После слов дикарь бросил топор к моим ногам. Вскоре его примеру последовали и другие. Когда сдавшихся повязали обнаружили, что конунг с двумя взрослыми сыновьями пропал. Не было сомнений, что скрылся во дворце в надежде сбежать через какой — нибудь потайной ход.

Ни короля с семьёй, ни ублюдка Дэсада найти не удалось, искали до рассвета. Зато в лапы Брунгильды попались рабыня Изенгильда, которую постоянно держали в цепях, и пленный король Зеленых холмов Вильям, что намучился в своих колодках до изнеможения.

Мы уселись во дворце, как у себя дома и стали пировать. Половина жителей порта переметнулись к валькириям после того, как сбежал Магнус. А остальные пали в боях или сбежали. Пока главная валькирия глушила эль, как воду, попутно раздавала задачи по укреплению обороны. И периодически обнимала меня, как родную сестру.

— Когда войска конунга вернуться, ох мы их встретим! Ох жару зададим!! — Грозилась валькирия, сжимая кулачок.

— А вам обязательно оставаться здесь? — Спросила я деловито. — Может стоит вернуться к себе, укрепиться в своих селах, расставить ловушки, ям с кольями побольше накопать.

— Хех, нет. Северяне так не делают!

— Слушай, Бру, я была на юге, там воинов Магнуса хоть попой жуй, тысяч тридцать, а то и больше, — решила поделиться соображениями. — Ну, потеряют они даже половину в войне. Рано или поздно вернётся толпа. А у тебя тут тысячи полторы — то не наберётся соратников. А если местные при виде сотен драккаров переметнутся, считай всё, разгром. Только людей верных потеряешь зазря.

Надо отметить, что Брунгильда только мне позволяла такое фамильярство.

— Вернутся они только после зимы, уж поверь мне. Я к тому времени сторонников ярлов переманю! Многие Магнусом недовольны были.

— Подумай, взвесь всё. Стоит ли оно того? — Не унималась я, переживая за воинственных женщина. Мужиков — то не жалко, а таких красивых северных девиц больше в таком количестве на Северном континенте и не наберётся!

— Тут дело чести, сестра, — ответила Брунгильда и разнежилась совсем. — Ты моя сестра, понимаешь Миранда, сестра.

— И тебе не противно сидеть рядом? — Спросила я, пьяная уже изрядно.

— Ты о чём? — Удивилась Брунгильда такой резкой смены темы.

— О том…

— Ничего не помню, — отмахнулась главная валькирия. — И никто ничего не помнит. А кто вдруг вспомнит, я тому устрою такие пытки, что всё прочее покажется детскими играми.

— Ты убила Ганнарра! — Похлопала по плечу одна из приближённых главной, обратив внимание на себя. — Понимаешь, Ганнарра!

— Ну убила и убила, — отмахнулась я. — Кого я только не убивала. Этот сам на меч напоролся.

— Неее, — протянула валькирия. — Ганнарр был лучшим воином конунга! Это надо было видеть эти рожи! Фить, и нет башки! Га — га — га!!

Воительницы, что сидели вокруг, восхищённо загоготали. И стали воспевать мои заслуги. От чего я понемногу стала возвращаться в мир живых. Но одно знала точно — прежней мне уже не быть.

Коварный эль топил лёд и возвращал в сантименты, заставлял думать о горьком снова и снова. Пока я по десятому кругу мусолила прошлое, Брунгильда накидывалась всё больше.

— Виной всему шкуры, — выпалила главная валькирия.

— Какие шкуры? — Усмехнулась я, глядя в голубые глаза, медленно моргающие и борющиеся с подступающей пеленой тумана.

— Шкуры! Да, да, Мира, именно шкуры, — продолжила мямлить Брунгильда. — Если бы не твои шкуры, я бы не собрала столько воинов, признаюсь честно. А какие шкуры? Да всякие! Беличьи, заячьи, соболиные, лисьи… Эм… признаться я взяла все, ик. Помнишь порт, где мы впервые встретились? Город Салвикен, о… я давно точила на него зуб. И начала с него. Ох, там столько твоих шкур было.

— Да это не мои шкуры, а Магнуса.

— Твои, твои, — усмехнулась валькирия. — Ты знаешь, что всё ведь дело в шкурах. На Севере все войны из — за шкур! И ради шкур! Миром правят шкуры, я тебе точно говорю…

— Подожди, так Салвикен тоже теперь твой? — Спохватилась я.

— О, деточка моя, схватываешь на лету, — выпалила Брунгильда и завалилась на шкуры трупиком.

Я приподняла её, потрепала за щёки немного. Мы обнялись и завалились уже обе.

Под утро валькирии всполошились. Во дворец ворвалась группа воительниц из числа следопытов.

— Мы нашли следы волка и человека! — Заявили девушки с неподдельной тревогой.

— О, беда, — промямлила Брунгильда в полудрёме на боку, даже лица помятого не поднимая и глаз не разлепляя. Лицо сплюснулось, губами рыбьими шевелила только.

— А в чём проблема? — Встрепенулась я.

— Оборотень завёлся, жди беды, — ответила следопыт угрюмо.

Из темноты показался местный варвар, что переметнулся к Брунгильде, и нагнал ещё страстей.

— До твоей победы, ярд Брунгильда, напасть на городе была, — закошмарил с таинственностью варвар. — Каждую ночь неизвестный зверь рвал в клочья по одному взрослому мужчине, выедая печень. Каждую ночь в течении двух месяцев. И не удивлюсь, если сегодня на утро мы найдём новый истерзанный труп.

Но обещанного трупа мы так и не нашли. Ни утром, ни следующим утром, ни через неделю… Я уж грешить стала на себя. Но вскоре успокоилась.

Нужно было готовиться к походу в Лагуну зла!

— Зима на пороге, — дала предостережение Брунгильда, когда я заявила о намерениях. — Мир Севера замирает, моя любимая сестра. Пока не сойдут снега, путь до Лагуны закрыт. Но мы можем пока решить некоторые дела и здесь.

— Ты хочешь поймать оборотня?

— Раньше бы ты не спрашивала, — укорила валькирия. — Что изменилось?

— Оборотни не сущности Разлома, — пояснила ей. — Это нечисть, но нечисть наших земель. Как и орки, как и эльфы. Но если ты попросишь, мы выследим его.

И Бру попросила. Как оказалось, для варваров оборотень считался сущей катастрофой.

Мы снарядили отряд и выдвинулись в ближайший лес на поиски новых следов оборотня. Судя по выпавшему снегу, далеко он не мог уйти, слишком рискованно замёрзнуть, не найдя добычи. А здесь по близости был целый город дичи, и то, что случаев за всю неделю не было, не могло давать полной гарантии, что оборотень ушёл. Ведь в лесах, вероятно, скрывались и сторонники Магнуса, что бежали после поражения.

— Я хочу с вами! — Вильям догнал у выездных ворот. У него не было коня, и доспехи оказались самые дешёвые.

— А я думала ты сдох уже, южный хилый королёк, — выпалила Брунгильда с высоты своего серого скакуна.

Вильяма выхаживали месяцы, и со временем я вообще о нём забыла. А валькирии и подавно. Но вот он живой и здоровый, посмотрел на меня с надеждой и благодарностью.

— Леди Миранда, можно с вами? Иначе чувствую себя ни у дел.

— Хорошо, — брякнула я и поспешила на выезд, пусть догоняет.

— Ай, — махнула рукой Брунгильда и гаркнула в сторону города: — Коня королю, бездельники!

Если Вильяма пришлось выхаживать, то свет Севера Изенгильду уж и подавно нет. Когда рабыню освободили из цепей. Она легко поднялась, размяла шею, потянулась слегка, выразила благодарность в трёх словах мне и валькириям. А утром отправилась с узелочком и луком наперевес куда — то в леса, не сказав никому и слова. С тех пор её никто не видел, и ничего о ней не слышал…

Наш отряд из сорока пяти воинов выдвинулся туда, где следопыты обнаружили следы ненавистного оборотня.

— Может от специально нас сюда заводит, — выдала версию одна из приближённых валькирий. — А сам в городе орудует, только следов больше не оставляет.

— Да если бы какой мужик пропал, крику бы было на весь город, — ответила Брунгильда.

— Надо ночью ловить, — буркнул крупный варвар из отряда помощников. — Днём в человеке зверя сложно распознать.

Все на меня уставились с надеждой. Ну конечно, весь расчёт на меня и шёл.

— Я найду, если он здесь, — кивнула в сторону сугробов, скопившихся меж стволов деревьев.

Пройдя вглубь леса метров на сто, мы спешились, ибо лошади вязли в снегу по самые животы. Дальше уже не было протоптанных дорог, лишь первозданной чистоты сугробы, на которых порой виднелись следы мелкого животного.