— Смотрите внимательно, как расширяются горизонты, — прокомментировал маркиз.

Варвары ахнули. А я попыталась отчаянно сжать попу, и ощутив, внезапное жжение, заскулила и тут же ослабла!

— Хорошая попытка, — усмехнулся маркиз. — Как же отчаянно сфинктер попытался вернуться в исходное положение, но лишь ещё больше усугубил своё положение. Мазь проникает вовнутрь вас, леди Кошка. И раздражает нежные внутренние покровы. Да, нужно просто расслабиться, тогда она быстрее испариться. Расслабиться, леди Кошка. Только так вы скорее избавитесь от боли. Только так мазь, получая воздух, станет ласкать вас, а не причинять невыносимую боль.

Варвары заохали, будто наблюдали некое волшебство. А я подвывала, ощущая то жар, то холод внутри. Казалось, что вся анальная дыра горит и ничто не в силах потушить пожар…

— Прелестно, выше всех ожиданий, — усмехнулся маркиз и заговорил елейно: — Надо же, наверняка никто и никогда не входил в твою анальную дырочку. А тут такой конфуз. Дайте зеркало, леди Миранда должна это увидеть!

Небольшое зеркальце явно было заготовлено заранее. Дэсад поднёс его так, чтобы я могла видеть свои дырочки и свои сиськи со стоящими колом сосками, и красные от бесстыдства щёлки, и безумные выпученные глаза, что вдруг осознали увиденное…

Вместо моей крохотной некогда дырочки попы сейчас зияла бездонная дыра сантиметра под два с половиной в диаметре. С хорошо озарёнными светом красными внутренними полостями. Такая же распахнутая, как была дыра у Дафны, только за малым исключением, что даже пальцев не потребовалось, чтобы её так раскрыть.

— Что ты со мной сделал, — прохрипела я.

— Фу мерзость, — раздался голос королевы, и другие подобные комментарии…

— Точно, никто и никогда, — продолжил о своём маркиз, не опуская. — Вот потому стенки отверстия так бурно отреагировали, растянувшись до предела, ибо боль проникновения ими ещё не познана.

Я в ужасе застонала, заметив чуть ближе, как меж половых губ продолжает сочиться смазка, которая уже тонкой капелькой дошла и до пупка.

— Она что, кончила? — Ахнул кто — то из мужчин.

— Это вряд ли, — ответил Дэсад, заинтересованно рассматривая мои полости.

Я готова была сквозь землю провалиться. Но просто закрыла глаза, пытаясь не слушать этих уродов…

— А теперь финал, господа, — произнёс маркиз таинственно и провёл пальцем меж половых губ до самого клитора, который ещё и подцепил слегка.

Первые секунды ничего не ощутила. Но следом ахнула от мятной свежести на клиторе! Пальцы маркиза вдруг схватили за сосок! Я ахнула.

И уже не могла сдержаться. Оргазм пришёл мгновенный! Сфинктер дёрнулся пару раз, и дыра ануса стала резко сокращаться, что мне продолжало демонстрировать зеркало! Спазмы быстро сошли на нет, оргазм вышел лёгкий, зато анальное отверстие закрылось полностью, пусть и дырочка всё ещё была словно вывернута… Но рано я радовалась: в попе стало жарить от мерзкой мази с новой силой.

Я вскликнула, из глаз вышибло слезу, но реветь не стала. Едва сдержалась…

— О, я же говорил, что не стоило, — ласково и издевательски произнёс маркиз.

Я ощутила, как колкий жар перерос и на писю. Вскоре горела вся промежность. А маркиз всё держал меня, наслаждаясь агонией!

Что — то зудело на кончике клитора, давило и нарастало внутри, будто вот — вот прорвётся вулкан. Я вдруг поняла, что эта жгучая мерзкая отрава проникла и в мою писю…

— Что ты сделал со мной ублюдок? — Прошипела я и закричала уже в голос, не в силах сдержаться. Но ещё сжималась из последних сил.

— О какая злость, какая стойкость, — оценил Дэсад и вдруг лёгонько хлопнул по писе!

И тут вдруг случилось неожиданное! Струя вырвалась из меня, и стала бить мощным потоком прямо в грудь маркиза. Жёлтые брызги окатили меня и окружающих.

Варвары отшатнулись, как от огня, а Дэсад невозмутимо продолжал держать, громко смеясь, а потом выдал:

— Помнишь, как я говорил, что с удовольствием посмотрю на то, как ты писаешь?

Поток ослаб, полился горячим ручьем вниз по телу, на грудь и на лицо. Я сжала там, стараясь прекратить, сей срам, как можно скорее.

— Не так быстро, леди Кошка, — усмехнулся Дэсад!

И стал часто хлопать по писе ладошкой лёгкими шлепками, вызывая расслабление, а следом и новые брызги с потоками.

Варвары ржали, а я растворялась со стыда…

Дэсад отпустил меня, когда я выдала всё, что во мне было. Распластанная и мокрая легла, внизу пульсировало и продолжало гореть, но уже отпускало. Маркиз навис надо мной победно, дёрнул раз пять свой всё ещё стоячий член, и обильно брызнул прямо на лицо, обжимая кожу горячей спермой. Попало и на грудь, и на волосы. Но я уже никак не отреагировала.

— Обоссанная шлюха, в которую даже совать не хочется, — выдал брезгливо маркиз и спешно покинул зал.

Я повернулась на бок и свернулась калачиком, тихо всхлипнув.

Надо признать, что месть Дэсада вышла чертовски хорошей. Меня прямо голой выволокли из зала и бросили в сарай на подстилку из соломы. Похоже, варвары понимали, что заковывать больше нет необходимости. Я почувствовала себя опустошённым, никому не нужным мясом.

Когда очень плохо, вспоминаешь детство. В самую первую невыносимо холодную, жгучую, мерзкую ночь, я пыталась укутаться одеялом воспоминаний. Отчаянно делая попытки вернуть сознание во времена, когда у меня были любящие родители и родные сёстры.

Во времена, когда не знала забот, и была уверена, что мир вокруг безгранично добр ко мне, что меня защищает отец и его доблестные рыцари. Они называли меня маленькой принцессой…

Но в одно мгновение всё изменилось. Девочка стала взрослой слишком рано, в том самый момент, когда увидела, как безнаказанно расправляются с её старшей сестрой. И нет ни рыцарей рядом, ни отца. Всех разорвали так быстро, что тряпичных кукол.

Разлом был и тогда, и монстры были. Но они ещё не заходили так далеко. Но в один прекрасный солнечный день в поместье Дуаля появились монстры… Много, разных, но хорошо организованных. Долгое время я гадала, почему змеюкавые, споровики, кото — обезъяны и прочие твари собрались вместе. Если бы я могла вернуться в прошлое сейчас, то порубила бы всех, разорвала голыми руками, сожрала бы и не подавилась. Сколько я прокручивала в голове, как расправляюсь с тем монстром с кучей мерзких, склизких щупалец. С тем самым ублюдком, что насиловал мою сестру.

Тогда меня, маленькую девочку, чудом спас мужчина. Он появился из неоткуда на огромном скакуне, схватил за шиворот и унёс прочь. Мы скакали долго, я помню тот день, как трава с цветами и кочками проматывается у меня перед глазами, как хрипит конь, как стучат его копыта и сыплется с них сорванный дёрн. Как мужчина гладит меня по волосам, и говорит, что теперь мой дом здесь, а он мой Наставник…

Прошлое уходит, когда утренние судороги настигают меня. Это цена за то, что лежала неподвижно всю ночь. И как не пыталась остановить время, даже в неподвижном, порой бездыханном теле, время всё равно шло вперед.

Я возненавидела тёплые дни, и полюбила холодные ночи. Ибо днём ко мне в сарай приходили воины, и прочие люди. Рассматривали меня, всматривались в меня, искали что — то для своих моральных наслаждений. Со мной пытались говорить и враги, и друзья. Но во мне ничего больше не говорило, а глаза смотрели сквозь них.

Ночами я размышляла о том, что пуста. И даже все мои накопленные души, и моя сверх сила, и любезно оставленная девственность… не могли заполнить эту пустоту. В холоде и мраке отчаянный голос во мне взывал к Наставнику снова и снова, но единственный, кто всегда защищал меня, теперь не пришёл.

Пришёл другой.

Глубокой ночью на десятые сутки само бичевая сарай озарился голубым светом. Предо мной предстала тоненькая фигурка в полупрозрачном платье, что занавеска, сверкая и переливаясь, будто укуталась множеством слоёв звёздного неба.