга. Ноа оставил свой телефон, и придурок так и не решился установить на нем пароль, и я покопалась в нем, но не нашла никого под именем Микаэла, любимая, детка, зайка, крошка и как еще парочки зовут друг друга. А потом наткнулась на номер какой-то Оливии из «Бахар», что, как выдала мне карта, оказывается цветочный магазин неподалеку от площади. Поэтому я рискнула предположить, что найду тебя здесь и тата-та-дам… Попала в яблочко.

— А как твои родители отпустили тебя одну? Или Ноа?

— Ноа не в курсе, а родителям сказала, что ты связалась со мной через брата и отпросила меня погулять и показать Чикаго, чем мы несомненно займемся прямо сейчас. Так, что руки в ноги и поехали…

— Я не смогу оставить работу…

— Закроешь магазин… Ну же Микаэла… Я хочу узнать поближе девушку своего брата, и в первую нашу встречу, мне показалось, что ты не приверженец правил и живешь, как угодно тебе. Или я ошиблась?

«А почему бы и нет?» — промелькнуло в голове девушки. Она и сама не раз сбегала, когда была подростком, поэтому рвение Дженнет для нее было знакомо. Да и Оливия сейчас гуляет со своим парнем, пока она буквально живет на работе. От одного неполного дня ничего не убудет.

Сняв с себя рабочий фартук, девушка хитро улыбнулась и спросила:

— Откуда начнем?

Начали свое знакомство с городом, они с главной площади, после которой прогулялись по парку, перекусили в кофейне, и конечной точкой стал крупнейший торговый центр в городе. Как бы сильно Дженнет не настаивала, Микаэла взяла все траты на себя. Все, что привлекало внимание сестренки Ноа, было либо фиолетовое, либо оттенков этого цвета. Вопреки неприязни, которую Микаэла испытывала по отношению к шоппингу, этот раз отличался, ибо благодаря Дженнет и ее нескончаемой болтовне, время пролетело незаметно.